— Присядем на дорожку, — тихо произнес старик и опустился на скамейку рядом с пареньком.
…
— Да, я догадываюсь какие там очереди и сколько там сейчас народа. Ждите меня дома, я скоро приеду.
…
— Мы полетим на военном корабле. Времени до вылета еще навалом.
…
— Не таскайте ничего, я приеду и сам все погружу и отвезу.
…
— Извини, мам, мне уже пора выезжать. Скоро буду, ждите.
Доджи нажал на сброс и тяжело вздохнул.
— Готов, поехали? — негромко спросил старик у паренька.
— Не понимаю, — тихо сказал Доджи и поднялся со скамейки. Старик вопросительно посмотрел на него снизу вверх.
— Почему вы идете туда?
— В город? Добровольцами?
— Я тоже не местный, как и вы, тоже прилетел сюда издалека. Это не ваша планета, этот город ни вам, ни мне не родной. Зачем вам все это?
— Как бы тебе это объяснить…
— Все те, кого я знаю… Точнее знал до вас, просто уезжают отсюда, эвакуируются. Зачем тут оставаться, да еще и идти воевать? Почему не оставить это дело военным?
— Понимаешь, когда мы попали сюда, эта земля дала нам все, приютила. Теперь здесь наш дом. И к земле, которая приняла нас как родных, мы должны относиться как родные.
— Нет, все равно я вас не понимаю…
До Тал-Летаса было еще далеко, километров десять, а по обеим сторонам дороги вереницами в сторону города шли люди. Автобусы, грузовики, легковые автомобили еле ползли в нескончаемом потоке. Иногда им навстречу, из города проносились военные грузовики, бронированные автомобили и тягачи с укрытыми брезентовыми чехлами механизмами, чьи контуры и торчащие наружу стволы орудий выдавали в них грозные боевые системы.
Небо возле города и в его окрестностях пестрело от сновавших во всех направлениях планеров. Иногда некоторые из этих небольших самолетов садились в стороне от дороги и тогда люди бредущие по обочине, наперегонки бросались к ним, спотыкаясь и падая на бегу.
— Какой кошмар, — сказала Ира глядя на не шуточную потасовку, разыгравшуюся возле одного из таких планеров. Кто с кем там дрался, за посадочные места в этой посудине, разглядеть было сложно. Было видно лишь как разлетаются по зеленой траве чьи-то вещи из порванных сумок и растоптанных баулов. Маленькие дети, стоящие в стороне от сошедшей с ума толпы, рыдали, закрыв ладошками лица.
— Рома, может остановимся, возьмем кого-нибудь, — Ира отвернулась от окна и утерла рукавом покрасневшие глаза.
Роман искоса глянул в ту сторону и не проронив ни слова, сжал руль обеими руками. Кожа на руле затрещала, а костяшки его пальцев побелели.
— Всем не поможем, Ирочка, — Николай Петрович перегнулся с заднего сиденья и осторожно тронул девушку за плечо.
— А если остановимся, то еще одну драку спровоцируем. Только хуже им сделаем.
— Да, я понимаю, — едва сдерживая подступившие слезы, всхлипнула Ира.
Роман посмотрел в зеркало заднего вида и встретившись взглядом со стариком, чуть заметно кивнул. Старик понимающе кивнул ему в ответ и прикрыв глаза, откинулся на спинку сиденья.
Спустя какое-то время Капитан взглянул в зеркало заднего вида и удивленно сказал:
— А я уж думал тут такого нет.
В этот момент слева, по встречной полосе мимо них пронесся затонированный минивэн.
— Может тоже сигануть через сплошную, как он? ДПС тут нет и видимо никогда не было, — Роман снова глянул в зеркало, — Смотри!
Еще один легковой автомобиль пронесся мимо них по встречке.
— Ром, пожалуйста, не надо, — Ира с серьезным видом посмотрела на Капитана.
— Шучу я, успокойся.
Огромная усеченная пирамида города медленно приближалась. Со взлетной площадки города один за другим поднимались пассажирские корабли. Вялый поток ползущих машин замедлился и практически остановился. Роман встав за внедорожником Максима с любопытством осмотрелся по сторонам. Люди, идущие по обочинам к городу, вели себя здесь гораздо спокойнее. Они уже не бросались сломя голову к садящимся возле дороги планерам. Оно и понятно, отсюда до города было уже не так далеко, даже пешком.
Поток автомобилей плавно тронулся и через несколько минут стал постепенно сужаться до двух рядов. Вереница людей, идущих по обочине слева, застопорилась, собираясь в одну большую толпу. Рома из любопытства на пол корпуса высунул морду внедорожника из своего ряда.
Огромный бронированный автомобиль, развернувшись посреди дороги, уперся стальным бампером в искореженные остатки какого то гражданского автомобиля.
— Это тот, что вторым по встречке летел, — Рома вернул внедорожник обратно в свой ряд.
Броневик без особых усилий вытолкнул разбитый автомобиль с дороги на обочину и не останавливаясь вывернул обратно на бетонку.
— Да уж, кошмар, что творится, — Николай Петрович отвернулся от окна и поежился.
Машины снова разъехались по дороге в три полосы и гудящий поток, тянущийся к городу, заметно ускорился.
— Петрович, а я долго думал и наконец то понял чего тут не хватает, — Рома показал рукой на возвышающиеся перед ними косые стены огромного города.
На площадку гигантской усеченной пирамиды в это самое время один за другим спускались несколько пассажирских кораблей.
Старик, пригнувшись, выглянул с заднего сидения в окно.
— Не хватает? И чего же тут не хватает?
Роман подпер руль коленом и сложив ладони перед собой, сомкнул большие пальцы. Он вытянул руки вперед и зажмурив один глаз, навел получившийся из сложенных ладоней треугольник над возвышавшимися перед ними монолитными скатами стен города.
— Глаза над ним не хватает, с лучами. Как на долларовых купюрах.
— Всевидящего ока, — чуть слышно прошептал старик.
Глава 25. Доберманы.
Суета и гул нескончаемого потока людей и автомобилей плавно перетекал от въезда в город на верхние уровни, а северная парковка сейчас целиком была занята военными. Динамики городской громкой связи на этом уровне не замолкая передавали распоряжения группам, отрядам, взводам. То и дело они призывали всевозможных ответственных, дежурных, командующих явиться, доложить, зарегистрировать, распределить и прочее, прочее, прочее.
Раздражавший по началу механический голос женщины-диктора спустя несколько минут стал настолько привычен, что Максим его уже и не замечал. И заметить он теперь его смог бы только в том случае, если бы тот вдруг замолчал.
Молоденький сержант удивленно хлопал глазами, услышав на свое стандартное требование сдать зухи, необычный ответ:
— Мы зухи сдавать не собираемся.
— Но…
— Вам добровольцы нужны или нет? Оформлять и распределять будешь?
— Нужны… — протянул сержант, постоянно оборачиваясь, в поисках ответственного офицера.
— Ну так распределяй.
Майор, стоявший чуть в стороне, увидев заминку, направился к ним.
— В чем проблема?
— Тут группа добровольцев… Отказываются зухи сдавать…
Майор развернулся лицом к Максиму и стоявшим за ним друзьям.
— Почему не сдаете?
— В эвакуации не нуждаемся, здесь планируем остаться.
Майор обернулся к сержанту и кивнул.
— Копии сними и зухи им верни.
— Но как же…
— В отряды прикрытия их определи, если враг сможет прорваться к городу, тогда и посмотрим, нужна будет им эвакуация или нет.
— Так ведь мест в «откатках» не будет.
— А ты думаешь прикрытие в полном составе до «откаток» доберется? — Капитан отвернулся и чуть слышно добавил, — Откатки полупустыми обычно уходят, если вообще будет кого вывозить.
По пустому коридору они шли молча. Суетливый, тревожный гул города остался где-то позади, у них за спиной. Олег перехватил тяжелую сумку в другую руку, и о чем-то задумавшись, немного прибавил шаг.
— Ты куда так ломишься? — Рома усмехнулся и подмигнув Ире, кивнул на вышагивающего впереди всех Олега, — Самый храбрый что ли?
Тот обернулся и заметив что его друзья остались далеко позади, немного сбавил темп.
— Это вы еле тащитесь, — отозвался он.
— Ты какой-то странный сегодня, не замечаешь?
— Может быть. Сам себя последнее время не узнаю. Мне как пулю вот сюда засадили, — Олег похлопал себя по затылку, — Что-то внутри меня перевернулось.
Поравнявшись с Ромой и Ирой, он снова перехватил сумку, и уже не спеша пошел рядом с ними.
— Мне тюремный доктор говорил что травмы головы могут сильно сказаться на последующих восстановлениях…
Николай Петрович, услыхав слова Олега, нагнал его и с любопытством прислушался к разговору.
— Вплоть до обнуления.
— Ну-ка, ну-ка, что он там про обнуление рассказывал? — поинтересовался старик.
— Это что-то типа сбоя памяти или сознания, когда даже сохраненная копия не сходится с данными в зухе.
— Ну! И что происходит после этого?
— Я плохо его понял, но вроде как делается «откат» сознания.
— Откат сознания?
— Да, по возрасту, туда где нет конфликтов между участками мозга и ошибок в сознании. Вплоть до детского возраста.
Глаза старика загорелись.
— Получается ты обнуленный, Шмель, — прошептал Дед и задумчиво прищурился.
«Ну все, Шмель, тебе пора. Ты первый в этой очереди». — Он вспомнил тот голос. Это было на лавочке, возле его дома, в то утро когда он...
«Вы тоже кого-то ждете?» — Лавочка у дома, незнакомец со шрамами на руках. Это его голос!
— Но большинство детских воспоминаний память обычно стирает, — продолжил Олег, поглядывая на Деда, — А всё остальное удаляется при восстановлении. Вот и получается новый человек, который ничего не помнит — «обнуленный».
«Что же он тогда еще говорил? Сейчас и не вспомню. А если обнуленный Шмель — это я, то... Дневник! Мне нужно завести дневник».
Они вышли из коридора в огромный зал, еще совсем недавно бывший выставочным холлом крупного автосалона. Часть машин бывшие владельцы видимо успели отсюда вывезти, а оставшиеся модели были сгружены в самый дальний угол. Вместо них площадь зала теперь занимали огромные армейские броневики и корпуса мобильных механических боевых систем. Мехов, как их называл Леша.