– А что, женщины стригут волосы в носу специальным триммером? – спрашивает Энди.
– Не знаю. Лично я просто выщипываю. Но вот электробритва… Женщины такими точно не пользуются.
Энди достает свой телефон и начинает быстро что-то набирать.
– Точно, смотри. Элитный мужской туалетный набор от «Бентли-Кравитц». Целиком титановый, бывает матово-черным. Зубная щетка, ножнички для ногтей, электробритва, триммер для волос в носу и держатель для зубной нити. Всего пять предметов. В розницу продается за девять тысяч долларов, мать честная!
Он показывает ей фото. Точно, полное совпадение.
Джейн разворачивает пакет для вещдоков, авторучкой поддевает триммер за петельку и переносит его в пакет. Повторяет процедуру с электробритвой, для которой достает другой пакет.
– Не исключено, что тут найдутся хорошие «пальчики», – поясняет она. – Такие вещи всегда крепко держат в руках. Надеюсь, с титановой поверхности снимают отпечатки.
– А то и фрагмент ДНК, – говорит Энди. – Чем черт не шутит?
Джейн кивает.
– Значит, у нас есть два предмета из пяти, – говорит она. – Осталось проверить, принадлежат ли они Конраду.
– Темное пятно на карте – зона покрытия телефонной вышки, – говорит Энди в свой телефон, пока они с Джейн возвращаются в участок. – Это примерно два квартала, включая Дамен. Проверь все коммерческие заведения, какие там есть; обрати внимание, открыты ли они в восемь вечера. Если да, то узнай, не бывал ли там наш преступник около восьми каждого вечера, с понедельника по пятницу, не посылал ли оттуда эсэмэски. Когда человек заходит в ресторан или в магазин каждый день, да еще в одно и то же время, его наверняка запомнит кто-то из персонала. Или – да, хорошая мысль – возможно, он сам там работает. Так что узнай заодно имена работников. И спроси у них записи с камер наблюдения. Но скорее, – продолжает он, – этот кто-то писал из дома, так что выясни адреса всех собственных или многоквартирных домов, а также кондоминиумов этого района, где проживают семьи с детьми и одинокие люди. Затем сверь со списками собственников жилья из налоговой и найди их контакты. В этом районе наверняка много тех, кто снимает жилье, так что контактов собственников тоже должно быть немало.
Они проходят через здание участка в оперативную комнату. Джейн входит и оглядывается. На стенах повсюду крупные фото, запечатлевшие Лорен в смерти; рядом, на пробковых дощечках, развешаны увеличенные снимки распечаток эсэмэс-сообщений с ее телефона – единственные пока источники информации; здесь же веревка, на которой повесили Лорен, и сам розовый телефон – эксперты вернули его после снятия отпечатков, и кто-то поставил его заряжаться.
Джейн подходит к одной из эсэмэсок, распечатанных так крупно, что она скорее похожа на постер, и читает:
Надо же. У парня с таким христианским именем такие темные мысли…
– Саймон Питер Добиас, – шепчет она.
Но Энди прав. Зачем Саймону посылать любовные записочки Лорен? Саймон презирал Лорен, винил ее в смерти своей матери. Да он к ней близко не подошел бы. А если он и впрямь так дьявольски умен, как выразился Энди, – ей это выражение напоминает что-то из романов Агаты Кристи, – так вот, если Саймон так дьявольски умен, что станет изображать недвусмысленный мужской интерес к Лорен, просто чтобы подобраться к ней поближе и навредить ей, то клюнула бы на это сама Лорен? Она-то знает, что сотворила с семьей Добиасов. И никогда в жизни не поверила бы, что Саймон может испытывать к ней романтический интерес…
Бессмысленно как-то все. Что-то тут не так.
– Так, Тимпон займется Викер-парком, – говорит Энди, закончив разговор. – Ага, религиозное имечко! Религиозное, как у нашего Саймона Питера, да?
– Слушай, а ведь ты прав, Энди, – говорит Джейн. – Это не работает. Саймон, может, и стоит за всем этим, но черта с два он переписывался с Лорен.
– Значит, Лорен писала это кому-то другому. Может быть, даже владельцу титанового триммера.
– И религиозного имени, – добавляет Джейн.
Звонит телефон. Энди хлопает себя по карманам. Джейн вытаскивает свой аппарат – тот молчит.
– Черт меня подери, – говорит Энди.
Джейн смотрит на него, а он показывает пальцем на телефон. Розовый.
Который как раз звонит.
Джейн делает к телефону шаг, с любопытством оглядывается на Энди. Тот кивает и машет ей рукой – валяй, мол, давай.
Джейн берет телефон, нажимает на кнопку и говорит:
– Алло?
– Здравствуйте, кто это? – Голос мужской.
– А это кто, здравствуйте? – отвечает Джейн.
Пауза.
– Вы… Лорен?
Джейн смотрит на Энди, который стоит так близко, что слышит каждое слово.
– Он первый, – шепчет Энди.
– Пожалуйста, скажите мне, кто звонит?
Человек на том конце откашливается.
– Это сержант Дон Черонис, полиция Чикаго. Я говорю с Лорен?
– Нет. Это сержант Бёрк, полиция Грейс-Виллидж.
– Серьезно? – переспрашивает он. – Мы тут расследуем подозрительную смерть…
Джейн смотрит на Энди. Тот явно изумлен.
– Какое совпадение, – говорит она. – Мы тоже.
86. Джейн
Сержант Дон Черонис из полицейского отделения четырнадцатого округа Чикаго, седой кудрявый мужчина с узким морщинистым лицом, открывает Джейн и Энди дверь, едва те нажимают на кнопку звонка.
– Тело пора вывозить, – говорит он, пожимая им руки по очереди, – но я уговорил их сначала дождаться вас.
– Ценю ваш поступок, Дон. Большое спасибо.
В нос Джейн ударяет сильный запах разложения. По словам Черониса, медицинская экспертиза и косвенные улики указывают, что смерть наступила двое суток назад, то есть тридцать первого октября, вечером.
Жестом он приглашает их в комнату и говорит:
– Слева от вас, поздоровайтесь, – Кристиан Ньюсом.
Джейн останавливается и осматривает картину с расстояния. На кофейном столике бутылка бурбона «Бэзил Хайден», крышка лежит рядом. На диване, бледный и недвижимый, сидит Кристиан Ньюсом, запрокинутая голова покоится на диванной подушке, открытые глаза устремлены в потолок; хорошо видно белое длинное горло с красной точкой пулевого отверстия под подбородком. Рядом на диване лежит опрокинутый пузырек; из него просыпались пилюли, несколько штук упали на пол. На пузырьке нет ни названия, ни этикетки.
За спиной убитого на стене большая клякса из мозгов и крови.
На трупе белая футболка и спортивные шорты.
Он бос, но совсем рядом на полу валяется пара ботинок карамельного цвета на толстой подошве. Они не стоят, а именно валяются, словно их небрежно сбросили с ног.
– Можно я посмотрю ботинки? – спрашивает Джейн.
– Сколько угодно, – говорит Черонис. – Фото и видео уже сделали. А в мешок я их потом положу, когда вы все посмотрите.
Руками в перчатках Джейн поднимает с пола один ботинок, переворачивает его подошвой кверху и убеждается в том, что и так уже заподозрила. Ботинки от «Пол Рой», модель «Пик эксплорер». Она вытаскивает язычок, на котором написан размер. Смотрит на Энди.
– Тринадцатый.
Судя по его виду, Энди радуется открытию Джейн больше, чем она сама.
– Пистолет был у него в руке, – объясняет Черонис. – Дело ясное. Двадцать третий «Глок», магазин почти полный, двух патронов не хватает. Серийные номера спилены.
Двух патронов.
– Значит, самоубийство? – говорит Энди.
– Как знать, – говорит Черонис. – На потолок гляньте.
Хвостик ярко-желтой липучки свисает из угла там, где забрызганная кровью стена встречается с потолком. Липучка отмечает место входа пули.
– Убил его явно не этот выстрел, – продолжает Черонис. – Угол нереальный.
– Значит, стреляли дважды, – говорит Джейн.
– Вот именно.
Джейн смотрит на Черониса, потом на Энди.
– Может, и не самоубийство.
– У нас еще нет результатов токсикологической экспертизы, надо посмотреть, сколько в нем было бухла и этих пилюль, – говорит Черонис. – Но я вам вот что скажу. Я немало повидал самоубийц на своем веку, всяких – решительных, колеблющихся, самых разных. Но ни разу не видел самоубийцы, который промахнулся бы, стреляя в себя.
– Значит, его зовут Кристиан Ньюсом, – говорит Джейн и бросает взгляд на Энди, который тоже вспоминает о «религиозном имени» из эсэмэски.
Черонис протягивает ей визитку. Зеленую, цвета денег. Без логотипа, без показных фраз. Только имя «Кристиан Ньюсом», набранное простым черным шрифтом, а под ним прямая черта и ниже надпись: «Рост капиталов Ньюсома».
И контактная информация в углу:
РОСТ КАПИТАЛОВ НЬЮСОМА
Грант-Торнтон-тауэр
161 Норт-Кларк-стрит
Ком. 1320
Чикаго, Ил. 60601
Джейн отдает визитку Энди.
– Грант-Торнтон-тауэр, – говорит она.
– Это на углу Кларк и Рэндолф, в центре, – поясняет Черонис. – Через дорогу от «Дейли-центра» и «Томпсон-центра». Хотя большинство людей знает его как…
– Тайтл-энд-Траст-билдинг, – заканчивает за него Джейн. – Да, я слышала.
– Этот парень женат? – спрашивает Джейн.
– Насколько нам известно, нет. Правда, мы нашли тело всего пару часов назад, так что кто знает; но по виду квартиры не скажешь, что тут живет женщина. И вообще кто-то еще.
Джейн нагибается и, не касаясь мертвого тела, рассматривает рану под подбородком, кровь и мозги на стене, оценивает угол второго выстрела.
Она складывает ладони вместе и сплетает пальцы, все, кроме указательных, которые вытягивает, изображая ствол пистолета, прижимает их к своему подбородку снизу, потом делает скользящее движение вправо, а большими пальцами как будто нажимает на спуск.
Вот что здесь произошло. Пуля, которая предназначалась Кристиану, ушла под потолок и пробила стену справа. Стрелять должны были прямо у его лица, иначе пуля не ушла бы под таким углом. Пистолет сначала уперся ему в подбородок, а потом соскользнул вправо и выстрелил.