В голове полыхнуло осознание.
– А я знаю, кто ты, – проговорила я, продолжая поглаживать теплую шерстку. – Ты верфокс из Заповедной Пущи!
Верфоксы ведь могут оборачиваться не только в один вид животных.
Лиса показала зубки, и это точно был не оскал, а улыбка.
– Нетрудно догадаться. Можешь называть меня Тинси.
– А я – Беата.
– Знаю. И рада знакомству.
Лисичка подставила под мои пальцы ухо и совершенно по-кошачьи муркнула.
– Будем дружить, Беата?
– Давай, – растерянно согласилась я. Вообще странно… Такой милый верфокс. А ведь это фейри, и фейри не бывают милыми! Но я не ощущала ни опасности, ни гламора. Вот совсем ничего. Наоборот! Внутри растекалось тепло и непонятная, немотивированная радость. Кажется, лисичка действительно хотела дружить.
– Ты ведь к пастору идешь? – деловито спросила она. И в ответ на мой кивок сообщила: – Я с тобой. Можно? Туда не стоит ходить одной.
– Почему?
Тинси очень по-человечески вздохнула.
– Потому что ты можешь испугаться. А тут я. Вдвоем будет проще. И если что, я тебе помогу.
Я вскинула бровь.
– А что такое с пастором? Ну то есть я знаю, что он не совсем адекватный… Или он… Тоже фейри?!
Мое буйное воображение сработало мгновенно. В голове возникла жуткая картинка: по ночам местный священник оборачивается волком и ворует маленьких детей… Потому что пару лет назад Джиллиуса Коннели укусил оборотень. Недаром же его брат нотариус обмолвился, что любит холодное железо!
Или нет! Он кует в своем подвале кольчуги для живых мертвецов! В истинном виде, с бородой из отравленных иголок! Потому что на самом деле пастор вовсе не пастор, а дуэргар, вот. А что? Вокруг меня только такие теперь и бродят…
– Нет, что ты, Беата! – фыркнула лисичка. – Он обычный смертный. Просто… ну ты сама увидишь! Наверное.
Почему, ну почему фейри не могут говорить прямо?! Даже такие пушистые и доброжелательные!
– Ну пойдем? Я не буду мешать вам разговаривать, – уверила Тинси. – Просто постерегу тебя. И не потребую платы!
– Вообще-то я хотела призвать тебя в стражи, – призналась я.
– Призови, – легко согласилась лиса. – Ты мне нравишься. И пастор нравится. Только его жалко.
Она стрельнула зеленущими глазами по сторонам и поманила меня лапкой. А когда я нагнулась, прошептала в ухо:
– А королева Мэб не нравится!
В общем-то, и мне тоже… Но об этом и впрямь не стоит говорить вслух.
По дороге к дому пастора я не удержалась и спросила:
– А лорда Элвенроя ты знаешь?
– Конечно, знаю. – Трусившая рядом Тинси опять улыбнулась. – Мы давно дружим. Но вот уже несколько дней я его совсем не вижу. Он очень занят тобой, хозяйка светлой стороны. Даже смешно, как он занят!
Ага. И я даже знаю, что именно так занимает этого… мокрого жеребца!
Но несмотря на странные мысли по губам скользнула улыбка.
Я покосилась на лисичку и вздохнула. Ей хотелось верить…
Хоть кому-то в этом сумасшедшем мире хотелось верить по умолчанию.
Все же это очень грустно, когда доброжелательность кажется вдвойне более подозрительной чем откровенная агрессия.
– Почему ты такая, Тинси? Остальные фейри ведут себя иначе.
– Ты смешная, хозяйка светлой стороны. Все просто. В основном фейри делают то, что им в голову взбредет. И берут обещания, чтобы получить то, что им хочется. Со мной все просто – мне интересно находиться рядом и для того, чтобы это получить вовсе не обязательно просить плату. Считай, что мне нравится быть бескорыстной. На данном временном отрезке…
Откровенность я оценила.
Пастор Коннелли явно не ожидал моего визита. На стук в дверь среагировал не сразу, а открыв, вышел на крыльцо, и не подумав пригласить меня в дом.
– Здравствуйте, мисс О’Рэйли, – скрипуче сказал он, пристально разглядывая меня. – Вижу, вы все-таки вступили в права наследства.
Я даже растерялась.
– Ну разумеется, вступила. Мы же с вами виделись в конторе вашего брата, когда я приходила за…
– Да-да, – перебил меня пастор. – Но я все же рассчитывал, что у вас хватит благоразумия. Ну и как, мисс? Поверили в старые сказки? Уже воспользовались святой водой? И пришли за добавкой, как я понимаю?
Блеклые голубые глаза смотрели на меня вовсе не с сочувствием. В них буквально было написано: «Что, глупая девчонка, поняла, как влипла, и прибежала за помощью?»
– На вашем примере я окончательно убедился, что современная молодежь отличается удивительным легкомыслием и кидается на легкие деньги, как бабочки на огонь! Бабочки-однодневки! Ни единой мысли о будущем, о вечном, о духовном, наконец!
– Вообще-то я пришла совсем по другому поводу, – холодно сказала я. – Но в одном вы правы: да, в старые сказки я поверила. И хотела бы поговорить с вами именно об этом.
Пастор, и без того сутулый, опустил плечи и вдруг стрельнул глазами по сторонам, живо напомнив мне Тинси.
– Ну что ж… Приходите в воскресенье в церковь, мисс. Там будет удобнее. А воду я сейчас вам вынесу. Советую окропить стены дома. Изнутри и снаружи.
Он взялся за ручку двери, но я невежливо схватила его за рукав.
– Мистер Коннелли, вы всерьез думаете, что это напугает лорда Неблагого Двора?
– Не думаю, – пробурчал он.
А сверху, медленно кружась в воздухе, упали ему на плечо два черных пера. Вороньи, машинально отметила я.
– Идите домой, мисс, – настойчиво сказал пастор.
Странно. При первой нашей встрече он так рвался мне помочь…
И чем это здесь так пахнет? Словно вода из-под давно увядшего букета.
С нависающей над крыльцом низкой крыши спланировало еще несколько перьев, а запах усилился.
– Да уходите же! – нервно повторил пастор. – Я очень занят!
Занят, конечно… Я наконец поняла, что меня тревожило во время нашего разговора. Едва ощутимое чужое присутствие. Не человеческое. И тень гламора, именно тень, робкая такая.
Поймав очередное черное перо, я принюхалась к нему, повертела в пальцах и со вздохом сказала:
– Никуда я не уйду, вы же понимаете. Нам точно есть, о чем поговорить. – И мягко уточнила, глядя, как пастор меняется в лице. – Именно здесь, мистер Коннелли. Расскажите, что тут у вас происходит.
Он вздохнул и вдруг улыбнулся – криво, одним уголком рта, но это была улыбка. Только очень уж печальная.
– Зачем вам это, мисс О’Рэйли? Уверяю, мои проблемы никак не связаны с вашими. Разве что общим посылом… Для нас обоих милые детские сказки обернулись жестокой реальностью. Хотя я предупредил вас, что обратной дороги нет. Что ж… Остается смириться с этим, как-то принять… И жить дальше. В конце концов, раз фейри существуют, значит, богу они зачем-то нужны. Возможно, чтобы наказывать нас за грехи, вы не задумывались об этом?
Если честно, я никогда не была особо истово верующей. Даже если пастор прав, какой теперь-то смысл об этом думать? Хотя…
– А вы можете принять у меня исповедь и отпустить грехи? – со слабой надеждой спросила я. – Правда, не знаю за собой НАСТОЛЬКО ужасных поступков, чтобы…
Нет, ну а что? Если есть Мэб и волшебство, а фейри как мы помним по легендам дети богини Дану, то все остальные верования начинают казаться чуть более убедительными.
– Да что вы, мисс! – махнул рукой пастор. – Кто бы мне их отпустил! Впрочем, уже скоро я предстану перед судом Господним, и все разрешится…
Да что же с ним такое? Судя по внешнему виду, можно предположить, что он заключил какую-то сделку с фейри. Явно невыгодную. Но что могло подвигнуть на такое священнослужителя?!
И этот самый фейри однозначно где-то здесь. Видимо, его я и должна испугаться.
Совсем рядом послышался вздох. Горький такой…
Перо в моей руке дрогнуло и попыталось вырваться. Я машинально сжала его покрепче.
– По-моему, вам еще рано умирать, – сказала убедительно. – Вам ведь, наверное, и пятидесяти нет? И знаете, если уж мы верим в сказки, то из любой договоренности с дивным народом всегда есть выход! Просто надо его найти.
Джиллиус Коннелли аж передернулся от моих слов. Словно я сказала что-то совершенное непотребное…
– Милая мисс, выход не всегда бывает приемлемым. И если вам уж так любопытно – мне тридцать два года. Но каждому отмерен свой срок, и я не ропщу, нет-нет. Ничего не стал бы менять, даже будь такая возможность.
Тридцать два?! Да не может быть!
Видимо, моя челюсть отвисла настолько заметно, что пастор покачал головой и снова слабо улыбнулся.
– Заходите уж, – вздохнул он. – Хотя бы напою вас чаем… В конце концов, я виноват перед вами!
В пасторском доме было на изумление чисто. А на кухне просто однозначно чувствовалась женская рука: легкие узорчатые занавесочки, кружевные салфеточки, чашки в цветочках и прочие рюшечки. Но ведь мистер Коннелли католик, а им жениться нельзя… Может, у него тоже есть брауни? И я ощущаю его присутствие?
И не только ощущаю.
По кухне витала вполне материальная зеленоватая дымка. То сгущалась перед моими глазами, то рассеивалась, чтобы тут же собраться у окна. Зачем бы брауни так явно себя демонстрировать? И тот же запах подтухшей воды… Настолько стойкий, что перебивает аромат душистого травяного чая.
Воронье перо, которое я так и не выпустила, подрагивало в пальцах, заметно клонясь в сторону подозрительной дымки.
Что же здесь происходит?..
– А в чем вы передо мной виноваты? – поинтересовалась я, усаживаясь за стол и пытаясь не показывать своего напряжения.
– Я отпевал вашего дедушку, – признался пастор, надевая на заварочный чайник веселенькую тряпичную куклу-зайчика.
Точно. Больше-то тут и некому было отпевать моего замечательного дедулю! Ну дает пастор… И не побоялся ведь того же божьего гнева!
– И прекрасно знал, что он живой, – продолжал этот не менее замечательный священник. – Взял на себя грех, радуясь, что Джон освободится.
– Конечно, – мрачно кивнула я. – А что кто-то должен занять его место, вы просто не подумали, да?
– Видите ли, мисс… – смущенно сказал пастор. – Я был уверен, что любая нормальная девушка, переночевав в доме на холме, немедленно уедет отсюда. Увы, ошибся! Кхм…