В субботу, 19 октября, Катто вызвал Мердока и попросил его немедленно приехать в Лондон, разыскав его на спортивном мероприятии в Мельбурне. Мердок пересел на самолет до Сиднея, где его жена Анна передала ему чемодан и паспорт. Затем он пересел на самолет авиакомпании Lufthansa до Франкфурта, где пересел на рейс до Лондона. Приземлившись в терминале 2 аэропорта Хитроу, он скрылся от журналистов, толпившихся в терминале 3. В Лондоне уже ходили слухи о приезде Мердока, и пресса неустанно охотилась за ним. Мердок решил, что его номер в отеле Savoy может прослушиваться. Поэтому Катто поселил его в своем загородном доме, где он ходил взад-вперед, делая заметки на обратной стороне конвертов. Надвигающаяся битва дала Morgan Grenfell еще один шанс избавиться от своего затхлого имиджа. Как писал лондонский Observer, "Morgan Grenfell, долгое время считавшийся банком, ведущим неудачные оборонительные бои, сегодня намерен показать, что он может быть таким же агрессивным, как и все остальные".
Несмотря на яростные обличения Максвелла со стороны сил Карра, Мердок во многом походил на своего конкурента. Оба они были одиночками, ненавидели комитеты и любили хорошую драку. Даже в политике они были не так уж несхожи. Будучи студентом Оксфорда, Мердок заигрывал с политическим радикализмом, а его предполагаемые антибританские симпатии приводились в качестве причины для противодействия его владению газетой News of the World. Как и Зигмунд Варбург, Мердок считал британский высший класс слабым и немощным, и это придавало ему силы в его маневрах. Деятельность Мердока и без того была неоднозначной. Хотя он и издавал устоявшуюся газету Australian, но выпускал и пикантный еженедельник Truth. Тем не менее, сэр Уильям Карр воспринял Мердока как безупречного белого рыцаря.
Во время уик-энда, проведенного в загородном доме, Катто изложил Мердоку стратегию, состоящую из трех пунктов: заручиться поддержкой Карра, победить Максвелла, а затем взять под свой полный контроль News of the World. (Карр хотел использовать Мердока для уничтожения Максвелла, но при этом не передавать ему всю полноту власти. Как позже говорил Мердок, "меня ждали не как белого рыцаря, а как Санчо Панса для Дон Кихота Карра". Катто разработал план, как переломить ситуацию с Карром. Купив небольшой пакет акций News of the World, они воспользуются уязвимостью Карра и получат контроль над таблоидом. По словам одного из биографов, коварство Катто стало откровением для Мердока, который отождествлял Сити с благородством: "И все же лорд Катто, директор одного из самых известных банков Сити, предложил стратегию, которая по своей хитрости граничила с макиавеллизмом - возможно, даже с обманом и мошенничеством, как позже утверждал сэр Уильям Карр, его жертва"
Утром во вторник, 22 октября, Мердок позавтракал с Карром в своей резиденции Cliveden Place под руководством Катто. Мердок нахально заявил, что купит контрольный пакет акций News of the World, но хочет, чтобы Карр ушел с поста руководителя компании. Когда Карр отказался, Мердок встал, чтобы уйти. "Я здесь, чтобы помочь тебе, если ты этого хочешь", - сказал Мердок. "Но я не люблю тратить время на пустые разговоры". "Садитесь, мистер Мердок", - ответил Карр. В результате сложной сделки они договорились, что Мердок купит больше акций News of the World и обеспечит их совместное большинство. В обмен на это Мердок получит 40-процентную долю в газете за счет вновь выпущенных акций. Они будут совместно управлять газетой, но Карр останется председателем совета директоров. Мердок не согласился с такими условиями, но Катто заверил его, что это "нога в двери", которая ему необходима.
Первый этап борьбы за таблоиды напоминал прямую войну на торгах. Максвелл собрал 30-процентный пакет акций, купив первоначальный блок Дерека Джонсона плюс дополнительные приобретения. Силы Мердока применили более противоречивую тактику. Банкир Карра, Хамброс, купил акции News of the World в явное нарушение Кодекса о поглощениях, который запрещал компаниям покупать собственные акции. А через счет в Morgan Gren Катто приобрел 3,5-процентный пакет акций газеты, который должен был отойти Мердоку.
В деле American Tobacco-Gallaher лорд Харкорт на свой страх и риск высокомерно отмахнулся от прессы. Теперь, объявив о своем соглашении с Карром, Мердок нанял публициста. Катто нашел этот уход захватывающим, в то время как его отец, несомненно, счел бы его отвратительным и недостойным банкира. На пресс-конференции в среду, 23 октября, тридцатисемилетний Мердок дебютировал на британской сцене. Лондонская пресса, которая мало что о нем знала, назвала его "тихим австралийцем". Поначалу расслабленный и улыбающийся, он старался отвечать на вопросы откровенно, но был ошеломлен шквалом враждебных вопросов, обвиняющих его в нарушении Кодекса поглощения. Катто спокойно сидел рядом с ним, задумчиво приложив палец к губам.
Роберт Максвелл подал протест в Комиссию по поглощениям, расценив это как побочную сделку между руководством компании и Мердоком, не отвечающую интересам акционеров. Он также утверждал, что Карры нарушают кодекс, покупая свои собственные акции через суррогатную компанию Hambros. Максвелл повысил свою цену до 50 шиллингов за акцию, но ему помешало соглашение, заключенное за завтраком в Cliveden Place. Комиссия нашла достаточно оснований для обвинения и встречного обвинения, чтобы приостановить торговлю акциями News of the World на два месяца. На момент приостановки торгов ни одна из сторон не имела 51-процентного пакета акций. Комиссия перевела спор в плоскость борьбы по доверенности, решение о которой должно было быть принято на общем собрании акционеров 2 января 1969 года. Катто поддержал Мердока, заявив, что это решение повышает их шансы на победу. Незадолго до собрания акционеров комиссия заявила, что ни одна из сторон не может использовать голоса, полученные до первого тендерного предложения Maxwell.
Сэр Лесли О'Брайен, управляющий Банком Англии, опасался, что гневная борьба разрушит кодекс. Добровольное саморегулирование казалось слабым способом сдержать корыстные тенденции эпохи казино. На банкете у лорд-мэра 11 ноября премьер-министр Гарольд Уилсон еще раз выразил свое неприятие нового мародерского стиля в Сити и призвал банкиров-коммерсантов следить за своим поведением. И вновь Морган Гренфелл, давно ставший частью истеблишмента Сити, вступил в открытую полемику с городскими властями.
Когда 2 января на внеочередном общем собрании акционеров проходило голосование по сделке Карра и Мердока, атмосфера была отвратительной и ксенофобской. Зал Great Queen Street был забит до отказа. Позднее Мердок признал, что некоторые акционеры, поддерживающие Карра и не сумевшие присутствовать на собрании, временно подписали свои акции на сотрудников News of the World. Когда сэр Уильям Карр вошел в зал, как благожелательный патарх, ему устроили овацию. Максвелл, одетый в яркий синий костюм, был освистан хором криков "Позор! "Вывод!" и "Иди домой!".
Хотя предложение Максвелла в размере 50 шиллингов было более выгодным с финансовой точки зрения, дискуссия развернулась вокруг его пригодности к руководству газетой. В то время как Мердок сделал вид, что оставит Карра на посту председателя совета директоров, Максвелл откровенно заявил, что сменит его, сказав издателю газеты: "Каждый раз, когда я стригусь в "Савое" поздно вечером, около 16 часов, я вижу, что вы и ваши дружки из News of the World все еще пьете мартини, и я не думаю, что это подходящая подготовка для любого моего председателя совета директоров". Боевой стиль Максвелла не сработал так же хорошо, как хитрая, самоуверенная манера Мердока. В результате окончательного голосования группа Карра-Мердока получила 4,5 млн. акций, а Максвелл - 3,2 млн. акций. В тот вечер Мердок устроил вечеринку в своей квартире на набережной. Для Моргана Гренфелла это стало началом долгих отношений с самым могущественным издателем в мире. Будучи влиятельным членом совета директоров News International Мердока, Катто вел переговоры о покупке его будущих британских газет, включая London Times. Однако отношения между Мердоком и Morgan Grenfell будут иметь любопытный двойственный характер, поскольку банковское подразделение компании не будет кредитовать Мердока, считая его деятельность слишком опасной с точки зрения заемных средств.
К середине 1969 г. сэр Уильям Карр понял, что в лице Мердока он заполучил "троянского коня". После собрания акционеров The Australian продолжал скупать акции, так что он спокойно контролировал более 50% акций газеты. Он уволил редактора-джингоиста Карра, Стаффорда Сомерфилда. Затем он понизил Карра до президента и сам занял пост председателя. Мердок начал действовать в Великобритании. В декабре того же года он приобрел лондонскую газету Sun, которая стала для него настоящим источником прибыли. Наполнив ее пинапами, он вскоре удвоил ее тираж до двух миллионов экземпляров и сделал ее крупнейшей ежедневной газетой Британии.
Дело American Tobacco-Gallaher и драка Мердока и Максвелла послужили толчком к реформированию Комиссии по поглощениям, которая получила постоянного председателя в лице лорда Хартли Уильяма Шоукросса, советника Morgan Guaranty и директора Morgan et Compagnie International. В кодекс были внесены изменения, запрещающие частичное поглощение, как это было с American Tobacco, и введены новые санкции. За один бурный год характер Morgan Grenfell изменился почти до неузнаваемости. Слияния вдруг стали приносить треть прибыли компании. Она вела публичную деятельность и попирала авторитеты так, что еще десять лет назад это было бы просто немыслимо. Хотя фирма по-прежнему выпускала ценные бумаги и управляла деньгами, ее тон все больше определялся пиратским миром слияний. Эти изменения отразились и на социологии фирмы: теперь предпочтение отдавалось интеллекту и опыту, Morgan Grenfell привлекала новую породу талантливых, хорошо подготовленных юристов и бухгалтеров, способных разбираться в тонкостях сложных сделок. Новый Сити будет более безжалостным, но и более демократичным, и он будет гораздо больше похож на Warburgs 1950-х годов, чем на Morgan Grenfell 1950-х годов.