ГЛАВА 36. НЕБОСКРЕБ
В 1989 году Morgan Stanley с шестьюдесятью четырьмя сотнями сотрудников занимал семнадцать этажей здания Exxon на Шестой авеню - больше, чем сам Exxon. Теперь здание принадлежало подразделению Mitsui. Выходя из лифта в приемную на тридцатом этаже, мы встречали портрет Джека Моргана и мелькали старые письменные столы с рулонными столешницами, спасенные ныне ушедшими из жизни партнерами. В шикарной столовой с расставленными столами и кожаными креслами официанты в униформе подавали мадеру или сухой херес, но (по традиции Morgan) никаких крепких спиртных напитков. Если не принимать во внимание эти штрихи, то новый Morgan Stanley - смелый, богатый, развязный - имел мало общего с той мандариновой фирмой, которая начала свою деятельность в сентябре 1935 г. в украшенной цветами комнате на Уолл-стрит, 2.
Вместо андеррайтинга Morgan Stanley стал заниматься поглощениями и торговыми операциями. После краха он перестал уделять особое внимание распространению ценных бумаг и вытеснил десятки управляющих директоров, в основном из сферы продаж и торговли. В 1988 г. компания Merrill Lynch, которую когда-то презирали за плебейство, впервые возглавила рейтинг отечественных андеррайтеров, в то время как Morgan Stanley опустился на шестое место. Morgan в основном занимался нежелательными облигациями, которые сейчас являются наиболее прибыльным видом андеррайтинга и незаменимым дополнением к работе по поглощению. Когда Drexel Burnham потеряла позиции в связи с расследованием деятельности короля нежелательных облигаций Майкла Милкена, Morgan Stanley на короткое время стал лидером среди американских компаний, занимающихся нежелательными облигациями! Содрогнулись ли призраки Пирпонта, Джека и Гарри Морганов?
Morgan Stanley была несомненной историей успеха, выдающимся исполнителем. На протяжении более пятидесяти лет он находился на вершине инвестиционно-банковской деятельности или почти на ней, чего не могла сделать ни одна компания, кроме First Boston. Она пережила все угрозы конкуренции. Умная, обладающая сверхъестественно верным стратегическим чутьем, она одна, казалось, была невосприимчива к послекризисной депрессии на Уолл-стрит. В 1987 г. он был единственным публичным домом ценных бумаг, который увеличил свои доходы. Словно непобедимый, он поднял зарплату пяти своим топ-менеджерам примерно до отметки в 3 млн. долларов, так что каждый из них получал больше, чем председатели советов директоров конкурирующих фирм; Паркер Гилберт получил 4,4 млн. долларов в виде зарплаты и бонусов. В 1988 г. компания получила 395 млн. долл. прибыли - необычайный рост на 71% в условиях вялой торговли. В то же время компания избежала хронических разногласий, которые ослабили многих конкурентов.
Однако при всем своем ошеломляющем успехе история Morgan Stanley вызывала глубокую тревогу. Следуя безупречному инстинкту наживы, компания занималась все более рискованной деятельностью, представлявшей большую потенциальную опасность для экономики страны. В конце 1980-х годов Morgan Stanley больше напоминал промышленный холдинг, чем компанию, предоставляющую финансовые услуги. Она владела долями в сорока компаниях с активами более 7 млрд. долл. и штатом в 72 тыс. сотрудников. Morgan Stanley неожиданно стал совладельцем продовольственных сетей и бумажных фабрик, текстильных заводов и производителей авиадвигателей. Эти инвестиции приносили 40-процентную прибыль и предвещали еще больший крен в сторону торгового банкинга и отход от торговли и распространения ценных бумаг в Нью-Йорке, Лондоне и Токио, которые были спасением компании в 1980-е годы.
В 1970-х годах LBO были небольшими, в основном дружественными сделками с участием стабильных, устойчивых к кризису компаний. Теперь же масштабы институциональных средств, привлеченных LBO-фондами, - 25 млрд. долл. в 1988 г., или достаточно для приобретения компаний на сумму 250 млрд. долл. Ярким свидетельством спекулятивной направленности американских финансов стало то, что 40% кредитных портфелей крупных банков Уолл-стрит направлялись на LBO. Участвуя в такой деятельности с помощью пенсионных фондов, корпоративная Америка занималась самопожиранием. Имея в своем распоряжении столько легких денег, фонды LBO перешли к враждебным рейдам и теперь действовали по той же безжалостной логике, что и при слияниях.
Редукцией к абсурду стала сделка с RJR Nabisco стоимостью 25 млрд. долларов, крупнейшая в истории LBO. В 1985 г. Morgan Stanley представлял интересы Nabisco Brands, когда ее приобретала компания R. J. Reynolds; все приветствовали диверсификацию. Теперь, три года спустя, те же самые люди увидели скрытые ценности в ее разрушении. Наряду с Drexel Burnham, Merrill Lynch и Wasserstein, Perella, Эрик Гличер из Morgan Stanley консультировал Генри Крависа, который победил группу инвесторов во главе с генеральным директором RJR Nabisco Ф. Россом Джонсоном и его инвестиционным банкиром Ширсоном Леманом.
За поглощение, не сулившее компании никаких экономических выгод, сделка с RJR Nabisco принесла банкирам огромные вознаграждения - почти 1 млрд. долл. в виде комиссионных и расходов. Morgan Stanley получил прибыль в размере $25 млн. Как и большинство LBO, сделка была осуществлена практически полностью за счет заемных средств. Взамен RJR Nabisco получила более 20 млрд. долл. долга. Еще не продав ни одной сигареты или печенья в год, компания уже была в яме на 3 млрд. долл. процентных платежей. Компания была вынуждена взять на себя долг, равный совокупному государственному долгу Боливии, Ямайки, Уругвая, Коста-Рики и Гондураса. Только десять стран в мире имели больший долг. В более невинные времена инвестиционные банкиры ставили компании на прочную основу и ревностно оберегали их кредитный рейтинг. Теперь же, даже когда силы Крависа поднимали тост за свою победу, держатели облигаций RJR Nabisco увидели, как их облигации с рейтингом "А" превратились в нежелательные, а их стоимость в одночасье была сведена на нет. К лету 1989 г. компания объявила о планах увольнения 1640 работников в целях экономии средств для обслуживания непосильного долгового бремени. Осенью того же года обвал на рынке нежелательных облигаций показал, что RJR Nabisco действительно стала венцом эпохи.
Некоторые наблюдатели видели в стратегии Morgan Stanley LBO с высоким риском и высокой прибылью прелюдию к окончательной сделке - компания будет продана тому, кто предложит наибольшую цену. Ее руководители уже получили огромную прибыль от публичного размещения акций в 1986 г., заработав десятки миллионов долларов на каждого; теперь им предстояло получить вторую выгоду. По одной из версий, окончательная сделка должна была состояться после ухода С. Паркера Гилберта с поста председателя совета директоров. Как сын партнера J.P. Morgan и пасынок Гарольда Стэнли, он не хотел быть последним председателем совета директоров Morgan Stanley. Кроме того, в компании разгорелась борьба за территорию, особенно между Диком Фишером и Бобом Гринхиллом, и топ-менеджеры устали от этой междоусобицы.
Еще одно знамение времени - Morgan Stanley оказался замешан в скандале с инсайдерской торговлей, уступающем по масштабам только скандалу Ивана Боески. В июне 1986 г. Morgan Stanley принял на работу Стивена Суи-Куана Ванга-младшего, который недавно покинул Иллинойский университет, очевидно, не закончив его. Двадцатичетырехлетний Ванг сначала работал в подразделении LBO, а в марте 1987 года был переведен в отдел слияний.
В середине 1987 г. тайваньский инвестор по имени Фред Ли склонил Ванга к участию в схеме инсайдерской торговли. С июля 1987 г. по апрель 1988 г. Ванг, не успокоившись после краха, давал Ли советы по двадцати пяти предстоящим сделкам в обмен на скромное вознаграждение в 250 тыс. долл. В течение года Ванг - молодой и зеленый - получил информацию о двадцати пяти предполагаемых сделках по поглощению, несмотря на то, что лично он не принимал участия во многих из них. Свою криминальную карьеру он начал сразу после широкого резонанса, вызванного скандалами с инсайдерской торговлей Денниса Левина и Айвена Боески. Вооружившись советами Ванга, Ли за десять месяцев заработал 16,5 млн. долларов, в то время как Боески потребовалось пять лет, чтобы заработать 50 млн. долларов, а Левину - пять лет, чтобы заработать скудные 12,6 млн. долларов.
Хотя Morgan Stanley не был замешан в криминале, он не избежал критики. Окружной прокурор США Рудольф Джулиани сказал: "Можно подумать, что там был более эффективный контроль, более совершенные процедуры". Согласно показаниям под присягой, младшие аналитики сидели в большом помещении, называемом "бычьим загоном", где они открыто обсуждали свои сделки. Более того, наглый Фред Ли имел пять торговых счетов в Morgan Stanley и проводил многие сделки через саму компанию. Прибыль по его счету составила более 2 млн. долл. Он часто посещал Morgan Stanley и даже приобрел репутацию человека, который донимает звонками аналитиков фондов LBO. Компьютеры Morgan Stanley зафиксировали сделки Ли, но когда следователи спросили его о девяти из них, он объяснил свою необыкновенную удачу слухами и газетными публикациями. Следователи Morgan Stanley проглотили эту версию, несмотря на то, что сделки заключались непосредственно перед публичными объявлениями и совпадали с собственными сделками Morgan Stanley. Среди прочих, комиссар Комиссии по ценным бумагам и биржам Дэвид Рудер был озадачен тем, что компания не смогла выявить таких бессовестных операторов.
В октябре 1988 года Стивен Ванг был приговорен к трем годам федерального тюремного заключения, причем федеральный окружной судья Кевин Т. Даффи сказал ему: "У вас было блестящее будущее, и вы провалили его из-за жадности. . . . В первый раз вы могли стать мошенником, и вы им стали". Ли так и остался беглецом от правосудия. Реакция общественности на дело Ванга заметно отличалась от реакции на дело Адриана Антониу в начале десятилетия. Пресса вновь отметила падение престижа Morgan Stanley, но без того чувства неверия, скорбного ощущения разбитого кумира, которое сопровождало предыдущие новости. Компания растратила свой моральный авторитет. Morgan Stanley стала еще одним крупным и богатым домом с Уолл-стрит, который стремится заработать деньги и отличается только тем, что делает это лучше других.