– Вы обе отправитесь со мной. – Мисс Ди'Анно свободной рукой сделала Эмилии знак следовать.
Испуг вперемешку с удивлением читался во взгляде Беллы, считавшей подругу если не всемогущей, то точно неприкосновенной.
– Что теперь? – шепотом спросила у Никодемаса Робин.
– Ничего хорошего, – тем же манером ответил он.
У кабинета матери Берта Прейвери предприняла еще одну попытку вырваться. Эмили видела, как покраснело ее запястье. Учительница негромко постучала и сразу открыла дверь.
Безмерно тучная женщина с поросячьими глазками, не похудевшая ни на грамм с последней встречи, подняла заплывшее жиром и оттого почти плоское лицо. Адэрс «что-то там» Прейвери – натура отталкивающая, с первого взгляда не понравилась девочке, теперь же неприязнь переросла в отвращение.
– В чем дело?
Директриса поглаживала птичье чучело пальцами-сосисками, одетыми в многочисленные кольца.
– Я стала свидетельницей неприятного... инцидента, – мисс Ди'Анно начала рассказ.
Эмили не особо прислушивалась: сам кабинет привлекал больше внимания, чем история, непосредственной участницей которой девочка являлась. Изменений в обстановке не произошло, что позволяло получше присмотреться к деталям.
Пушистая пыль, все еще устилавшая полки шкафов, подталкивала к двум выводам: во-первых, директриса не читает книг, а держит их тут исключительно для красоты; во-вторых, ответственный за уборку точно безответственный!
Стараясь скрыть улыбку, Эмили перевела взгляд на здоровое чучело странной птицы с острым на вид, крючковатым клювом. Темно-коричневые крылья, рябая грудь и немного черного с белым в хвосте – понятно, что это хищник. Птица грозно сверкала одним широко открытым глазом и будто подмигивала другим.
Но самое забавное, что, помимо одного гигантского собственного портрета, со стола, с каминной полочки и отовсюду, откуда только можно, на посетителей таращилась одна и та же физиономия.
– Что вы можете сказать в свое оправдание, юная леди?
Девочка вздрогнула, но нарумяненная плошка лица смотрела вовсе не на нее.
– Мама... – промямлила Берта.
– Юная леди!.. – директриса привстала, ухватившись толстыми ручищами за противоположный край крышки стола.
– Простите, мадам...
В этот момент Эмили искренне пожалела обидчицу. Теперь задавака не казалась больше такой блистательной и уверенной, как в классе. Эмилия Варлоу живо представила короткий поводок и ошейник.
– Роберта Анжела Прейвери, вы создаете неприятности. – Стул жалобно скрипнул, принимая вес женщины.
– Простите, – повторила Берта, усердно разглядывая ботинки.
– Я могу исключить вас из школы, мисс. Для начала на неделю... – Многочисленные подбородки яростно затряслись. – Все свободны!
Вот тут вторая семейная черта Варлоу дала о себе знать. Эмили чувствовала несправедливость кожей. Ответь она как-то иначе, стала бы Берта нападать? Само собой, тогда девочка хотела поддеть «самодовольную маменькину доченьку», но, похоже, эта самая «маменька» ничуть не лучше тетки Никодемаса!
– Минуточку... – не успев хорошенько все взвесить, Эмили заговорила.
– Да-а?.. – Натянуто улыбающаяся физиономия с ледяными мелкими глазками сейчас более всего напоминала свиное рыло.
Холодные пальцы с острыми ногтями, принадлежащие новой учительнице, буквально впились девочке в плечо.
– Я тоже виновата, – несмотря ни на что, продолжила та. – Если наказывать, то всех.
– Что ты делаешь?! – одними губами прошептала Берта.
– Вы хотите сказать, – директриса сощурилась, – что разбираетесь в вопросах воспитания лучше, чем я?
– Не совсем... – слова не строились в предложения. Берта невольно спряталась за спину мисс Ди'Анно, а ее мать встала с места, тяжело опираясь на трость и стремительно багровея. Неизвестно, чем все это могло закончиться, если бы так кстати не очнулось декоративное зеркальце на ножках. Оно завертелось с невероятной скоростью, будто кто-то специально подтолкнул его.
Адэрс «что-то там» Прейвери вернулась в кресло-трон, остановила сумасшедшее вращение и резко переменилась в лице:
– Здравствуйте, – мягко улыбнулась она. – Чем обязана?
– Мой работодатель, – сердце Эмилии сделало в груди страшное сальто: разумеется, девочка узнала голос, – желает вступить в попечительский совет школы. Это подразумевает более тесное сотрудничество...
– Понимаю, – поросячьи глазки заблестели. – Кандидатуры попечителей, правда, утверждены...
– Это терпит, – голос зазвучал вновь после непродолжительной паузы, – если, конечно, он не найдет более подходящего места обучения для своей единственной дочери. Хорошего дня.
Мисс Ди'Анно ослабила хватку.
– Все свободны, – повторила директриса.
– Не сердитесь, миссис Прейвери, – попросила Эмили как можно жалостливее. – Мы больше не будем.
– Поверю на первый раз... – снисходительно кивнула та.
– Спасибо! – девочка легко поклонилась.
За дверью новая учительница непостижимым образом пропала. Недавние противницы остались один на один.
– Я жалею о том, что произошло. – Эмили протянула руку в знак примирения.
Несколько мгновений Берта казалась просто девочкой, как Би или любая другая одноклассница: страх перед матерью делал свое дело. Но стоило ей только осознать, что разъяренные глазки-бусинки не смотрят на нее больше, как во внешности девочки произошли разительные изменения: плечи расправились, а надменная мина вернулась на прежнее место.
– А мне жаль, что ты не упала с лестницы... – прошипела Берта. – Пусть у меня нет Ручного Танцора, который возил бы меня в школу на пегасе, но я самая-самая!
– Да... похоже ты действительно «самая-самая». – Эмили сунула руки в карманы и направилась искать своих друзей в кафе.
Преображение Берты Прейвери задело что-то в душе, как камень, брошенный в тихую воду. «Может, именно это называется двуличием?» – думала она. Эмилия будто знала двух разных Берт. Первая – пугающе похожая на мать, не внешне (хоть и тут сходство определенно было), но внутренне. Вторая... вторая нравилась девочке. Какая же из них настоящая?
Когда Эмили вошла в заставленный круглыми столами зал, ей пришлось повертеть головой, привстав на цыпочки, чтоб разглядеть друзей, понуро сидящих в дальнем углу. Рассказ о двух Бертах быстро развеселил ребят.
– Видишь, я оказалась права, – Робин упорно накручивала на указательный палец один из жиденьких светло-каштановых хвостиков.
– Она просто... дура, – процедил Никодемас.
– Если у Берты проблемы... причем здесь мы? – вопрос звучал справедливо.
Ребята посмотрели друг на друга, но так никто и не нашел, что ответить.
– Хорошо, что мы знаем слабое место врага. – Никодемас довольно потирал руки. – Теперь-то сможем отомстить «самой-самой».
– Месть – это плохо, – укоризненно заметила Роби. – Как же «ударили по одной щеке, подставь другую»?
– Здорово... – закатил глаза он. – Это если вокруг только добренькие! А в жизни все не так, поверь.
– Мама говорит, что «не так» потому, что люди не хотят начать менять жизнь с себя, – возразила Би.
– Прекратите ссориться! – Эмили громко хлопнула в ладоши.
– А кто тут ссорился? – Никодемас весьма правдоподобно сделал невинное лицо.
Странная мысль пришла в голову: она ведь не знает о своих друзьях ровным счетом ничего! Как же так получилось? Вернее, не получилось... Не получилось познакомиться по-настоящему...
Перемена почти закончилась, и ребята поспешили в класс. Для Эмилии это была первая Алхимия в жизни, хотя внезапно открывшаяся проблема занимала ее сейчас более всего.
Наверное, потому бедняжка не отреагировала, когда высокий старшеклассник приветливо поздоровался с ней на лестнице. Девочка так погрузилась в размышления, что не сразу поняла, откуда ей может быть знакомо ухоженное приятное лицо.
– Это же он! – Робин обернулась целых четыре раза. – Чарли! Надо же... помнит тебя!
– Кажется, я просто нечаянно наступила ему на ногу, – Эмили прибавила шаг. – Перестань вертеться – это неприлично.
– Пускай, – отмахнулась Би. – Он еще смотрит на нас.
– Прекрати, – за подругу сделалось стыдно. – Что в нем такого?!
– Ничего особенного! – Никодемас почти скрипел зубами.
К счастью, блондинистая голова старшеклассника скрылась из виду – правда, Роби успела на всех надуться. Странное оживление охватывало ее всякий раз, когда та слышала разговоры о Золотом Чарли.
Берта прошествовала мимо такая же надменная, как обычно. Отчего-то Эмилию это обстоятельство не удивило. В расписании значилось «С. Мерривезер» в графе «Основы Алхимии». Воображение рисовало счастливое прекрасное существо, порхающее по классу... только вместо него за столом сидела хрупкая женщина с уложенными «корзинкой» волосами.
Если бы девочка взялась ее рисовать, то в картине не было бы ни резких линий, ни острых углов. Овальное лицо, выпуклые светлые глаза – учительница напоминала грустную куклу с фарфоровой головкой, которая сидит за стеклом магазинной витрины и ждет свою хозяйку. Голос у нее тоже оказался фарфоровый... Он звучал как нежное «динь» серебряной ложечки о кофейную чашечку – из тех, что миссис Варлоу никогда не доставала из шкафа по пустякам.
– Из-за инцидента на прошлой неделе, – начала учительница, – сегодня мы еще раз запишем и выучим некоторые правила, позволяющие избежать неприятностей. Вы не поможете мне, мистер Рафли?
Никодемас потупился под благожелательным, но серьезным взглядом женщины.
– Да, мисс... – промямлил он.
– Замечательно. – По классу пробежал легкий смешок. – В таком случае, выйдите сюда. Я вас назначаю летописцем.
«Солей», – старательно вывела Эмили имя учительницы, пленившей ее сердце с первого взгляда и без всяких иллюзий. Тем временем Никодемас добрался до длинной кафедры, за которой исчез почти по шею.
– Правила просты. – Мисс Мерривезер оставила мальчика за спиной и повернулась к классу. – Нельзя вещества брать руками. Почему?.. Паттерсон! С места.