Дверь между тем то и дело открывалась, и из сеней в избу входили все новые и новые школьники. Одни забирались на печь, другие теснились у порога и, подталкиваемые сзади, все больше замыкали кольцо вокруг плясунов.
Встревоженный Колька вытащил Костю из круга и пожаловался:
– Куда они лезут!.. Их же не звали. Еще печку нам развалят!
Он приоткрыл дверь в сени, где толпилось еще десятка полтора школьников, жаждущих проникнуть в избу, и замахал на них руками:
– Нельзя, некуда! Своим гостям тесно!
Костя усмехнулся, отодвинул братишку и широко распахнул дверь:
– Все входи, чего там! Хватит места!
Школьники хлынули в избу.
Костя подошел к окну и прижался разгоряченным лицом к холодному стеклу.
На улице было тихо, снег под фонарями горел голубыми огоньками, березы, опушенные инеем, стояли не шелохнувшись, и, казалось, все село затаилось и слушало, как весело справляли праздник в доме Ручьевых.
Марина и Варя подошли к окну и встали рядом с Костей.
– Хорошо тебе? – шепотом спросила Варя.
– Хорошо! – радостно улыбнулся Костя и, оглянувшись, окинул взглядом собравшихся. – Только вот Федор Семенович почему-то не пришел…
– у него сегодня лекция в колхозе, – сказала Марина. – Но он тебя не забыл, не беспокойся. Целое послание прислал. – Она передала мальчику записку.
«Дорогой мой Костя! – прочел он. – От всего сердца поздравляю тебя с днем рождения и желаю счастья. Ты хорошо прожил свои шестнадцать лет. Но тебе еще предстоит далеко идти и высоко подниматься. Так запасайся же силами, умением, знаниями на долгие-долгие годы!»
– Что он тебе пишет? – Варя нетерпеливо заглянула мальчику через плечо.
– Не мне одному… Он всем пишет… Ребята, идите сюда! Слушайте! – Костя возбужденно подозвал товарищей и прочел: – «Но тебе… – и тут же поправился: – но вам еще предстоит далеко идти и высоко подниматься. Так запасайтесь же силами, умением, знаниями на долгие-долгие годы!»
…Вскоре гости разошлись по домам. Сергей отправился в правление. Колька с Костей остались наедине.
– Вот это пир на весь мир! – устало потянулся Колька. – Вот это погуляли! Не хуже, чем тогда у Балашовых, на Варимых именинах. Гостей даже побольше собралось.
– Давно у нас такого праздника не было, – согласился Костя. – Вот досталось, поди, Сергею с подготовочкой!
– Не ему одному. Тут все больше Марина хлопотала. Она за главную хозяйку была, а мы с Сергеем у нее за помощников.
– Марина?..
– Пока ты болел, она все время по дому нам помогала. И рубаху мне сшила новую, и пальто починила… А какие у нее книжки есть дома! «Ты, говорит, Коля, любую выбирай, какая на тебя смотрит».
– А ты что, бываешь у Балашовых?
– Случается. Меня Марина часто зазывает. Про уроки спрашивает, про все…
Колька покосился на «стену героев». Костя прослеДил за его взглядом и, подойдя ближе к стене, заметил, что на одной из фотографий картонка, закрывавшая лицо Сергея, была снята.
– Кто тут хозяйничал без меня?
– Это я, Костя, – признался братишка. – Зачем ты Марину с Сергеем разделил? Раз снимались, пусть уж вместе сидят… – Колька вздохнул, помялся. – А знаешь, чего мне хочется? Пускай Марина насовсем к нам жить переходит! Мы ведь с тобой не лежебоки какие-нибудь. Если надо, и воды принесем и пол выметем… и скандалить мы не любим… Давай скажем ей, Костя! И Сергею скажем.
– Так это их дело. Пусть сами решают, – улыбнулся Костя.
– А может, они нас стесняются?
– Разве же мы им помеха?
– Помеха не помеха, а все-таки… Ты иногда такой бываешь, не подступись…
– Да нет, Колька, это когда-то было…
– Значит, согласен? – обрадовался Колька. – Позовем Марину! Да? И Сергею скажем!
Костя посмотрел на фотографию отца с матерью, потом на карточку Марины с Сергеем и задумался.
– Ну чего ты, Костя, чего? – жалобно шепнул Колька.
Костя зажмурил глаза и немного помолчал, словно побыл наедине. Потом встряхнул головой и привлек братишку к себе:
– Позовем, Колька… Вместе нам лучше будет…
Глава 30. САЛЮТ
На другой день Костя пришел в школу.
Восьмиклассники встретили его восторженным гулом, кто-то выстучал на крышке парты веселый приветственный туш.
В класс влетел Алеша Прахов и обрадованно закричал:
– Здоров, Ручей? Чего долго так? Не мог пораньше выписаться? – Он потрогал у Кости мускулы на руках. – А ничего… Есть еще запасец!
– Будет тебе! – отмахнулся Костя. – Ты скажи, с математикой как? Опять запустил?
– Что ты! В гору лезу. Недавно четверку получил. Со мной ведь Кораблев занимается. Ну и настырный он, Витька, тебе не уступит! – с удовольствием пожаловался Алеша. – Проходу не дает, все часы расписал по графику. Вчера даже на день рождения к тебе не пустил. а говорю: «Собирайся, пойдем!» А он свое: «Рано еще нам по праздникам ходить. Давай-ка за дело! Завтра ведь математика».
Незадолго до звонка в класс вошел Витя. Заметив Костю, он внезапно остановился, словно ошибся дверью и попал в другой класс.
Мальчики молча смотрели друг на друга.
«Ну, что вы молчите, в самом деле! – хотелось крикнуть Варе. – Языки приморозили?.. Подойдите друг к другу, поздоровайтесь».
Но она ничего не успела сказать, как прозвенел звонок и в дверях показался Федор Семенович.
Обычно Алеша вел себя на уроках математики сдержанно и тихо. Но сегодня он всячески старался обратить на себя внимание учителя: ловил глазами его взгляд, вытягивал шею, часто поднимал руку, порываясь выйти к доске. Когда же кто-нибудь из ребят долго не мог решить задачу, Алеша даже возмущался и сердито шептал:
– Шляпа, канительщик! Да это же яснее ясного!
Но Федор Семенович как будто ничего не замечал.
Витя беспокойно ерзал на парте. Вчера он занимался с Праховым до позднего вечера и отпустил его домой только тогда, когда убедился, что уроки подготовлены как следует. И ему очень хотелось, чтобы Алешу спросили именно сегодня. Пусть Костя увидит, что и он, Кораблев, что-нибудь да стоит!
Наконец, незадолго до конца урока, Федор Семенович вызвал Алешу к доске и попросил его доказать заданную на дом теорему. Громко стуча мелом и четко, с нажимом выписывая буквы, Прахов довольно быстро справился с заданием.
Учитель озадаченно потер бритую щеку, потом протянул мальчику учебник:
– А ну-ка, реши еще вот это…
Алеша записал на доске условие задачи. Потом, улучив момент, обернулся к классу и даже немного растерялся: все ученики, как один, в упор смотрели на него. «Ты же можешь, Алеша, можешь! – казалось, говорили их взгляды. – Ну, постарайся, сделай!»
Костя весь подался вперед, а Витя даже привстал с парты и кивал Прахову головой.
Мальчик вздрогнул и перевел взгляд на доску. Он крепко сжал мелок и широко расставил ноги, словно ему предстояла трудная схватка.
Задача действительно попалась нелегкая. Надо было помнить не только то, что хорошо выучил вчера, но и то, что проходили неделю тому назад, и месяц, и два…
Алеше стало жарко. Он торопливо чертил геометрические фигуры и писал буквенные обозначения и цифры. Он вспоминал теоремы и рассуждал вслух.
Тряпка выпала у мальчика из рук, и он стирал неверно записанные цифры прямо ладонью.
Федор Семенович видел это, но не сделал Алеше ни одного замечания. Он внимательно следил за ходом рассуждений мальчика и вглядывался в черное поле доски, где пока еще царили суматоха и беспорядок. Но вот мало-помалу цифры и знаки начали занимать положенные места, выстраивались в ровные ряды, все лишнее убиралось.
– Кончил! – наконец возвестил Алеша и, дописывая последнюю цифру, так нажал на мелок, что тот рассыпался на мелкие кусочки.
– Хорошо кончил! – Учитель пытливо окинул взглядом маленькую воинственную фигуру мальчика. – Рад за тебя, Алеша, и за товарищей, которые тебе помогают, тоже рад. Ставлю тебе вполне заслуженную пятерку!
Класс облегченно вздохнул.
Алеша попытался сделать вид, что получать пятерки для него обычное дело, но это ему плохо удалось.
После урока ребята потащили Алешу в «живой уголок», к Галине Никитичне.
«Живой уголок» с некоторых пор стал излюбленным местом восьмиклассников. Они часто забегали сюда после уроков: то ученикам надо было рассказать Галине Никитичне, как прошли сегодня занятия, то поговорить о новой книжке, то разрешить какой-нибудь спор.
Как же было сегодня не порадовать свою руководительницу!
Ребята втолкнули Алешу в «живой уголок» и, перебивая друг друга, принялись рассказывать учительнице, как Прахов получил первую пятерку:
– Трудовая пятерочка, ничего не скажешь!
– Вы бы видели, как он запарился! Легче, поди, сто снопов в поле связать…
– Вот она, страда-то, когда начинается!
– Смотри, Прахов, не застрянь на первой пятерке. Полный вперед давай!
– Это верно! – сказала Галина Никитична. – До победы еще далеко. Ты, Алеша, не успокаивайся, подтягивай и другие предметы.
– Да что мы все об Алеше! – спохватилась Варя. – Надо же и шефов отметить – Костю с Витей.
– Правильно, надо! – подхватил Сема Ушков. – В стенгазету про них написать.
Костя с Витей вновь посмотрели друг на друга, но заговорить так и не смогли.
Из «живого уголка» ребята выбежали на улицу.
Костя, не целясь, метнул снежок прямо перед собой и в то же мгновение заметил, как Витя закрыл лицо руками и отвернулся.
Мальчик бросился к Кораблеву:
– Больно я тебе? В глаз попал?
Витя вытер ладонью залепленное снегом лицо и неловко усмехнулся:
– Пустое… Игра ведь… И я тебе так же мог…
– Это само собой, – согласился Костя.
Разговор на этом закончился. Мальчик хотел было повернуть обратно, но что-то удерживало его около Вити. Да и Кораблев не делал никакой попытки отойти от Кости.
Они молча стояли друг против друга, переминались с ноги на ногу, потом принялись катать снежки.
В школьном дворе девочки с визгом гонялись за Алешей.
– Достается сегодня Прахову! – заметил Витя.