– Похоже на нерешительность, – говорит Черонис. – Легко представить, как он сует дуло себе под челюсть, потом пугается и убирает его…
– Пугается, но все же стреляет, – говорит Джейн. – Хотя и в воздух. Случайно?
– Да нет, вряд ли, – соглашается Черонис. – С другой стороны, если уж человек дошел до самоубийства, то кто знает, что творится у него в голове? Может, у него руки затряслись, так? Вот пистолет и выстрелил. Плюс мы еще не знаем, сколько этих таблеток он проглотил.
Справедливо.
– Или, – предлагает свой вариант Джейн, – кто-то приставил пистолет к его подбородку, но Кристиан защищался, и пистолет выстрелил уже в процессе борьбы.
– Такое… возможно, да, – соглашается Черонис.
– Соседи что-нибудь слышали? Шум? Выстрелы?
– Нет. Мы уже всех опросили. Судя по времени отправки предсмертной записки, он умер в Хэллоуин, где-то около одиннадцати вечера. Так что большинства соседей не было дома – люди тусовались на улице, праздновали. А Викер-парк и Бактаун… здесь же шумно, особенно в Хэллоуин…
– Предсмертная записка, – говорит Джейн.
– Он отправил сообщение этой своей Лорен в десять сорок семь вечера.
– Знаю. Телефон Лорен у меня.
– Давайте проверим, все ли у нас совпадает. – Черонис показывает ей свой телефон, дешевый, такой же, как у Лорен, только зеленый, а не розовый.
Джейн берет зеленый телефон в руку.
– С кем он общался по этому телефону?
– Только с одним человеком, – отвечает Черонис. – С этой Лорен.
Джейн начинает нажимать на кнопки телефона. В контактах обнаруживается всего одно имя – «Лорен». Она находит текстовые сообщения. Вот они, все до одного, множество эсэмэсок за несколько месяцев переписки. Включая последнюю:
Прости меня, Лорен. Прости за то, что я сделал, за то, что ты не любила меня. Но я нисколько не жалею, что любил тебя так, как никто другой. Надеюсь, там ты примешь меня и позволишь любить тебя так, как не хотела быть любимой здесь.
– Да, это полностью совпадает со всем, что есть у нас и что мы знаем, – говорит Джейн.
– Джейн! – раздается голос Энди. – Иди сюда, посмотри!
Энди стоит в ванной, руки в карманах.
– Видишь что-нибудь интересное? – спрашивает он.
– А, ну да, – отзывается Черонис. – Представляете, у этого мудака была титановая зубная щетка и к ней еще пара причиндалов в тон. Знаете, что это?
Взгляд Джейн уже скользнул к туалетному столу. На нем лежат три недостающие предмета из элитного мужского набора для ухода за собой от «Бентли-Кравитц» из черного матированного титана: зубная щетка, кусачки для ногтей и держатель для зубной нити.
– Вот в эту штуку вставляется зубная нить, – поясняет Черонис. – Нет, вы представляете, сколько это все стоит? Сколько у парня должно было быть свободных денег?
– Около девяти тысяч долларов. – Энди протягивает Черонису свой телефон, на экране которого уже стоит картинка: полный набор за девять тысяч. – Здесь не хватает электробритвы и триммера. И знаешь, где мы их нашли?
Двумя пальцами в перчатках Энди аккуратно приподнимает костюм за краешек, осторожно, чтобы не прикоснуться к нему и не встряхнуть. Черный балахон с длинным капюшоном. Костюм Мрачного Жреца найден в спальне Кристиана Ньюсома. Точно такой, какой в ночь Хэллоуина видела девчушка из Грейс-Виллидж, соседка Бетанкуров.
Джейн выходит из комнаты, достает свой телефон и набирает номер.
– Саймон, это Джейн Бёрк. Слушай, у нас тут открылись новые обстоятельства, так что я не смогу быть в Грейс-Парк сегодня вечером. Ничего, если мы встретимся с тобой завтра?
87. Джейн
Шеф Карлайл хлопает ладонью по столу.
– Прекрасно. Второй телефон у него. Костюм чертова Жнеца у него, ботинки нужного размера у него, а половина его туалетного набора обнаружена у Лорен Бетанкур в ванной. Он работал в здании, откуда, по всей вероятности, приходили все утренние эсэмэски, и он же проживал в районе, вполне соотносимом с местом отправки вечерних сообщений. Он высок, темноволос и хорош собой, как его описывает одна из эсэмэсок. А имя «Кристиан», если я, конечно, не ошибаюсь, звучит вполне религиозно. – Шеф указывает на Джейн обеими руками. – Джейн, гляди веселее.
– Я стараюсь, шеф.
– Но у тебя не получается. Тебе не хватает доказательств.
– Да нет, еще как хватает… Единственное, чего нам действительно не хватает, так это письменного признания Кристиана Ньюсома в том, что это именно он, единолично, убил Лорен Бетанкур, а Саймон Питер Добиас не имеет к ее смерти никакого отношения. Подписано и заверено нотариусом. Хотя, судя по тому, как развиваются события, скоро мы получим и этот документ по электронной почте.
Шеф смотрит на нее в упор и облизывается.
– Напомни, чтобы я купил тебе подарочек, Джейни. Хочу послушать, как ты будешь объяснять мне, что с ним не так. – Следующий взмах начальственной руки в сторону Энди: – Ну а вы, сержант Тейт?
Энди – коллега лояльный, он не спешит подставлять Джейн. Но она знает, что в этом случае он больше склонен верить уликам, чем ее идеям.
– Все выглядит солидно, шеф, но, по-моему, беспокойство Джейн стоит того, чтобы к нему прислушаться.
Шеф усаживается в кресло; его пальцы выбивают дробь по краю стола так, словно он играет на фортепиано.
– Так, Джейн, давай выкладывай, что там тебя беспокоит, от начала и до конца. Только побыстрее, пока мне не захотелось послать этого Саймона Добиаса ко всем чертям.
Джейн выставляет ладонь и начинает загибать пальцы.
– Во-первых, розовый телефон. Вы уже знаете: когда Лорен была уже мертва, кто-то задвинул телефон под столик в прихожей.
– Это ты думаешь, что кто-то его туда задвинул.
– Телефон абсолютно точно двигали во второй раз, причем очень аккуратно, не задевая пола. Такая аккуратность, шеф, полностью исключает непреднамеренное воздействие. А еще я, хоть убей, не могу понять, почему преступник, если он случайно наткнулся на телефон, не забрал его с собой – ведь это же первое и самое главное свидетельство против него? Но нет, вместо того чтобы его забрать, он старательно запихивает его под стол в паре шагов от убитой, то есть туда, где мы наверняка его найдем.
– Ну а так-то преступники никогда не делают глупостей, – говорит шеф. – Они не впадают в панику, не совершают ошибок…
– В том-то и дело, что это была не ошибка, сэр. Он мог не заметить телефон, мог нечаянно его пнуть – вот это было бы ошибкой, вызванной спешкой и паникой. Это я поняла бы. Но в нашем случае никакой паники не было. Все было сделано расчетливо и продуманно. – Джейн встряхивает головой. – Он хотел, чтобы мы нашли этот телефон. Но не хотел, чтобы это выглядело так, как будто телефон нам подсунули.
– Он – это Саймон Добиас?
– В теории да.
Шеф складывает на груди руки:
– О’кей, каждый имеет право на свое мнение. Дальше.
– Во-вторых, запись сигналов с телефонных вышек настолько безупречна, что выглядит нарочитой. А Саймон Добиас – преподаватель юриспруденции, и его узкая специальность – Четвертая поправка. Мы тут нашли его блог, называется «Говорит Саймон»[41], ха-ха. Он пишет там для практикующих юристов, для студентов, публикует собственные статьи и рецензии. И знаете о чем? А о том, какие у государства есть способы и средства следить за гражданами и вторгаться в их частную жизнь. Так что он наверняка больше нас с вами знает о том, как отслеживать передвижения людей по протоколам мобильной связи.
– Так, понятно, протоколы чересчур убедительны… То есть наша доказательная база слишком сильна, – подытоживает шеф. – Продолжай.
Джейн делает глубокий вдох, чтобы сдержать раздражение. Она понимает, к чему все идет – к завершению следствия: убийца найден, мотивы обнаружены, получите – распишитесь. Первое убийство в истории Грейс-Виллидж раскрыто полицией в течение недели. Президент деревни одобрительно хлопает шефа полиции по плечу, все облегченно вздыхают и поздравляют друг друга с отлично проделанной работой.
– В-третьих, – говорит она. – Фактические ошибки в текстовых сообщениях. Лорен пишет, что плохо спит целую неделю, потому что Конрад храпит, а Конрад утверждает, что в то время он уже не жил с ней в одном доме. Сначала я подумала, что Лорен зачем-то лгала своему тайному любовнику.
– А теперь?
– Теперь я думаю, что это ошибка. Саймон Добиас просто не знал, что Лорен и Конрад уже не жили вместе. Он сам состряпал эти телефонные сообщения так, чтобы они казались натуральными, и перестарался – сболтнул то, что оказалось неправдой, а он этого не знал.
– Что ж, это не исключено, как не исключено и то, что Лорен могла лгать своему возлюбленному – то есть Кристиану.
– Но зачем Лорен включила телефон вечером тридцать первого октября? – спрашивает Джейн. – После того как она отвергла любовника, которым, как мы предполагаем, был Кристиан Ньюсом, она написала ему, что уезжает из города и выключает телефон. Так зачем она его включила?
– Не знаю и знать не хочу, – отвечает шеф.
– Зачем Лорен нужно было постоянно выключать телефон? – продолжает задавать вопросы Джейн. – Конрад съехал из дома в середине сентября, особняк был в полном ее распоряжении. Ей не от кого было скрывать переписку. Да, они собирались разводиться, ну и что? Существовал брачный контракт, а деньги Конрада все равно были в трастовом фонде, дотянуться до которого она не могла. Так чего ей было бояться? Зачем постоянно держать телефон выключенным?
– Джейн, я не…
– И, в продолжение темы, зачем выключал телефон Кристиан Ньюсом? – Она взмахивает рукой. – Он-то не был женат. Нет никаких записей о браке; более того, в квартире, которую он снимал, нет никаких признаков присутствия другого человека, ни женщины, ни мужчины, если уж на то пошло. Ньюсом жил один. От кого он скрывал свой телефон?
Брови шефа лезут на лоб. Он разводит руками: