– А сколько комсомольцев ушло из школы на фронт защищать нашу Родину, – продолжал Яков Ефимович, – почти полных два класса! И они хорошо воевали, наши ребята. Добрых, смелых солдат вырастила из них школа.
После Якова Ефимовича говорили Сергей Ручьев, Марина, потом секретарь райкома комсомола, комбайнер из Почаева…
Галина Никитична стояла в стороне и наблюдала за школьниками. Встреча, кажется, удалась. Ребята сидели присмиревшие, глаза их блестели, словно в классе, когда на урок приходит любимый учитель. О чем думали сейчас школьники? Может быть, о том, что вот рядом с ними сидят колхозные парни и девушки совсем немного старше их годами и им уже есть что рассказать, есть о чем вспомнить.
И хорошая зависть щемила ребячьи сердца – зависть к прямой и открытой жизни Якова Ефимовича, на глазах которого прошла вся история колхоза и школы, к боевым заслугам Сергея Ручьева, к ясной судьбе Марины и многих других.
Долго в этот погожий осенний денек школьники не отпускали своих гостей. Показали школьный музей, классы, сад, спортплощадку.
Митя с юннатами принес огромный полосатый арбуз и, волнуясь, вручил его Сергею:
– Вот! Со школьной делянки. Попробуйте!
Сергей пощелкал по арбузу ногтем, поднес к уху, сжал ладонями и, заметив пунцовое лицо Мити, пожалел его:
– Добрый арбуз… Верим.
– Нет-нет! – Митя с отчаянным видом протянул нож. – Вы режьте. А то опять разговоры пойдут, что у нас арбузы не дозревают.
Сергей с хрустом развалил арбуз, и все увидели красную, сочную мякоть с черными зернышками.
Митя выхватил у Сергея нож, разрезал половинки арбуза на мелкие дольки и роздал гостям. Арбуз всем понравился.
– Прямо мед с сахаром! – похвалил дед Новоселов и попросил еще одну дольку.
Потом все пили чай с яблоками и вареньем из ревеня, играл струнный оркестр, школьники читали стихи.
Затем бывшие ученики решили сыграть в любимую школьную игру – городки. Разделились на две партии. Федор Семенович подержал в руке тяжелую рюху, вздохнул и вдруг принялся снимать пиджак.
– Эх, была не была… – сказал он и вместе с Яковом Ефимовичем присоединился к играющим.
Ученики даже затаили дыхание. Такое ведь не часто случается, чтобы Федор Семенович играл в городки.
Учитель играл азартно, со вкусом, подолгу целился рюхой, бил сильно, почти оез промаха, то и дело поддразнивал соперников, говоря, что не миновать им катать выигравшую партию на закорках.
– Сдаете, сдаете… каши мало ели! – восторженно кричали школьники, сразу ставшие болельщиками за ту партию, в которой играл Федор Семенович.
Наконец заиграл баян.
Долго над «школьной горой» в этот день звучали песни.
…Когда Галина Никитична вернулась домой, Витя сидел за столом и что-то с увлечением писал.
– А где мама? – спросила сестра, заглядывая за перегородку.
Мать прихворнула и уже целую неделю не выходила из дому.
Брат, видно, не расслышал вопроса и продолжал писать. Наконец он поставил точку, подул на листок бумаги и протянул сестре:
– Заявление написал в комсомол. На двух страницах! Прочти вот.
Галина Никитична внимательно прочла заявление:
– Хорошие слова, Витя, настоящие… А где все-таки мама?
– Здесь где-нибудь… наверное, во двор вышла. Ей, кажется, лучше стало.
– А почему ты ее отпустил? Ей ведь лежать надо.
– Так я же писал…
Галина Никитична бросила на брата недовольный взгляд и выбежала за дверь. Но не прошло и минуты, как она вернулась обратно, ведя под руку мать. С другой стороны ее поддерживал Яков Ефимович Балашов.
Часто дыша, Анна Денисовна опустилась на лавку:
– Спасибо, Ефимыч. Мне вроде легче стало…
– Не хорохорься, Денисовна, прыть свою не показывай! – сердито заговорил Яков Ефимович. – Сама еле на ногах стоишь, а тоже – собралась с коромыслом по воду! – Он обвел глазами комнату и остановил свой взгляд на мальчике: – Ты, Виктор, почему сам за водой не сходил?
– Не заметил я, когда мама с ведрами вышла.
– Скажи на милость, не заметил! Ты что ж, не в родном доме живешь? Временный жилец здесь или угол у матери снимаешь?
– Мы его, Ефимыч, по пустякам не отрываем… – начала было Анна Денисовна.
Но сосед, погрозив пальцем, перебил ее:
– Портите вы с Никитой своей добротой сына! Я бы на вашем месте построже с ним обходился. – И он вновь посмотрел на Витю: – А ну-ка, молодец, встань-поднимись, займись по хозяйству… Может, дорожку к колодцу забыл – пойдем, я покажу.
Вспыхнув, Витя схватил пустое ведро и выбежал за дверь. Усмехнувшись, Яков Ефимович вышел за ним следом.
Галина Никитична уложила мать в постель, напоила чаем, заставила принять лекарство:
– А ведь Яков Ефимович прав, мама! Портите вы с отцом Витю.
Анна Денисовна ответила не сразу.
– Я эту правду, дочка, давно вижу. А вот отец – будто стена каменная, не пробьешь его!
– А может, вместе пробить попробуем? – сказала дочь.
– Ох, дочка, не легко с нашим отцом! – вздохнула мать. – Вот разве что вместе…
…Наутро Галина Никитична узнала от Вани Воробьева, что шесть учеников восьмого класса подали заявление в комсомол.
– А ваш брат целое послание накатал, – сообщил Ваня. – Здорово написано! С подъемом.
Учительница ничего не ответила и только горько усмехнулась.
Глава 9. НА ПОРОГЕ
Школьная бригада серьезно занялась теплицей. Галина Никитична и Марина договорились с Сергеем Ручьевым, и тот распорядился отпустить для теплицы стекло и исправить печку.
Ребята застеклили крышу теплицы, обработали и удобрили почву и в один из осенних дней засеяли просом две небольшие клетки: одну – широкорядным способом, другую – обычным, для контроля.
Потом члены школьной бригады выжгли на Пасынках ,бурьян. Теперь можно было поднимать на пустыре целину.
Алеша Прахов предложил попросить у деда Новоселова лошадь на конюшне, запрячь ее в плуг и своими силами, не дожидаясь помощи взрослых, вспахать на Пасынках трехгектарный участок школьной бригады.
– Конный плуг! Вот это передовая техника… – засмеялась Варя Балашова. – Может, еще соху пустить или косулю деревянную?
– Нет уж, давайте народ не смешить… Трактора надо добиваться, – заметил Митя Епифанцев.
– Можно и трактор, – охотно согласился Прахов. – У меня один знакомый тракторист есть – зараз вспашет, только попросить…
– Хорошо бы, конечно, землю своими силами вспахать… – задумчиво сказал Костя. – Наше же поле! – И он обратился к Паше Кивачеву: – Ты вот все около дяди Якова крутишься, в кузнице. Научился чему-нибудь или нет?
– До трактора мне еще далеко, – признался Паша.
В субботу после уроков Костя назначил очередной сбор школьной бригады.
«Ага, сегодня, значит, поднимаем целину!» – обрадовался Прахов. Он еще утром заметил, что тракторы вышли в поле.
Но, к удивлению Прахова, Костя приказал всем собраться в биологическом кабинете.
Ребят встретила Галина Никитична. Она попросила всех сесть за столы и достать чистые тетради.
– Опять учиться? – всполошился Алеша. – И экзамены будут?
– Обязательно учиться! – с улыбкой ответила Галина Никитична. – Мастера сельского хозяйства с этого и начинают борьбу за высокий урожай.
И она рассказала, какой они с Мариной предлагают ребятам план работы школьной бригады.
За зиму следует изучить, как надо обрабатывать землю, как ее удобрять, как сохранять в почве влагу, проводить сев, ухаживать за посевами и убирать урожай.
Ребята согласились с таким планом и договорились, что заниматься будут раз в неделю и каждый станет вести конспект занятий.
– А когда же на делянке работать? – не унимался Прахов. – Когда, к примеру, пахать начнем? Уже время!
Галина Никитична объяснила, что учиться они будут по книгам и на практике, и вот завтра же для начала Марина Балашова прямо в поле проведет с ребятами беседу о культурной вспашке почвы. Сбор в двенадцать часов у школы.
На другой день члены бригады пришли к школе, где их уже поджидала Марина.
Немного смущаясь своей необычной роли, она повела ребят в поле и показала им несколько разрезов почв – из-под клеверища, с пустыря, из-под пшеницыи рассказала о структуре и плодородии почвы.
И хотя тему о структуре почвы ребята проходили еще в шестом классе, но сейчас все это было полно для них нового и глубокого смысла.
Потом Марина подвела ребят к тракторному плугу и показала им предплужник.
Члены бригады узнали, что плодородная, структурная почва состоит из мелких комочков. Между комочками хорошо проникают вода и воздух, так необходимые корням растений. Но за лето верхний слой почвы сильно уплотняется. Для того чтобы поле вновь стало рыхлым и комковатым, его надо глубоко перепахать, и перепахать так, чтобы верхний слой почвы оказался внизу, а нижний – вверху. Для этого и служит предплужник – маленький стальной плуг, устанавливаемый впереди основного, большого плуга.
Беседа ребятам очень понравилась и вызвала много разговоров.
– Я прежде так думал, – признался Паша: – сел на трактор – и паши себе, не оглядывайся. А выходит, понимать надо, как пласт обернуть да какую глубину взять.
– А я теперь насчет предплужника соображаю, – сказал Костя: – штучка маленькая, а польза от нее большая.
И он допытывался у ребят, все ли хорошо уяснили, что такое культурная пахота.
Потом школьники пошли смотреть, как трактор поднимает целину на Пасынках.
Вдоль делянки неторопливо двигался трактор с четырехлемешным плугом. Светлые шипы сияли на его широких колесах. Блестящие лемехи вспарывали тугую целину; влажные, маслянистые пласты земли шевелились, как живые, поднимались по отвалу вверх, потом переворачивались и падали на дно борозды.
За баранкой сидел курчавый веселый тракторист Саша Неустроев. Старше Кости Ручьева на каких-нибудь три года, он уже второе лето работал трактористом и очень гордился тем, что изучил машину самостоятельно, без всяких курсов и учебников.