Костя, втянув голову в плечи, решил незаметно проскользнуть через мост.
– Здравствуйте! – неожиданно обернулась к нему Варя. – Отыдно со всеми-то вместе идти? Один пробираешься… Так тебе и надо… битый нос!
Костя остановился.
– Молчишь? Отвечать нечего? – наступала девочка. – Комсомольского стажа без году неделя, а уже отличился… Вон сколько медалей на тебя навешали!
Костя вспыхнул и вновь прикрыл нос ладонью.
– И охота была связываться тебе с Кораблевым! – с досадой сказал Митя. – Не хотел он рисовать – и шут с ним! Теперь пойдет звон на весь белый свет: «Ручьев драку затеял».
– На комитет потянут, к директору… – заметила Варя. – Строгий выговор можешь заработать.
– Очень свободно… – подтвердил Митя. – А то еще с предупреждением.
– Ну и пусть строгий! – с отчаянием выкрикнул Костя. – А только я ему все равно не позволю…
– Опять на стенку полез! – нахмурилась Варя. – Чего ты не позволишь?
– Не дам учителя поносить! И все тут! Вы знаете, что Кораблев про Федора Семеновича сказал?.. «Учитель со мной личные счеты сводит…» – И Костя торопливо передал подробности вчерашней стычки.
– Так и сказал: «личные счеты»? – переспросила Варя.
– А ты, значит, и навесил ему по первое число? – деловито осведомился Митя.
– Сам не знаю, как вышло… Кровь в голову ударила…
– Ну и правильно! И я бы не стерпел! – вырвалось у Мити. Но, заметив строгий взгляд Вари, мальчик сконфуженно поправился: – Я не в том смысле… Можно, конечно, и без рук…
– Что ж теперь делать, ребята? – озадаченно спросила Варя.
– Вопрос ясен, – сказал Митя. – Пусть Костька, как все было, так и расскажет: и в классе, и Федору Семеновичу, и на комитете доложит. Я так думаю: выговор ему теперь могут без предупреждения дать…
– Учителям надо рассказать… это так, – согласилась Варя. – А всем ребятам – нельзя. Вы понимаете, что будет? Вдруг вся школа узнает, что Кораблев директора оскорбил? Тут же такое поднимется! Ребята ему этого не простят, проходу не дадут…
– А пусть Витька перед Федором Семеновичем извинится: так, мол, и так, виноват… И дело с концом! – предложил Митя.
– Так он и будет извиняться! – сказал Костя.
– Тогда и поделом ему! – заявил Митя. – Не бросайся такими словами, не черни кого не следует! Варя с укором посмотрела на мальчиков:
– Вы же поймите: Витя какой ни на есть, а товарищ нам. Мы как говорили? Поможем ему, вытянем. А вот опять все вкривь да вкось полезло. И если мы сейчас Витю не поддержим, то совсем оттолкнем его от себя.
– Это пожалуй… – растерянно признался Митя. – А что же делать?
– Вот и я спрашиваю: что делать? – вздохнула Варя. – Давайте думать.
– Давайте!.. – уныло согласился Митя.
Ребята поднялись на мост и, опершись о перила, стали смотреть на реку. Мороз хотя и заковал Чернушку в панцирь, но вода не смирилась и продолжала бежать под зеленоватым льдом, шевеля и расчесывая речные водоросли.
От леса надвинулась серая туча, потянуло холодком, и первые, робкие снежинки закружились в воздухе. Ребята вытянули руки, и снежинки, падая на ладони, быстро таяли, оставляя прозрачные капельки воды.
Через мост проехал на тележке дед Новоселов и с недоумением покосился на школьников:
– Вы что, как на карауле, застыли? Или зиму встречаете? Идет она, матушка, свое время знает!
– Ничего мы не придумаем, – сказал Митя, когда тележка с дедом скрылась за поворотом дороги. – Пошли домой… у меня ноги мерзнут.
Неожиданно Варя забарабанила кулаками о перила моста:
– Есть! Нашла! Теперь знаю, что делать! – Она схватила Костю за руку: – Слушай, тебе надо помириться с Кораблевым!
– Как – помириться? – не понял Костя.
– Очень просто. Прийти в класс и сказать: «Ничего такого между нами не было. Просто поспорили. По пустякам. Из-за печеной картошки». И руку Вите подать.
– Да ты что… смеешься надо мной? – обиделся Костя . – Шут я ему гороховый?
– Ах, вот как! – рассердилась Варя. – Гордость не позволяет! А как же я о своей двойке пионерам рассказала?
Но Костя наотрез отказался мириться с Кораблевым.
– Это и впрямь ни в какие ворота не лезет, – поддержал его Митя. – Вроде как сам себя высечешь!
На склоне «школьной горы» показалась Галина Никитична.
– А давайте учительницу спросим, – неожиданно предложила Варя. – Как она скажет, так и будет.
Костя подумал и махнул рукой: разговора с классной руководительницей все равно не избежать и, может быть, лучше даже не оттягивать его.
– Только ты сама рассказывай, – попросил Костя. – Я не смогу больше.
Галина Никитична поравнялась с ребятами:
– Вы чего морозитесь? Домой пора. Пойдемте вместе.
Все направились к Высокову.
– У нас тут спор вышел, – начала Варя и слово за слово обо всем рассказала учительнице.
От неожиданности Галина Никитична даже замедлила шаг. Она вспомнила свои школьные годы, вспомнила, как ребята сурово обходились с теми, кто позволял себе оскорбить любимого учителя, и поняла, что угрожает ее брату.
– Я не оправдываю Витю, – медленно заговорила учительница, – но виноват не только он. Витя во многом повторяет слова отца… И нам надо что-то предпринять…
– Я вот говорю: помириться надо. А Костя не желает, – сказала Варя.
– Понимаю, это не легко. – Галина Никитична посмотрела на мальчика. – Ссора не пустяковая. Я только вот о чем хочу тебя попросить: не рассказывай пока ребятам, из-за чего вы повздорили с Витей. Это мозкно, Костя?
– Конечно, можно, – ответила за мальчика Вара. – Он же не маленький, понимает…
– Хорошо, – глухо перебил ее Костя, поднимая воротник пиджака. – Я помолчу.
Глава 21. ХУДЫЕ ДНИ
Неизвестно откуда, но школьники узнали, что Никита Кузьмич потребовал от директора выдать ему Витины документы. Федор Семенович документов не выдал, а сам лично пошел к Кораблевым и просидел у них целый вечер. Разговор будто бы кончился тем, что Никита Кузьмич согласился оставить сына в школе, но с условием, что зачинщик драки Костя Ручьев будет строго наказан
Через два дня Витя вернулся в школу. На глазу у него лежала черная повязка, волосы были гладко зачесаны назад, новая рубаха коробом стояла на груди.
– Били его, колотили, а с него все как с гуся вода, – шепнул Паше Вася Новоселов. – Сияет, как млад месяц!
– Такого разве пробьешь!.. Смотрите, силушка гуляет! Один двоих скрутит, – отозвался Паша.
Ребята задумались. Что же случилось с Костей? Он хоть и горяч, но в драку из-за пустяка не полезет, и, если решился схватиться с Кораблевым, были к тому причины серьезные и необычные.
Паша и Вася несколько раз пытались выведать у приятеля, из-за чего тот подрался с Витькой, но мальчик упорно отмалчивался.
– Да что ты, право, тихоней стал! – возмущался Вася. – Кораблев говорит: тебе по всем линиям приработка будет… А ты молчишь, как рыба. Защищайся!
Но однажды к Паше и Васе подошел Колька и рассказал, что случилось на реке Чернушке.
– Вы Костю в обиду не давайте! – попросил он.
Озадаченные приятели поделились новостью с Варей и Митей:
– Мы теперь знаем… Ручей за учителя вступился. Нам надо поддержать его!
Но Варя замахала на них руками:
– При чем тут Федор Семенович! Просто Костя с Витькой поцапались по мелочи. Вы же, мальчишки, не можете без этого…
Паша недоверчиво усмехнулся:
– Расскажи еще кому… А я Костьку вот как знаю!
– Говоришь, по мелочи поцапались, – возразил Вася. – Так давно бы и замирились. А они и не смотрят друг на друга.
– Ну и помирятся… дайте срок!..
– Эге! – присвистнул Паша. – Да скорее Чернушка вспять потечет!
Мальчики так ничего и не поняли, но про себя решили своего друга в обиду не давать.
– Дело тут темное. Но раз на то пошло, Кораблеву тоже будет не сладко… узнает он худые дни.
И «худые дни» начались.
Во время уроков Витя частенько получал записки без подписи:
«Кораблев, признайся честно, за что тебя побили. Будь хоть раз человеком!»
«Извинись перед Федором Семеновичем. Мы требуем»!
«Кто против учителя, тот против нас!»
Витя зло рвал записки на мелкие клочки, старался показать, что он спокоен и невозмутим, но в то же время невольно чувствовал, что вокруг него творится неладное.
Как-то после уроков старшеклассники собрались на спортплощадке сыграть в футбол. Витя был прославленным центром нападения, и ни одна игра не обходилась без его участия. Но в этот раз никто почему-то не передавал ему мяча.
Витя рассердился и, захватив мяч, повел его напролом к воротам противника. Но тут раздался свисток.
Вася Новоселов – он был неизменным судьей на всех футбольных состязаниях – отобрал у него мяч и назначил штрафной удар. Витя заспорил, что это отсебятина и таких правил нет.
– За пререкания с судьей удаляетесь с поля, – неумолимо объявил судья.
– С поля! Долой! – дружно закричали игроки.
– Плевал я на вашу лапотную команду! – фыркнул Витя и с независимым видом ушел с площадки.
В другой раз Паша и Вася задержали Кораблева в классе. Они загородили дверь и приперли ее стулом.
– Садись, Кораблев, поговорим…
Витя с недоумением оглядел ребят.
– Садись, не робей! Драки больше не будет, – усмехнулся Паша. – На днях Ручьева на комитет комсомола вызывают. И тебя, наверное, пригласят. Ты что говорить будешь? Напали на тебя, обидели?
– Как было, так и скажу, – глухо выдавил Витя, все еще не решаясь сесть за парту. – Не я первый в драку полез…
– Знаем мы, кто первый… – оборвал его Вася. – Ты лучше объясни: зачем Федора Семеновича оскорбил? Когда у него прощения просить будешь?
История с дракой приобрела для Кораблева странный и непонятный оборот. С каждым днем все больше и больше школьников не желало разговаривать с Витей.
Даже Прахов начал сторониться Вити, хотя Кораблев уже несколько раз приглашал Алешу к себе домой послушать радио и сыграть в шашки.
– Я бы с охотой… Да, понимаешь, все некогда… – юлил Прахов и куда-то исчезал.