– Поздно, – махнул рукой Кэйр. – Теперь ты уже ничего не изменишь. Но Элвенрой, смотрю, по прежнему любит риск… я ни разу не слышал, чтобы нарвины дарили смертным. Это признание для наших, волшебных возлюбленных. И если он пошел на это, значит ему что-то от тебя нужно, Беа. От хозяйки светлой стороны. От дома.
– У тебя тоже ракушка есть?
– У меня он выглядит иначе, – покачал головой Кэйворрейн. – В общем, я предупредил, Беа. Не дари ему ничего в ответ, тем более не дари важные для себя вещи. А он станет просить, о, несомненно…
– Спасибо за совет.
– На этом все. – На лице короля было явно написано, что ему резко расхотелось пудрить мне мозги дальше. – Я приду к тебе вечером и спрошу о решении. Надеюсь, оно будет верным.
Я тоже надеюсь.
Вопрос в другом. Верным для кого?
На кухне сидели за столом двое, уткнувшись в большие керамические кружки. Над кружками вился парок, пили что-то горячее, источающее ароматы ванили, кардамона и персика. Хотя, может быть, запах исходил от подрумяненных плюшек на огромном блюде, политых шоколадной глазурью.
Все-таки лучше Айкена никто не готовит в этом мире. По крайней мере, из смертных…
Но когда до меня дошло, КТО сидит рядом с брауни, я тут же забыла про плюшки. Волна возмущения поднялась в мгновение ока и выплеснулась громким криком:
– Опять?!!
Ну, и не только криком… Дом буквально вздрогнул, на крыше что-то грохнуло. А над столом вспыхнули и тут же исчезли ярко-синие искорки. Кажется, мне надо следить за собой… А то вот так случайно колдану – и очередная работница Кэйра возьмет да сгорит синим пламенем! Вместо того чтобы мирно прясть для него нити… А кто еще, если не пряха, может навестить мой дом?
Айкен укоризненно покачал головой, а гостья, продолжая жевать, умудрилась хмыкнуть. А потом подняла на меня глаза, зеленые-зеленые, но не как у кельпи, а цвета весенней травы. Очень какие-то знакомые глаза… И в них явно читалось снисхождение ко глупенькой мне…
Я вспомнила пустые стеклянные взгляды королевских прях. Странно… Да и что новой пряхе делать у меня на кухне? Она бы с порога в зеркало побежала, к драгоценному королю!
Гостья сунула в рот остаток плюшки, подперла подбородок кулачками и уставилась на меня с откровенным любопытством.
Совсем девчонка, лет пятнадцати. Рыжая, прямо как я, только в коротко остриженной пышной шевелюре мелькают черные волоски. Острый нос с круглой родинкой или веснушкой на кончике, косой разрез глаз, острые кончики длинных ушей торчат в стороны, а не вверх, как у Элроя. Не-ет, это не пряха… И я точно ее откуда-то знаю!
– Не узнаешь? – весело осведомилась гостья. Отодвинулась от столешницы вместе со стулом, и ее лицо начало быстро-быстро меняться. Ушки вылезли вверх и покрылись рыжим мехом, растрепанная грива волос прижалась к голове и превратилась в ухоженную шерстку, а черная родинка разрослась на весь нос.
– Тинси! – ахнула я, а Айкен захихикал.
– Она самая, – согласилась лиса и снова обернулась девчонкой. – Я тебя давно тут жду. Пора начинать учиться!
– Учиться… – машинально повторила я, присаживаясь и хватая самую большую плюшку.
– Учиться, маленькая хозяйка! – подхватил брауни. – Учиться! Облицовку дома давно надо поменять! Труба разваливается, крыша течет…
Я возвела глаза к потолку. Как же он достал-то своей крышей! Хотя, конечно, это моя крыша, но вот честное слово – не до нее!
– Сначала ей надо учиться контролю, – невозмутимо сказала Тинси. – А то от вашей трубы вовсе ничего не останется. Силы у Беаты много, но умения ей пользоваться нет.
Айкен вдруг охнул, спрыгнул со стула и, подбежав ко мне, протянул руку. Морщинистая ладошка замерла в сантиметре от моей косы.
– Мозгов у нее нет! – с ужасом сказал он, вглядываясь. – Тинси, взгляни, это же нарвин!
– Мир меняется! – неизвестно к чему заявила лисичка. – Хотя, конечно, трудно было предположить, чтобы настолько… Но предпосылки я заметила!
– Какие предпосылки? – раздраженно спросила я, отбрасывая косу за плечо. – О чем ты? И да, это нарвин, мне уже сообщили! И нет, я ничего не дарила в ответ! И сегодня же отдам эту ракушку назад! Все?! И кстати – учиться я готова! Но не сейчас! Сейчас мне надо решить несколько важных вопросов! Например, стоит ли выпускать короля в мой сад!
– Не стоит, – мрачно ответил Айкен. – Вдруг ему на голову кирпич с трубы упадет? Королева будет очень недовольна!
Ужасно смешно!
– Да и луна идет на убыль, а большой хозяин может выйти только в полную луну, – добавил он. – А нарвин вернуть нельзя! Раз он у тебя, значит, ты его приняла добровольно, и с этим не шутят!
– Да он мне его в косу вплел! Ничего я не принимала!
– Это без разницы, – буркнул брауни. – Думать надо, прежде чем…
– И о чем же она должна была думать? – мягко поинтересовалась Тинси. – Ты ее что – предупреждал? Айкен, я тебя тыщу лет знаю. Юлил, уходил от ответов, важничал, строил из себя невесть что… А теперь девочка виновата?
– И что делать? – с некоторым испугом спросила я. Кто их знает, этих фейри! Может, я уже вообще замужем за водяным жеребцом?!
– Ничего страшного не произошло, Беата. – Тинси махнула рукой, и я невольно обратила внимание на ее ногти – длинные, накрашенные зеленым лаком и вовсе не загнутые. – Ты должна дать ему ответ, но сроки не оговорены. Пока не подаришь что-нибудь, волноваться не о чем. Ну, почти… К тому же Элроя волнует не только твой огонь.
– Конечно, – скептически кивнула я. – Он просто в меня безумно влюбился, потому что я куда красивее и лучше всех леди Неблагого и Благого двора!
– Ты не лучше и не красивее, – спокойно сказала лиса. – Но ни одна из них никогда не рисовала его портретов. А кроме того, хотя все фейри наделены художественным даром, в твоих рисунках есть то, чего нет у них. Жизни. Твои рисунки – они словно живые.
– Спасибо! – польщенно кивнула я. Такой комплимент от фейри дорогого стоит!
Но следующая фраза Тинси заставила меня забыть о похвале.
– Элрой очень впечатлился твоим талантом.
– Где это Элрой мог видеть мои рисунки? – удивилась я.
– Хозяйка недавно рисовала в саду, – пояснил Айкен. – А Господин Зеленой реки наколдовал там отражающую поверхность…
Да, точно…
Внутри потеплело. Приятно все-таки, когда древний и ужасно крутой лорд фейри впечатляется тобой не только как женщиной. Только и это не дает ему права так себя вести!
Правда, приходится признать, что поводы у него есть. Особенно если вспомнить, что в саду, раздумывая над рабочими эскизами, я машинально делала наброски моей лошадки. И вовсе не в лошадином ее обличье…
Мысленно вздохнув, я решительно выбросила из головы мысли о кельпи и круто сменила тему:
– Тинси, я как раз хотела с тобой поговорить! Так ты согласна быть моим стражем?
Лисичка вздернула тонкую бровь и совершенно по-кошачьи фыркнула.
– Так я уже! Неужто не помнишь, Беа? Вчера, под остролистом, ты призвала меня как стража.
Я залилась краской так, что щеки загорелись. Конфуз, однако…
– Прости, пожалуйста. Я действительно забыла.
– Пустяки! – Тинси широко улыбнулась. – Тем более я же сразу сказала тебе, что согласна. А вот у Элроя ты согласия и не спрашивала, за что он на тебя был очень обижен… И не красней, Беа! Удивительно, что ты не пьешь все время! Вот твой дедушка только этим и занимался первый месяц, когда получил дом на холме.
– Как я его понимаю! – пробормотала я.
– Ты замечательная! – продолжала лисичка. – И необычная.
– Еще какая! – с гордостью подтвердил Айкен. – Но хозяйка должна…
Вот если он опять заведется про крышу, я не знаю, что сделаю!
– Айкен, принеси мне домовую книгу, пожалуйста, – попросила я. – Мне надо выяснить, можно ли выпускать лорда Кэйворрейна в сад. Не только в определенные дни, а просто так, когда он захочет.
Брауни отвесил челюсть – вот буквально, чуть ли не на грудь, а Тинси с глубоким интересом спросила:
– Зачем тебе это?
– Потому что тогда он отпустит последнюю пряху. Ее родители ищут…
– Пф-ф… Зато она вернется с богатым приданым!
– Нет. Я хочу, чтобы она вернулась сейчас.
Айкен показательно опечалился и медленными шагами побрел прочь с кухни. Хотелось верить, что все-таки за книгой.
– Но это же бессмысленно, Беа! – возразила Тинси. – На ее место тут же придет другая.
– С другой я еще что-нибудь придумаю, – вздохнула я.
Собственно, лисичка была абсолютно права. Я и сама думала о том же. Но поскольку Эмили явилась сюда при мне, я ощущала себя ответственной за ее судьбу. А еще…
В следующую секунду Тинси словно в душу мне заглянула.
– А еще тебе жалко Кэйра, да? – проницательно спросила она.
На этот вопрос я отвечать не стала.
– Тинси, скажи, а что опасного в том, что он будет выходить в сад, когда захочет? Почему можно только в полнолуние?
– Я точно не знаю, – лисичка пожала плечами. – Но думаю, что этот запрет просто входит в его наказание. Ведь узники сидят взаперти, верно? И только иногда выходят на прогулку. Так что если ты отменишь этот запрет, королева и впрямь будет недовольна.
Ну, с королевой-то я договорюсь, если что. Поясню, что так мне удобнее общаться с моим подопечным и больше возможностей его уговорить! Чистая правда, в общем-то, хотя уговаривать я вовсе не собираюсь. Будь моя воля – отпустила бы нафиг совсем! Уже потому, что тогда утратила бы почетный статус тюремщика! И пусть бы Мэб сама разбиралась и со своим мужем, и с бедами, которые случатся, если он выйдет на свободу… Кстати, о бедах!
– Тинси, мне Айкен сказал, что если лорд Кэйворрейн освободится, то случится куча ужасных бед. Но я так поняла, что беды случатся, если он не ляжет на алтарь, точнее, они уже начались… Может, Айкен что-то не так понимает?
Лисичка взобралась на стул с ногами и подвинула к себе блюдо с плюшками.
– Айкен, как и все фейри, замечательно умеет лгать, не сказав при этом ни слова лжи, – ответила она. – Куча бед действительно случится – с хозяином светлой стороны, например, за то, что не усмотрел. С брауни этого дома, со стражами… Королева никого не пощадит, можешь не сомневаться. Да и у самой Мэб хлопот прибавится – придется мужа искать, ловить… Конечно, беда!