ство передало около 4 млрд. долл. ценных бумаг в управление менеджерам Morgan Stanley. Во времена Гарри Моргана эта компания отказывалась иметь дело с профсоюзами. Теперь она обошла двенадцать других компаний в борьбе за контракт на управление крупнейшим и самым спорным пенсионным фондом Америки - фондом Teamsters Central States с капиталом 4,7 млрд. долл.
Новое крыло Morgan Stanley вызвало небольшое оживление в отношениях с Morgan Guaranty. По закону банк Morgan все еще не имел права распространять паевые инвестиционные фонды, но мог предлагать инвестиционные консультации. Поэтому в 1982 г. он договорился с Morgan Stanley о создании первого фонда Pierpont Fund, управляющим которого стал Morgan Stanley, а консультантом - Morgan Guaranty. Это семейство фондов должно было привлечь 2 млрд. долл. благодаря проверенной временем формуле Morgan, заключающейся в презрении к вульгарному стаду. Минимальный взнос в фонд составлял 25 тыс. долл. против стандартных 1 тыс. долл., и, в отличие от других взаимных фондов, они не публиковали в газетах ежедневные результаты своей деятельности. По словам представителя Morgan Stanley Мэтью Хили, "мы не хотели выводить фонды Pierpont на арену конкуренции". Однако во всем остальном Morgan Stanley впервые оказался в самом центре конкурентной борьбы и играл не хуже других.
ГЛАВА 34. ВЗРЫВ
В конце 1986 года Morgan Grenfell представлял собой любопытное исследование контрастов. Внешне он сохранял спокойный вид. Поддерживая традицию, насчитывающую почти 150 лет, банк не разместил снаружи никаких табличек с названием - старые латунные доски висели в приемной, а интерьер отдавал дань прошлому. В сводчатых коридорах с толстым ковровым покрытием висели гравюры с изображением собора Святого Павла и Банка Англии, кэбов, проносящихся по освещенным улицам Сити эпохи fin de siècle. Морган Гренфелл, по слухам, был последним человеком в Сити, носившим шляпу-котелок - один Джулиан Стэмфорд. Это все еще казалось цивилизованным местом.
Но спокойствие было обманчивым. Morgan Grenfell выбрала курс, примерно параллельный курсу Morgan Stanley, отказавшись от вежливости и превратившись в жесткую, агрессивную компанию. В течение двадцати лет она бунтовала против своего сонного прошлого. Начиная с борьбы American Tobacco за Gallaher в конце 1960-х годов, она с удовольствием проверяла правила. "Им нравился имидж самой шумной фирмы в Сити, раздвигающей границы", - заметил один из бывших специалистов по слияниям. "Каждая сделка была чуть более провокационной, дерзкой и менее британской, чем предыдущая".
Два руководителя Morgan Grenfell в начале 1980-х годов отражали как старый, так и новый Сити. Председатель совета директоров Билл Макворт-Янг двадцать один год проработал в аристократической брокерской фирме Rowe and Pitman, уступавшей по престижности только Cazenove. Если Morgan Grenfell не была особенно известна блестящими руководителями, то книгочей Макворт-Янг придавал фирме интеллектуальную привлекательность. Он был лучшим учеником Итона, как и его одноклассник Робин Ли-Пембертон, впоследствии управляющий Банком Англии. Сын английского государственного служащего и археолога в Индии, женатый на дочери графа, Макворт-Янг был хорошим продавцом и очаровательным оратором после обеда. Он был особенно ловок в общении с американцами, ежегодно посещая "Богемную рощу" в Калифорнии, деревенский мальчишник для американских влиятельных лиц. Коренастый мужчина с улыбкой и доброжелательностью, он не был злопамятным и пользовался всеобщей популярностью.
Заядлый курильщик, Макворт-Янг скоропостижно скончался от рака легких в 1984 году. Позже в Сити будут ритуально повторять, что если бы он остался жив, Морган Гренфелл избежал бы скандала с Guinness. По словам одного из руководителей конкурирующей компании, "Макворт-Янг дал бы волю примадоннам поглощения, но он прекрасно понимал, что происходит. Он бы придерживался более долгосрочного взгляда на то, как должен вестись бизнес". Когда впоследствии дела в Morgan Grenfell пошли наперекосяк, Макворт-Янг стал еще более святым в памяти.
Главным управляющим и заместителем председателя совета директоров Morgan Grenfell был Кристофер Р. Ривз, который олицетворял собой нового, самостоятельно созданного руководителя "Сити". Выпускник колледжа Малверн, он работал в Банке Англии и торговом банке Hill Samuel, прежде чем сэр Джон Стивенс в 1968 г. принял его на работу в Morgan Grenfell. Он принадлежал к первому поколению руководителей Morgan Grenfell, которые не были выходцами из старых семей и не проходили стажировку в банке Morgan в Нью-Йорке. Стройный, светловолосый, с точеным, угловатым лицом, он фотогенично ухмылялся и смотрел с жесткой решимостью. В фирме, которая когда-то стеснялась искать новый бизнес, Ривз не возражал против жестких продаж. Жесткий и ловкий, он был загадочен для своих подчиненных. "Он обладал великолепной внешностью, но был немного сфинксом", - вспоминал один из бывших директоров по корпоративным финансам. "Молчание было его партнером". Его привлекала жесткая тактика "корпоративных финансов" - термин, который в Англии означает работу по поглощению.
Ни Ривз, ни Макворт-Янг не были выдающимися стратегами. В отличие от Morgan Guaranty или Morgan Stanley, Morgan Grenfell никогда не руководствовалась планом или комплексным видением финансового будущего. В ее истории не было конференций по планированию или выездных совещаний, на которых компания могла бы стратегически переориентироваться. В ее послевоенной истории не было ни Боба Болдуина, ни Льюиса Бернарда, ни Генри Александера, ни Лью Престона, и уж точно не было Зигмунда Варбурга. Ее действия выглядели импровизированными, ухватившимися за внезапно открывшиеся возможности. Перефразируя Уинстона Черчилля, можно сказать, что это был пудинг без темы, и это отсутствие четкого замысла станет его гибелью. И Ривз, и Макворт-Янг вели ряд успешных, часто не связанных между собой бизнесов, не имея ни одной нити, связывающей их воедино. В отличие от них Morgan Guaranty и Morgan Stanley отличались бесшовностью, слаженным подходом к бизнесу, который, казалось, предвосхищал изменения на финансовых рынках.
Morgan Grenfell добился ряда выдающихся успехов, за которыми скрывались долгосрочные проблемы. Он управлял деньгами двух богатейших людей мира - султана Брунея и королевы Елизаветы II - и превзошел все другие британские банки по работе с американскими пенсионными фондами. Он специализировался на международных портфелях, когда многие недальновидные управляющие активами все еще увязали в местных рынках. После нескольких лет бурного роста к моменту краха 1987 г. под ее управлением находилось 25 млрд. долл. Это превзошло показатели крупнейшего американского управляющего активами среди оптовых фирм - Morgan Stanley с его скромными 11 млрд. долл. В 23 Great Winchester управлялись пенсионные деньги Сан-Франциско, штата Калифорния, Форт-Уэрта и Фонда Рокфеллера.
Она также отличилась в сфере торговли и проектного финансирования. Morgan Grenfell лидировала в финансировании нефтяных проектов в Северном море и добилась нескольких успехов в области энергетики, включая рекордное финансирование проекта по добыче природного газа компании Woodside Petroleum в Австралии на сумму 1,6 млрд. долларов США - самый крупный кредит такого рода, когда-либо представленный на еврорынках. Банк также активно финансировал проекты в Советском Союзе. А когда в 1970-х гг. другие банки списали Африку в разряд бедных и безнадежно задолжавших стран, Morgan Grenfell организовал бизнес по консультированию черных африканских государств. Чтобы угодить черной Африке, банк даже прекратил большинство своих сделок с ЮАР. Среди сорока стран, которые банк консультировал за пределами Европы, были Судан, Уганда, Танзания и Замбия.
Однако, несмотря на все эти достижения, Morgan Grenfell был уязвим. Как и другие торговые банки с коротким капиталом, он был определенным анахронизмом на современных глобальных рынках. В отличие от Warburgs, он так и не вышел в первые ряды участников рынка еврооблигаций и валютного рынка Сити. В этом большом Сити решающим фактором был капитал, а уютные связи не имели большого значения - именно поэтому работа по поглощению стала для Morgan Grenfell такой находкой. Фирма процветала только в изолированном британском Сити, что стало опасным недостатком по мере продвижения десятилетия.
Так называемый "Большой взрыв" дерегулирования в октябре 1986 года разрушил стены, разделявшие два города с момента возникновения еврорынков в начале 1960-х годов. Чтобы гарантировать выживание Лондона как финансового центра, правительство Тэтчер решило перестать опекать лондонские банки и подвергнуть их более жесткой внутренней и внешней конкуренции. Несмотря на запоминающиеся названия, британские торговые банки были ничтожны по сравнению с новыми глобальными конгломератами. Японская компания Nomura Securities с капитализацией в 20 млрд. долл. была в сорок раз больше Morgan Grenfell. Она могла бы проглотить все торговые банки на завтрак. Открыв ворота Сити для иностранных фирм, британское правительство обеспечило выживание Лондона как финансового центра, но не выживание отдельных лондонских домов. Им пришлось бы конкурировать с американскими коммерческими банками, которые хотели создать в Лондоне инвестиционно-банковские операции, которые они могли бы затем репатриировать в США после отмены закона Гласса-Стиголла. В то же время крупные британские клиринговые банки - National Westminster, Midland, Barclays и Lloyds - начали вторгаться на традиционную территорию торговых банков.
Конкретно "Большой взрыв" выглядел вполне безобидно. Он положил конец устаревшему разделению Сити на банкиров, брокеров и маркет-мейкеров, позволил иностранным компаниям войти в эти сферы и отменил фиксированные брокерские комиссии. Все эти меры в совокупности открыли ранее закрытый Сити для конкуренции. Кристофер Ривз знал о том, что после отмены фиксированных комиссионных в мае 1975 г. на Уолл-стрит начнется кровавая бойня. Он предупреждал: "Большему риску подвергнутся те фирмы, которые не приспособят свой бизнес к использованию новых возможностей". Как ни странно, Morgan Grenfell оказался именно таким отстающим и стал одной из главных жертв "Большого взрыва". Из-за отсутствия видения она двигалась бы слишком осторожно, нерешительно и упустила бы шанс перевести свое выдающееся положение в международную сферу.