Я выглядываю в окно, как делаю теперь каждый раз, когда слышу треск гравия за окном. Кто это? Гевин? Или полиция?
Даже не знаю, что было бы хуже. Если явится Гевин, значит, он следит за мной, иначе ему меня здесь не найти. Вряд ли Кристиан – то есть Ник – рассказал ему, где я работаю. Сама я говорила Нику, что волонтерствую в некоммерческой организации (что только наполовину правда; мне хотя и мало, но все же платят). Но я не называла саму организацию. Боялась, вдруг еще припрется…
Но если Гевин узнал, где я работаю, то он знает и мое настоящее имя – Вики Тремонт. Мы же получаем половину финансирования от штата, значит, для них мы открытая книга. Мое имя и отпечатки пальцев занесены в базу данных штата, ведь я проходила полную проверку, включая отпечатки пальцев.
Я у окна. На нашей стоянке – полицейская машина. Два офицера в форме, с наручниками, дубинками и прочими прибамбасами вальяжно вышагивают к двери нашего приюта.
Продолжай заниматься своим делом. Составляй список покупок. Режь купоны. Сегодня обычный день. Ты ничего не знаешь. Кристиан Ньюсом? Никогда не слышала. Ник Караччи? Тоже нет.
Не может быть, чтобы они приехали за мной. Неужели нашли какой-нибудь отпечаток, который сразу привел их к Вики Тремонт?
– Вики. – В полуоткрытой двери кухни появляется голова моей начальницы Мириам.
Я смотрю на нее, вопросительно подняв брови. Говорить боюсь – вдруг задрожит голос. Стоять вполоборота к двери больно – отзывается то место, куда два дня назад пнул меня Гевин.
– Наверху снова не работает обогреватель, – говорит Мириам. – Сюрприз.
Господи, какое облегчение…
– Хочешь, чтобы я посмотрела?
– Он только тебя слушается. Наверное, ты знаешь подходящую молитву.
– Конечно. А кто… кто там приехал?
– Копы. Хотят поговорить с женщиной, которая прибыла два дня тому назад, Джейми. Что-то насчет предъявления обвинений ее мужу.
Я встряхиваюсь, делаю пару глубоких вздохов, успокаиваюсь. Значит, это не за мной.
Поднимаюсь наверх, в спальню D, где требуется поколдовать над радиатором. Отсутствие в приюте кондиционеров – половина проблемы. Вторая половина в том, как топить помещение в холодное время года. Прошлой зимой, например, отопление вышло из строя в феврале. Мы собирали тогда одеяла и электрообогреватели откуда только могли и молились, чтобы не спалить нечаянно все здание коротким замыканием.
Сегодня на улице тоже холодно, а у нас тут младенец… И ни цента на ремонт отопления.
Мне удается заставить радиатор работать. Переключатель застрял в положении «выкл», но я все-таки проворачиваю его, а потом обильно смазываю, чтобы не заедал больше. Все это не так сложно, но от каждого движения у меня болят ребра – память о пинке, полученном от Гевина.
Ну вот, радиатор шипит и булькает – значит, дело сделано.
Я снова бросаю взгляд в окно. Появится ли Гевин сегодня? Или будет ждать до завтра, 3 ноября, дня Х?
Гевин – это проблема. Мой недосмотр. Висячий конец.
Терпеть не могу висячие концы.
90. Джейн
– Миссис Билсон, мы именно поэтому и созвали экстренное заседание совета деревни сегодня, – говорит Алекс Галанис, председатель деревни, сидя за длинным столом. – Для того чтобы сделать прозрачными действия полиции для вас. Конечно, настолько прозрачными, насколько это может позволить себе шеф полиции, говоря о незавершенном расследовании.
Джейн фыркает. Экстренное заседание специально назначили на восемь утра – надеялись, что придет меньше народу. Не тут-то было. Комната для заседаний совсем маленькая, в ней можно только стоять, но туда набилось четыреста человек. Джейн радуется, что сама она сейчас не там, перед ними, а в кабинете, откуда вместе с напарником Энди Тейтом наблюдает за происходящим через экран внутренней телесвязи.
– Сегодня уже третье ноября, – говорит миссис Билсон, выходя на подиум. – У вас было целых два дня на расследование, но никто до сих пор ничего не знает. Или, по крайней мере, нам не говорит. Мы даже не знаем, как она умерла. Это правда, что ее подвесили?
– Повесили, – говорит Джейн, завзятая сторонница точных выражений. Энди толкает ее локтем в бок.
– …не подвергая риску ведение расследования, – говорит шеф Карлайл, – мы можем подтвердить – да, это убийство. О подробностях я предпочитаю умолчать.
– У вас хотя бы подозреваемые есть? Это правда, что она была в костюме?
– И снова, мэм…
– Господи, до чего же я рад, что сейчас не на его месте, – говорит Энди. – Слушай, если мне когда-нибудь предложат место шефа полиции, напомни мне, чтобы я отказался.
– Меня зовут Дональд Фэйрвезер. Я слышал, что это снова история с инициацией в члены банды, как пару лет назад, с угонами. Это так?
Джейн прикрывает глаза ладонью. Три года назад, летом, в деревне вдруг стали пропадать автомобили – одни угоняли просто покататься и потом возвращали назад, другие пропадали бесследно. Полиции удалось выяснить, что их угоняли подростки, которые хотели стать бандитами – главари банд Западного Чикаго давали им такие задания вроде обряда инициации. Чтобы прекратить это, понадобилась слаженная работа четырех разных отделений полиции Западного округа под руководством Главного полицейского управления Чикаго.
– Верно, нам всем хотелось бы знать: чикагские гангстеры снова вышли на тропу войны и будут теперь убивать людей здесь, у нас?
– Сэр… мистер Фэйрвезер… мы совершенно уверены, что это убийство – дело сугубо частное. Мы заявили об этом с самого начала и продолжаем утверждать: данное убийство касается только миссис Бетанкур, и никого больше.
– То есть вы все-таки близки к разгадке?
– Этого-то я и боялась, – говорит Джейн. Черт, ну что за люди? Чего они хотят – чтобы расследование провели впопыхах, а настоящий преступник остался на свободе?
– Они взволнованы, – отвечает Энди. – Эти люди не привыкли к такому.
– Вы собираетесь увеличить количество патрулей в деревне?
– Мы не видим в этом необходимости. Никакой угрозы постоянно проживающим здесь людям не существует.
– Но зато… – президент Галанис раскрывает ладони и смотрит на шефа, – ведь мы в состоянии это сделать, не так ли, шеф?
Ну еще бы. Это же любимая тема шефа. Разумеется, мистер президент, дайте нам финансирование, и мы выставим вам патрули хоть возле каждого дома.
Джейн смотрит на часы. У них с Энди назначена встреча с Черонисом из Главного полицейского управления Чикаго.
– Тогда почему вы никого не арестовали, раз вы так уверены?
– Мы переехали сюда из Чикаго, чтобы быть подальше от преступности, – говорит какая-то женщина, чью фамилию Джейн прослушала. – И что же, преступность пришла за нами сюда? Это теперь новая реальность?
По меньшей мере в четвертый раз за утро шеф повторяет:
– Мы не считаем, что жителям деревни грозит какая-то опасность. Мы уверены, что это преступление было направлено исключительно против миссис Бетанкур.
И тут, забыв о протоколе и нормах приличия, собравшиеся в один голос, хотя и на разные лады, задают один и тот же вопрос:
– Так когда же вы раскроете это убийство?
91. Саймон
Утро четверга. Третий день расследования, третий день ноября.
Вчера вечером я должен был встречаться с Джейн Бёрк. Я настроился, подготовился, порепетировал, что буду говорить, а она взяла и все отменила.
Почему, не знаю. Может быть, они нашли тело Кристиана и зеленый телефон? Вполне возможно. И, может быть, на этом они и остановятся. Как, по сути, и должны. У Кристиана находят телефон, на который ему в строго определенное время присылала сообщения Лорен. В его квартире находят костюм Мрачного Жнеца и грязные ботинки. Выводы напрашиваются сами собой: Кристиан спал с Лорен, она его бросила, он не стерпел, пришел к ней домой и убил ее.
Скоро они получат данные о геолокации обоих телефонов, если еще не получили. А если они уже нашли Кристиана, то знают, что все звонки были сделаны либо из его квартиры в Викер-парке, либо из его офиса в центре города.
Так что вот вам «гейм, сет, матч»[43] – и дело в шляпе.
Сегодня я один дома. Мог бы пойти и на работу, но Джейн не уточнила, когда придет, а я не хочу, чтобы она приходила с этим туда. Поэтому сказал ей, что буду работать из дома и что она может зайти, когда ей будет удобно. По-моему, все прозвучало достаточно беззаботно, даже невинно.
Я просматриваю утреннюю газету, которую прихватил из универсама на Дивижн. Ничего нового по делу об убийстве Лорен в «Трибьюн». Наверное, слишком рано. О Кристиане Ньюсоме тоже ничего. Неудивительно: в городе ежедневно умирает много людей.
Я по-прежнему стараюсь не выходить в сеть. Черпаю информацию из утренних газет, а там ее маловато. Это огорчает, но ведь я предвидел, что так будет. Я знал, что самое страшное в убийстве – это «дни после», с их тревогами, паническим ожиданием и так далее. А пока мне остается только верить в мой план. Что легче сказать, чем сделать…
Кто-то звонит в дверь. Я на втором этаже, сижу за компьютером, отвечаю на письма студентов.
Джейн обещала, что предупредит меня звонком, когда соберется прийти. Я проверяю телефон, не пропустил ли чего-нибудь. Нет, никто не звонил.
Я подхожу к окну и смотрю вниз.
На моем крыльце стоит мужчина в костюме – прямая спина, короткая стрижка.
Я спускаюсь и открываю дверь.
– Саймон Добиас? – спрашивает он.
– Да?
Он достает из кармана удостоверение и взмахивает им у меня перед носом.
– Агент Джон Крейн, Федеральное бюро расследований. Мне нужно поговорить с вами о Лорен Бетанкур. И о вашей жене, Вики.
– Я… как вы сказали, вас зовут? – переспрашиваю я.
Он снова на долю секунды приоткрывает удостоверение.
– Специальный агент Джон Крейн.
Ага, спецагент, как же. Ты – Гевин Финч, приятель Кристиана.
– Разумеется, – говорю я, – входите.