Для Моргана, как для новичка в Латинской Америке, должность главного советника по Бразилии была поразительным достижением. Оно было достигнуто благодаря виртуозности молодого банкира смешанной национальности Антонио Гебауэра. Гебауэр родился в Колумбии в семье богатого венесуэльского пивовара немецкого происхождения, получил образование в Высшей школе бизнеса Колумбийского университета и был женат на бразильянке. Во время работы в Morgans он сохранил венесуэльское гражданство. Невысокого роста, в очках в роговой оправе и с песочными волосами, он свободно владел испанским, португальским, немецким и другими языками. Он был одновременно обаятельным и нетерпеливым, умным, но склонным к грубому высокомерию. Когда он начал работать в Morgans в 1960-х годах, отечественные банкиры были королями, и ему казалось, что у него мало шансов на продвижение по службе. Затем, когда в 1970-х годах кредитование в Латинской Америке резко возросло, англофильский банк Morgan с его европейским уклоном счел, что Гебауэр просто обязан догнать Chase и Citibank в Латинской Америке. Обрадованное начальство предоставило ему широкую свободу действий.
Тони Гебауэр эффектно развивал новый бизнес и пользовался доверием бразильских чиновников. Он общался в элитных кругах и, вероятно, был знаком с каждым министром финансов и руководителем центрального банка Латинской Америки. В пьянящем мире переработки нефтедолларов в 1970-х годах Гебауэр был звездой реактивного туризма, частым гостем на бразильских кофейных плантациях, о его делах писали обозреватели сплетен Рио-де-Жанейро. Он выступал по бразильскому телевидению, попал на обложку главного новостного журнала страны "Veja" и стал президентом Бразильско-американской торговой палаты. Для банка Morgan было крайне необычно терпеть столь громкий подход к банковскому делу. Другие банкиры с удивлением наблюдали за происходящим. Дома Гебауэр устраивал яркие вечеринки в своей квартире в Ист-Сайде и в своем доме на выходные в Ист-Хэмптоне, который назывался Samambaia, что в переводе с португальского означает "папоротник". Карлос Лангони, молодой президент центрального банка Бразилии, проводил там выходные. В то же время Гебауэр бронировал бразильские кредиты на 2 процентных пункта выше собственных издержек Morgan - настолько выгодные, что сомнения в их надежности отпали.
Время от времени на высшем уровне возникали мимолетные опасения по поводу этой кредитной активности. В свое время председатель совета директоров Пэт Паттерсон получил из Бразилии награду, объявившую его лучшим банкиром страны. Он был несколько обескуражен и признался президенту Уолтеру Пейджу, что это, пожалуй, сомнительное достижение. "Может быть, нам лучше не получать еще одну награду и не быть обманутыми", - сказал Паттерсон Пейджу. Но эти сомнения были кратковременными. Постепенно отодвигая пределы риска в каждой стране-заемщике, банкиры отводили глаза от надвигающейся опасности. Брекенридж вспоминал: "Мы не говорили: "Какая часть нашего капитала должна быть в этих кредитах?". Мы играли с этим вопросом, но мы не говорили: "Эй, мы действительно не должны иметь более 50% нашего капитала в кредитах Бразилии просто из соображений распределения рисков".
Несмотря на виртуозность Гебауэра, банк Моргана обладал ограниченными возможностями для того, чтобы заставить Бразилию ограничить свои расточительные, инфляционные расходы. В 1980 г. он тщетно убеждал страну обратиться в МВФ. Когда вместо этого банк обратился в МВФ, чтобы узнать его мнение о Бразилии - это должно было вселить уверенность в рынок, - Делфим Нетто, невысокий, приземистый и неказистый министр планирования Бразилии, очень рассердился. Он решил, что Morgans зашел за спину страны, чтобы проверить ее. Таким образом, банкам стало трудно следить за суверенными клиентами, не вызывая их раздражения. Они начали скатываться в ситуацию, когда становились заложниками своих крупных должников. В полной мере эта кабала проявится только осенью 1982 года. Тогда все заново открыли для себя старую пословицу: если должник достаточно велик, он контролирует банк.
ВОЙНА за Фолклендские острова в апреле 1982 года наложила черную тучу на латиноамериканское кредитование, создав впечатление о нестабильности всего региона. После того как Аргентина вторглась на острова, Великобритания в ответ заморозила свои активы в Лондоне. После окончания военных действий Дом Морганов занялся тайной дипломатией, чтобы наладить отношения между двумя странами . Центральные банки Англии и Аргентины не знали, как возобновить отношения, не потеряв лица. Кто должен был инициировать переговоры? Тони Гебауэр, ныне старший вице-президент по Латинской Америке, выступил в роли свахи. Представители двух центральных банков прилетели в Нью-Йорк и уединились в конференц-зале по адресу: 23 Wall - это был ледяной контакт между ними.
После войны банкирам все труднее было делать красивые различия между латиноамериканскими должниками. Региональные банки были менее склонны разделять мнение Моргана о Бразилии как о хрестоматийной стране третьего мира, инвестирующей в надежную инфраструктуру. Напротив, они видели страну, гротескно обремененную 90-миллиардным долгом - самым крупным в мире, - которая ежемесячно занимает огромные 1,5 млрд. долларов, чтобы удержаться на плаву. Morgans призвал Карлоса Лангони приехать в Нью-Йорк и произнести успокаивающие речи. В результате редкого переворота удалось даже уговорить госсекретаря Джорджа Шульца, который в 1970-е годы был президентом Bechtel и директором Morgan, принять награду от Бразильско-американской торговой палаты вместе с министром финансов Бразилии Эрнаном Гальвеасом; Шульц редко соглашался на такое смешение частных и государственных целей.
Когда в августе 1982 г. Мексика поразила весь мир заявлением о том, что она больше не может обслуживать свой внешний долг в размере 87 млрд. долларов, это очернило образ всех латиноамериканских должников. Их топили в общем экономическом потоке, состоящем из растущих процентных ставок, глобальной рецессии и резкого падения цен на сырье. 21 сентября 1982 г. посол США в Бразилии Лэнгхорн Мотли сообщил в Госдепартамент, что проблемы Мексики провоцируют бегство от бразильских долгов: "Японские банки ушли с рынка, европейские банки напуганы, региональные банки США и слышать не хотят о Бразилии, а крупные американские банки действуют с крайней осторожностью".
В октябре 1982 г. под прикрытием выступления президента Бразилии в ООН Нетто и Гальвеас посетили 23 страны Уолла для проведения тайных переговоров. Напуганные Мексикой, банки вывели из оборота до 3 млрд. долл. краткосрочных бразильских кредитов. Нетто и Гальвеас не понимали, как Бразилия может избежать дефолта без предоставления экстренного кредита в размере 2,5-3 млрд. долл. и пересмотра сроков погашения кредита с целью снижения процентов и увеличения сроков выплаты основной суммы долга. В протоколах подобных кризисов, как правило, банк, имеющий наибольший объем долга, руководит пересмотром сроков погашения. Но доверие бразильцев к Тони Гебауэру было настолько велико, что они захотели, чтобы Morgans возглавил это грандиозное спасение, несмотря на то, что четыре других американских банка имели более крупные доли. Citibank, предоставивший Бразилии кредиты на сумму 4,6 млрд. долларов, был естественным лидером. Чтобы избежать обид, Гебауэр предложил Citi стать сопредседателем комитета. "Вы должны пойти и сделать все по протоколу", - сказал он бразильцам, на что Citibank ответил согласием. Представителем Citibank должен был стать Джерард Финнеран.
Выбор Morgans и Citi имел сложную политическую подоплеку. Некоторые на Уолл-стрит считали, что Morgans ухватился за пост сопредседателя в своем безуспешном стремлении открыть филиал в Бразилии, и это мнение разозлило банк. Возможно, более уместными были чрезвычайно близкие отношения между председателем ФРС Полом Волкером и Льюисом Т. Престоном, преемником Уолтера Пейджа на посту председателя совета директоров Morgan в 1980 году. Эти скрытые отношения никогда не появлялись в прессе. Тем не менее за действиями Престона во время финансовых кризисов знатоки иногда видели тонкую руку Пола Волкера. В 1980 г. Престон возглавил спасение братьев Хант на сумму 1 млрд. долл., когда их попытка завладеть рынком серебра потерпела крах, едва не потянув за собой Bache и другие брокерские дома. Ханты вряд ли были типичными клиентами Morgan, однако банк провел эту операцию по указанию Волкера.
В случае с Бразилией Волкер, очевидно, снова использовал Престона в качестве своего доверенного лица. Как в 1920-х годах Дом Моргана обеспечивал удобный "черный канал" для действий правительства, так и в случае с Бразилией Волкер мог направлять меры по спасению через Престона, не афишируя своего присутствия. Выгодным было и то, что Morgan меньше кредитовал Бразилию. Один из доверенных лиц Престона пояснил: "Осенью 1982 года Волкер сказал Лью, что Морган должен возглавить комитет. Он хотел, чтобы Morgan взял на себя бразильский кредит, потому что у нас было гораздо меньше рисков, чем у других банков на Уолл-стрит. В случае необходимости мы могли бы взять на себя еще больше бразильских долгов, не попав впросак". (Другие банкиры, надо сказать, отрицают эту историю, подчеркивая связь с Гебауэром). Престон, как никто другой из председателей совета директоров со времен Генри Александера, был пропитан моргановским чувством благородства и государственности Уолл-стрит. "Лью все больше и больше думал о системе, даже в ущерб банку", - рассказывал доверенное лицо. Он был склонен сетовать на Citibank, который, по его мнению, часто действовал эгоистично и в одностороннем порядке, не считаясь с общим благом.
Как и в межвоенные годы, долговой кризис вызвал неприязненные отношения между американскими и европейскими банкирами. Более половины бразильского долга принадлежало неамериканским банкам, но при этом Morgans и Citibank, как и во многих других ранее выданных синдицированных кредитах, управляли им единолично. Кое-кто в Сити подозревал, что Бразилия выбрала Morgans в качестве своего любимого банкира, чтобы добиться снисходительного отношения к себе. Гай Хантродс из Lloyds International Bank опасался, что стратегия Бразилии заключалась в том, чтобы подготовить выгодную сделку с нью-йоркскими банкирами, а затем переложить ее на европейцев. В октябре того же года он отклонил просьбу Бразилии о предоставлении чрезвычайного кредита, если она не сопровождалась кредитом МВФ и жесткими чрезвычайными мерами. Таким образом, американская команда в составе Morgans и Citi возглавила первый этап спасения Бразилии.