Вскоре после убийства президента Маккинли дом Морганов стал проверять его преемника. Новый лейтенант Пирпонта, гладкий и вкрадчивый Джордж У. Перкинс, написал новому президенту: "Единственное утешение для страны в данный момент - это то, что у нее есть честный, бесстрашный, преданный американец, который возьмет на себя ее мировые тяготы". Через несколько недель Перкинс и Роберт Бэкон, бывший однокурсник ТР по Гарварду, посетили Белый дом, чтобы призвать к осторожности и выяснить намерения Рузвельта. Президент сказал, что хочет реформ, и впоследствии охарактеризовал Перкинса и Бэкона как "спорящих, как адвокаты по плохому делу, и в глубине души каждый из них знал бы это, если бы... не был представителем такого сильного и доминирующего характера, как Пьерпонт Морган".
Будучи таким же шоуменом, как и Пирпонт, Рузвельт мог бесконечно манипулировать символикой Моргана. В то время как общественность была потрясена "углом" Northern Pacific, Рузвельт счел политическую мудрость в подаче антимонопольного иска против Northern Securities Company, создание которой ознаменовало перемирие между Морганом и Гарриманом. Генеральный прокурор Филандер К. Нокс объявил о подаче иска после закрытия фондового рынка 19 февраля 1902 года. Эта новость застала Моргана врасплох во время ужина. Очевидно, что Белый дом не собирался автоматически поддаваться давлению Моргана. Последующие столкновения между ТР и Морганом показали магната во всей его возвышенной надменности. Этих двух людей объединяла принадлежность к нью-йоркской аристократии: Пьерпонт и отец ТР были основателями Американского музея естественной истории. Возможно, это общее происхождение придавало их вражде особую ярость, которая впоследствии повторится в отношениях Джека с другим известным "классовым предателем" - Франклином Рузвельтом.
На встрече в Белом доме, где присутствовал генеральный прокурор Нокс, Морган выразил возмущение тем, что ему не сообщили заранее об иске Northern Securities. Он предложил Рузвельту встретиться с Ноксом и его адвокатами наедине, что вошло в историю как высшая степень изящества. "Если мы сделали что-то не так, - сказал Пирпонт, - пошлите своего человека к моему, и они все уладят". Нокс жестко ответил, что они хотят не исправить слияние, а остановить его. Обеспокоенный судьбой U.S. Steel, своего любимого пасынка, Морган спросил Рузвельта, не собирается ли он "атаковать другие мои интересы". Нет, "пока мы не узнаем... что они сделали что-то, что мы считаем неправильным", - ответил Рузвельт.
В реакции Рузвельта на эту встречу чувствовалось острое удовольствие и цинизм хорошо воспитанного бунтаря. Он рассказал Ноксу, что Морган "не мог не рассматривать меня как крупного конкурента-оператора, который либо намеревается разрушить все его интересы, либо его можно склонить к соглашению, чтобы не разрушить ни одного". Вернувшись в 23 Wall, Пирпонт написал гневное письмо президенту, но более крутые помощники отговорили его от отправки. В 1903 г. суд города Сент-Пол, штат Миннесота, поддержал правительство в ликвидации Northern Securities Company, а год спустя Верховный суд поддержал это решение. Антитрестовский закон Шермана, находившийся в состоянии покоя при Маккинли, неожиданно обрел новую жизнь при ТР.
Хотя отношения между Рузвельтом и Морганом иногда карикатурно изображают как "разрушитель доверия против короля доверия", они были гораздо сложнее. Публичная борьба скрывала более глубокие идеологические корни, что впервые проявилось во время забастовки шахтеров-антрацитовиков в мае 1902 года. Основные угольные компании принадлежали железным дорогам, таким как Reading, Lehigh Valley, Erie и другим, близким к дому Моргана. Они хотели отомстить за 10-процентное повышение зарплаты, предоставленное шахтерам в 1900 г., - сделка, которую помог заключить Пьерпонт, - и отреагировали на забастовку с феодальной жестокостью. К осени 1902 г. в Нью-Йорке из-за отсутствия угля были закрыты школы, и республиканцы опасались возмездия на выборах. 11 октября 1902 г. Элиху Рут, военный министр, встретился с Пьерпонтом на борту Corsair III на реке Гудзон. Рузвельт был готов задействовать на шахтах солдат и хотел заручиться поддержкой Моргана в создании арбитражного комитета. Рузвельт занял просвещенную позицию для президента - забастовка была более типичной реакцией президента.
Такой подход пришелся по душе Моргану, который любил порядок и переговоры. Он и Рут сразу же отправились в Union Club на встречу с президентами некоторых железных дорог. Будучи патерналистом в своем собственном банке, он был более примирительным по отношению к шахтерам, чем президенты железных дорог. На встрече в Белом доме 3 октября железнодорожники с яростью обрушились на Джона Митчелла, молодого президента Объединенной шахтерской организации Америки, который отреагировал с достойным похвалы достоинством. Через два дня Рузвельт направил Роберту Бэкону письмо, призванное заручиться дальнейшей помощью Пирпонта. Президент сказал о Митчелле: "Он не угрожал и не прибегал к оскорблениям. Сделанное им предложение показалось мне совершенно справедливым. Операторы отказались даже рассмотреть его, использовали в его адрес наглые и оскорбительные выражения и, по крайней мере, в двух случаях проявили по отношению ко мне наглость". Несмотря на то, что Морган с пониманием отнесся к просьбе Рузвельта, он не имел той полной власти над железнодорожниками, которую ему приписывали, и Рузвельт пожаловался Генри Кэботу Лоджу, что Морган не смог "многого добиться от этих деревянных дворян".
Кульминация кризиса наступила 15 октября 1902 г., когда Перкинс и Бэкон посетили Белый дом и до полуночи не отходили от Рузвельта, пытаясь найти выход из тупика. Рузвельт снова увидел в двух партнерах Morgan мелодраматизм и даже некоторую нелепость. По его словам, по мере того как длилась ночь, они "становились все более истеричными и не просто признавали, а настаивали на том, что неспособность договориться приведет к насилию и возможной социальной войне". В конце концов Рузвельт нашел способ, который позволил бы операторам сохранить лицо: они поместили бы представителя трудового коллектива в совет на место, зарезервированное для "выдающегося социолога". В итоге арбитражный совет принял решение о 10-процентном повышении зарплаты шахтеров, но не признал профсоюз. Рузвельт с благодарностью писал Моргану: "Если бы не Ваше участие в этом деле, я не вижу, как можно было бы урегулировать забастовку в настоящее время, а последствия, которые могли бы последовать... очень страшно представить".
Даже в вопросе о трастах Рузвельт и Морган были далеко не противоположны. Рузвельт рассматривал трасты как естественный, органический результат экономического развития. Остановить их, по его мнению, все равно, что попытаться запрудить реку Миссисипи. И Рузвельт, и Морган не одобряли индивидуалистическую экономику XIX века и выступали за крупный бизнес; они хотели способствовать выходу США на мировые рынки. Но если Рузвельт считал, что экономический гигантизм требует эквивалентного роста государственного регулирования, то Морган не видел необходимости в уравновешивающих силах. Будучи в основе своей викторианским банкиром-джентльменом, Пирпонт считал, что доверие, честь и саморегулирование среди бизнесменов обеспечивают необходимые сдержки и противовесы.
О том, что Рузвельт и Морган были тайными кровными братьями, можно судить по странной одиссее партнера Моргана Джорджа В. Перкинса, который в итоге стал лейтенантом обоих. Это был красивый, с богатым воображением человек, с плутоватыми, тяжелыми глазами азартного игрока и зловещим детским лицом за рулевыми усами. Его отец основал миссионерскую школу в трущобах Чикаго, и Джордж вырос на территории исправительной школы, которой руководил его отец. До прихода в банк в 1901 г. он уже был руководителем компании New York Life Insurance, создававшей империю. Разговорчивый, с удовольствием заключающий сделки, он был экспериментом со стороны Пирпонта - скорее вождем, чем индейцем, - и продемонстрировал умение Моргана подбирать ярких людей. Он приехал в Корнер, чтобы попросить пожертвования на сохранение Палисадов - высоких скал на западном берегу Гудзона. Пирпонт дал 25 тыс. долл. из запрошенных 125 тыс. долл., а затем, уходя, сказал Перкинсу: "Я дам вам все 125 тыс. долл., если вы сделаете кое-что для меня". Когда Перкинс спросил, что именно, Пирпонт указал на зону партнеров. "Возьмите вон тот стол".
Морган дал Перкинсу день на принятие решения. Президент Маккинли предостерегал его от убийственного режима партнера Morgan, но самоуверенный Перкинс согласился. С самого начала все шло бурно. В J. P. Morgan and Company на должности секретарей работали мужчины, а Перкинс хотел взять с собой женщину-секретаря из New York Life. "Я не потерплю здесь ни одной проклятой женщины", - прорычал Пирпонт, и бедную Мэри Ким упрятали в здании банка за углом. Позже Перкинс перевел ее в дом 23 по Уолл, но с условием, что она останется наверху и никогда не появится на банковском этаже.
Эпатажный и общительный Джордж Перкинс выделялся среди первых партнеров тем, что писал о трастах, одновременно создавая их. Он бросил вызов нравам замкнутых банкиров эпохи баронства. В августе 1902 г. на сайте он заключил сделку, которая поставила его в один ряд с Пирпонтом. За вознаграждение в 3 млн. долл. он объединил компании McCormick Harvesting Machine Company и Deering Harvester Company, а также три более мелкие компании в International Harvester. Этот новый трест занимал 85% рынка сельскохозяйственной техники. Перкинс выбрал название International Harvester, поскольку предвидел рост глобальных корпораций и надеялся, что новый трест будет "соблюдать законы разных стран и везде чувствовать себя как дома". Благодаря популярности McCormick Harvesting среди фермеров, International Harvester избежала той ярости по уничтожению треста, которая была направлена против U.S. Steel.
В то время как семьи Диринг и Маккормик боролись за контроль над International Harvester, Перкинс предложил гениальное решение: управлять компанией будет Дом Морганов. Перкинс похвастался Пирпонту: "Новая компания будет организована нами, ее название будет выбрано нами, штат, в котором она будет зарегистрирована, остается за нами, совет директоров, должностные лица и вся организация - за нами, и никто не имеет права подвергать сомнению любой выбор, который мы сделаем". Сайрус Холл Маккормик-младший впоследствии назвал Перкинса самым блестящим переговорщиком, которого он когда-ли