– Костя, что это?
Не успел мальчик ответить, как Марина заметила поодаль еще один стебель, потом еще и еще… Она быстро вырвала все их из земли, собрала в снопик. Сноп получился тяжелый, высокий – Марине почти до пояса.
– Чудо-то какое! – Девушка посмотрела на Костю: – Ты что, поливал посевы?
– От меня капли им не перепало.
– Может, подкармливал чем?
– И не думал.
– С чего же они разрослись так? И вширь и в высоту… Их даже сорняки не заглушили!
– Кто их ведает… – неопределенно протянул Костя.
– Нет, нет, ты расскажи: что же ты все-таки делал с просом?
– Да почти ничего… Только одну прополку провел…
– Хороша прополочка! – фыркнул Колька. – Больше половины стеблей с корнем вырвал…
– Ну и вырвал! – вспыхнул Костя. – А если им простору не было, задыхались растения…
– Как… как ты говоришь? – встрепенулась Марина. – «Простору не было, задыхались»? Почему тебе это – в голову пришло?
– А мне опытник Свешников из денисовского колхоза сказал: «Сей редко – попадешь метко». Вот я и попробовал просо прополоть…
– Ну, а дальше, дальше что стало с твоим просом?
– Что ж дальше… – насупился Костя. – Не полупилось у меня ничего… Да и с ребятами я разругался…
– Так, значит, и забросил свой опыт?
– Отболело у меня это дело…
– Ах ты, Ручей бурливый! Держать тебя некому.
Марина с сожалением покачала головой и еще раз обошла делянку, выискивая среди сорняков стебли проса. Но ничего больше найти не удалось.
– Да-а… небогато уродилось. С целой делянки – один снопик… – задумчиво сказала Марина, а потом неожиданно попросила: – Ты мне можешь уступить свой урожай?
Костя недоверчиво поднял голову. Что это? Подвох, шутка? А вдруг прюсяной снопик попадет на юннатскую выставку и там напишут что-нибудь вроде: «Урожай бывшего юнната Ручьева – один сноп с делянки»?..
Но Марина смотрела на мальчика серьезно, почти строго.
– Какой это урожай! Курам на смех! – пробормотал Костя. – Возьми, коль не шутишь.
– Спасибо! – кивнула Марина и, как ребенка прижимая просяной сноп к груди, пошла к школе.
Двухэтажное вместительное здание школы было срублено из крепких сосновых бревен, которые лоснились на солнце, как огромные восковые свечи. Кое-где на них проступала смола, похожая на кусочки засахарившегося меда.
Сбоку к школе примыкал небольшой флигелек, где жил Федор Семенович с женой.
Ученики не случайно звали директорскую квартиру «КП» – командным пунктом. Она была отделена от школы бревенчатой стеной, и Федор Семенович всегда легко улавливал, что происходит в классах и коридорах. Доносилось ровное, слаженное, словно из улья, гудение-и он знал, что урок ведет Клавдия Львовна. Воцарилось мертвое молчание в седьмом классе-и дич ректор невольно улыбался: «Покорил Илья Васильевич своими рассказами. Теперь звонка не будь хоть до вече» ра – ребятишки и не вспомнят». Трещала и содрогалась в перемену лестница, ведущая на второй этаж: «Опять пуническая война!» – догадывался Федор Семенович и спешил унять расшалившихся шестиклассников.
Марина постучала в дверь флигелька и вошла в учительскую квартиру. Причудливая это была квартира: всюду – на столе, на подоконниках, на стульях – лежали стопки тетрадей, книги, альбомы, коллекции жуков и бабочек; на стенах висели пучки сухих трав, снопики ржи и пшеницы; в углу шуршал листом бумаги колючий ежик, а в клетке, нахохлившись, сидел седой лунь. Совсем недавно школьные птицеловы захватили луня в темной риге, и сейчас Клавдия Львовна вместе с Галиной Никитичной осматривали подбитое крыло птицы.
Марина поставила в угол снопик проса и долго шаркала ногами о половичок у двери, хотя на улице было сухо и туфли ее были чистые. Потом поздоровалась с учительницами и спросила:
– А Федор Семенович все еще не приехал? Ой, как же он мне нужен сейчас!
– Теперь уж скоро будет. Телеграмму прислал. Посмотри! – Клавдия Львовна кивнула на стол. Марина взяла телеграмму и вслух прочитала:
– «Все хорошо. Дома буду седьмого. Хворостов»… А про здоровье ничего не сообщает. Как у него с рукой-то?
– Будем надеяться, что все благополучно, – со вздохом сказала Клавдия Львовна.
– «Буду седьмого», – повторила Марина, вертя в руках телеграмму. – Завтра, значит. А к какому часу подводу высылать? К какому поезду? Задача! А может, он, Федор Семенович, пешком пойдет со станции? Он ведь любит неожиданно нагрянуть.
– Любит, да не сможет… Не откуда-нибудь едет, а из Москвы. Значит, не с пустыми руками… Поди, полнымполна его коробушка! – Клавдия Львовна с усмешкой покосилась на Марину. – Только одна ты сколько ему поручений перед отъездом надавала, да Сергей Ручьев, да дед Новоселов…
– Это верно, – сконфуженно призналась Марина. – Главное, чтобы Федор Семенович Андрея Новоселова в Москве повидал! Может, тот какой-нибудь совет пришлет, как нам просо выращивать.
– А что это ты за снопик принесла? – поглядывая в угол, спросила Галина Никитична.
Марина рассказала о своей находке.
Галина Никитична взяла снопик в руки.
– Удивительное просо! – сказала она. – Никогда такого не встречала.
– И я первый раз вижу! – подтвердила Марина. – И в чем тут секрет? Почему оно так разрослось?
Девушки задумались.
– Обязательно в Денисовку съезжу, обо всем Свешникова выспрошу, – вдруг заявила Марина. – Поедем вместе! Ведь тебе это тоже интересно.
– Пожалуй, – согласилась Галина Никитична. – Время у меня еще есть.
Сказав Клавдии Львовне, что подводу за Федором Семеновичем она вышлет завтра, к утреннему поезду, Марина направилась домой. Галина Никитична пошла с ней вместе. Старым школьным подругам было о чем поговорить, о чем вспомнить…
Глава 15. ЗА УЧИТЕЛЕМ!
Узнав от Марины о возвращении Федора Семеновича, Варя, Митя и Катя Прахова на другой день рано утром прибежали к конюшне. Дед Новоселов начищал щеткой тугой, лоснящийся круп лошади.
– Тимофей Иваныч, – медовым голосом заговорил Митя, – а можно нам Федора Семеновича встретить?
– Вам?.. – Старик остро стрельнул своими колючими глазками. – Я учителя вихрем домчу. А вы что за конюхи со стажем? Нет-нет, и не проситесь!.. Встречать Федора Семеновича мне положено… по закону.
– Нет такого закона, – возразил Митя.
– Да что вы, дедушка, как маленький! – обиделась Варя. – Мы же у Федора Семеновича учимся, а не вы… нам и встречать.
– Это как – не учусь? – обиделся дед Новоселов. – Скажи на милость! Да вы как понимаете: учитель – он только для вас, молодых, зеленых? А нам, пожилым да старым, так просто – жилец на селе? Ну нет, козыри, Федор Семенович для всех учитель…
Но школьники стояли на своем, грозили, что пожалуется председателю колхоза, и старику пришлось уступить:
– Так и быть, цепляйтесь!
Неожиданно за углом конюшни Варя заметила Коль-ку и Петьку. С узелками в руках, в новых рубахах, «гвозди» держали под своим неусыпным наблюдением деда Новоселова. Варя незаметно зашла ребятам с тыла.
– Все ясно, – вполголоса сказала она. – Едете на станцию. Встречать.
– Так, Варя… – взмолился Колька. – Вы от старших классов. А от младших кто? От пионеров? Вот мы с Петькой и собрались… У нас и орехи есть…
– Тихо! – шепнула Варя. – Вы деда Новоселова знаете: увидит вас – никого не возьмет. Сейчас же провалитесь сквозь землю! Слышите?
– А орехи? – спросил Колька.
– Давайте! Я передам.
Сокрушенно вздохнув, «гвозди» исчезли, словно и впрямь провалились сквозь землю.
Вскоре дед Новоселов обрядил Гордого в новую шлею со светлыми металлическими бляхами, запряг его в просторную рессорную пролетку и взгромоздился на сиденье. Варя, Катя и Митя чинно уселись сзади.
– Гей-гей! – Старик молодцевато натянул вожжи, чмокнул языком и пустил коня размашистой рысью.
– За учителем поехали! За учителем! – истошно завопил от пруда какой-то босоногий мальчишка.
В ту же минуту стайка ребят кинулась к дороге и долго бежала за пролеткой, что-то крича и размахивая руками.
Выехав за деревню, Новоселов пустил жеребца по укатанной, упругой, как резина, дороге, что вилась рядом с шоссе.
Побежали навстречу зеленокудрые дуплистые липы, вытянувшиеся за лето подростки-тополя, вечно чем-то встревоженные осины. Степенно покачал кудлатой кроной старый, могучий дуб, словно хотел сказать: «Торопитесь, торопитесь! Я ведь знаю, за кем вы едете».
Солнце легко взбиралось вверх, ночная хмарь уползла за горизонт, над рекой курился белый туман.
«Правильный денек, прямо-таки на заказ! Как раз для встречи», – подумал старик.
…Не доехав до станции километров трех, школьники вдруг заметили на шоссе грузовую трехтонку. Заглохший мотор был открыт, и около него с озабоченным видом суетились невесть откуда появившиеся Колька и Петька. Они то приседали и заглядывали под машину, то доставали из кабины гаечный ключ или отвертку и передавали кому-то лежащему на земле, под мотором.
Вскоре из-под машины вылез измазанный вихрастый шофер, а вслед за ним с ключом в руках поднялся высокий, худощавый человек с засученными рукавами. Как по команде, девочки и Митя поднялись на пролетке и переглянулись: это был их учитель!
– Я в моторе не много смыслю, но ты, братец мой, совсем двоечник. Удивляюсь, как тебя к машине допустили, – обратился учитель к шоферу.
– Я же, Федор Семенович, на старой машине работал… А это новая марка… еще не освоил.
– Так вот, Миша, слушай: приедешь домой и скажи председателю – пусть тебя еще на курсах поучат.
– Скажу, Федор Семенович, – покорно согласился шофер и принялся заводить мотор.
Варя выпрыгнула из пролетки, бросилась к учителю. Следом побежали Катя и Митя.
– Ребята мои! – удивился Федор Семенович. – Откуда?
– Мы встречать вас едем! – Катя смотрела то на лицо учителя, то на его руки и не замечала, что платок сполз ей на шею и солнце палило белые щеки.
А Варя, позабыв все слова, какие нужно было произнести при встрече с учителем, вдруг засмеялась и схватила Федора Семеновича за правую рук