Он притормозил и слез с велосипеда, чувствуя, что сердце бьется где-то в горле.
Примерно в двадцати ярдах ниже по холму под странным углом стоял трактор. Под ним Олли разглядел остатки маленькой фиолетовой машинки. Это выглядело так, будто трактор сделал из автомобиля стейк в форме буквы «Т». Он проехал прямо по салону, практически раздавив его. По асфальту, все больше расширяясь, растекалась тошнотворно-малиновая река крови.
Это был тот самый трактор, который Олли встречал уже не раз, — тот, что принадлежал местному фермеру Артуру Фиарсу. Рядом стояли несколько полицейских машин, две скорые и высокий пожарный грузовик. Тут же столпились несколько полицейских; двое из них, встав на колени, разглядывали то, что осталось от фиолетовой машины.
Машину Олли, конечно, узнал сразу. Он видел ее дважды в субботу.
«Киа» преподобного Роланда Фортинбрасса.
— Пожалуйста, отойдите, сэр, — приказала ему женщина в полицейской форме.
— Я… я живу вон там, выше по холму, — запинаясь, произнес Олли, не в силах оторвать взгляда от жуткой мясорубки. — Я ожидаю посетителей, — сам не зная зачем добавил он, глядя на машину.
— Им придется припарковаться подальше и дойти до вашего дома пешком, — ответила она. — Мы перекрываем дорогу до тех пор, пока не прибудет отдел полиции по расследованию происшествий на дорогах.
Олли заметил фигуру фермера, Артура Фиарса — сгорбившись, он сидел на заднем сиденье одного из полицейских автомобилей.
Фортинбрасс и «экзорцист», как говорила Каро, Бенедикт Катлер, были в той фиолетовой машинке. Он знал это наверняка. И судя по тому, что салон был расплющен, как жестянка из-под сардин, угодившая под пресс, живых там быть не могло.
Чертов ублюдок Артур Фиарс, подумал Олли, и его затошнило. Его взгляд случайно упал на малиновую реку, и Олли испугался, что его вырвет прямо здесь и сейчас.
«ТРУЛЯЛЯ И ТРАЛЯЛЯ УЖЕ В ПУТИ! ЭТО ТЫ ТАК ДУМАЕШЬ. ОНИ МЕРТВЫ. ВЫ ВСЕ МЕРТВЫ».
Он прочитал эти слова совсем недавно!
О боже милостивый, что это? Неужели он каким-то образом в этом виноват? Возможно ли, что его сознание как-то контролирует события?
Олли попробовал мыслить рационально. Совершенно ясно, что тут случилось. Фортинбрасс ехал по дороге, вверх по холму, направляясь в Дом на Холодном холме. Придурок Артур Фиарс, как всегда, несся на своем тракторе вниз. Викарий или недооценил скорость трактора, или у него заглох двигатель.
Глубокое отчаяние затопило Олли с головой, заполнило все клетки его организма. Что теперь делать? Вернуться домой и сообщить Каро, что их самая большая надежда убита? Ей нужна помощь. Им всем нужна помощь, но Каро — больше всего. Сейчас она особенно уязвима. Кто способен ей помочь? Мать? Наверное, мать — это лучше всего.
Или… как насчет Энни Портер? — вдруг подумал Олли.
Их добрая соседка поймет, насколько потрясена Каро. Скорее всего, она и сама будет в шоке. Кстати, запоздало удивился Олли, почему Энни не вышла посмотреть, что происходит? Особенно учитывая, как она злилась на Артура Фиарса и его манеру гонять на своем тракторе с бешеной скоростью.
— Могу я пройти? — спросил он одного из полицейских.
Тот торопливо провел Олли мимо места происшествия. Он прошел вперед, но все же оглянулся. Ужасное зрелище почти целиком закрывали полицейские. Один из них держал устройство для гидравлической резки, похожее на гигантский болторез, а врачи из скорой стояли на коленях возле салона, пытаясь заглянуть внутрь. До него доносились отрывистые резкие приказы, треск раций и искаженные радио голоса.
К горлу опять подступила тошнота. Олли несколько раз сглотнул, взобрался на велосипед и быстро доехал до Садового коттеджа. Слезая, он с удивлением заметил, что ворота выкрашены в ослепительно-белый цвет. Когда же она успела это сделать? — подумал Олли. Должно быть, на выходных.
Он аккуратно прислонил велосипед к ограде и увидел, что не только покрасили ограду, но и к воротам приделали новые петли, и они больше не были перекошены, как раньше. Он прошел по коротенькой дорожке через сад к парадной двери, и здесь его снова ожидало открытие — дверь тоже была свежевыкрашена в темно-синий цвет и блестела как новенькая. Там, где раньше были пустые петли, висело сияющее медное кольцо с львиной головой. «Энни здорово подновила свой домик, — подумал Олли и громко постучал. — Надеюсь, это не значит, что она собирается его продать и переехать». Энни ему очень нравилась.
Через несколько минут дверь открыла приятная, но замученная с виду молодая женщина, лет двадцати с небольшим. На руках она держала хнычущего младенца с багровым от плача личиком, в красивом, но запятнанном комбинезончике. Было слышно, что в другой комнате работает телевизор.
— Кто там, Мел? — спросил мужской голос.
Олли вдруг понял, что интерьер дома выглядит совершенно по-другому. Куда-то пропали антикварная мебель Энни Портер и ее морские пейзажи, а также фотографии в рамках. Вместо этого на стене висели зеркало в позолоченной раме и три акварели, изображающие сцены игры в крикет. Сами стены были тоже другого цвета. Все было так не похоже на то, что Олли видел всего несколько дней назад, когда приходил сюда в прошлый раз, и на мгновение он даже подумал, что по ошибке попал в другой дом.
Но это было невозможно. Это был единственный коттедж на дороге, от других домов его отделяло добрых триста-четыреста ярдов.
Или нет? Или да?
— Слушаю вас? — спросила женщина с легким раздражением. Олли осознал, что уже пару минут стоит на пороге, пялится на дом и ничего не говорит. Может, это дочь Энни Портер или племянница? И она вместе с мужем помогает Энни делать в доме ремонт?
— Я просто зашел, чтобы поговорить с Энни — она дома? — спросил он.
— С Энни?
Теперь он был уже почти уверен, что каким-то непонятным образом все же попал не в тот дом.
— Да, Энни Портер.
Женщина на секунду задумалась.
— Энни Портер… подождите, вы имеете в виду старую леди, которая жила здесь раньше?
Олли показалось, что земля слегка поплыла у него под ногами. Странное ощущение.
— Жила здесь? Раньше? Это ведь Садовый коттедж, так?
Женщина подозрительно посмотрела на него:
— Да, это Садовый коттедж. Но мы живем здесь уже почти год. Мы купили этот дом после того, как миссис Портер умерла. Вы что, не знали, что она умерла?
— Как умерла? Но это невозможно!
— Она похоронена на церковном кладбище.
Коттедж закачался у него перед глазами. Земля словно поднялась, и его шатнуло в сторону. Олли положил ладонь на дверь, чтобы восстановить равновесие.
— Меня зовут Оливер Хэркурт. Мы — я и моя жена — живем чуть выше по дороге, в Доме на Холодном холме. Я видел Энни всего несколько дней назад. Я ничего не понимаю. Я… я…
Женщина продолжала смотреть на него, но уже с некоторой паникой.
— Кев! — вдруг позвала она. — Кев!
В коридор вышел растрепанный мужчина, тоже лет двадцати с небольшим, может, чуть старше, в серой футболке и спортивных штанах.
— Что такое, Мел?
Она кивнула на Олли:
— Кев, вот этот мужчина не верит, что мы живем здесь уже несколько месяцев.
Он нахмурился, склонил голову, посмотрел прямо на Олли и нахмурился еще больше.
— Какой мужчина? — спросил он.
56
Понедельник, 21 сентября
Женщина с ребенком развернулась и пошла обратно в дом. Олли услышал, как она говорит мужу:
— Там был мужчина, Кев, честное слово! Он стоял у двери! Я его видела своими глазами, клянусь! Он даже назвал свое имя — Оливер Хэркурт. И сказал, что живет выше по холму, в том большом доме — Доме на Холодном холме. Ну правда!
— Мел, там никого не было, — отрезал мужчина.
— Но мне же не почудилось!
— У тебя послеродовая депрессия. Может, она так странно на тебя действует.
Дверь за ними закрылась.
Олли, оторопев, застыл на пороге. Что же происходит, черт возьми? Может, это какой-то изощренный заговор, с целью свести его с ума? Энни Портер умерла?
Невозможно.
Она похоронена на церковном кладбище?
Он снова забрался в седло. Звуки сирен утихли. Вокруг царила практически полная, неземная тишина. Только последние вечерние птички еще щебетали — становилось совсем темно. С идущей кругом головой Олли покатил в деревню. Он проехал мимо коттеджа, на котором всегда была вывеска «Гостиница»… теперь ее не было. Добравшись до кузницы, он резко затормозил и чуть не свалился с велосипеда. Кузницы больше не было. Вместо нее большая вывеска гласила: «Старая добрая чайная».
Что такое? Когда это случилось? Должно быть, за последние несколько дней, потому что раньше на неделе ничего этого он здесь не видел.
Еще через несколько минут его ожидало новое непонятное открытие. Паб. Его тоже подновили, выкрасили в другой, более светлый цвет — белый или кремовый, сейчас, в темноте, разобрать было трудно, и исчезла вывеска «Корона». На ее месте красовалась другая, с элегантными буквами. «Бистро TARQUIN».
Олли резко затормозил и остановился, разглядывая паб и ничего не понимая. На парковке стояло несколько дорогих машин. Вообще заведение выглядело дорогим и шикарным.
Он поехал дальше, быстрее крутя педали, увеличивая скорость, словно пытался вернуться обратно в реальность. Заметив впереди покойницкую при церковном кладбище, Олли слез с велосипеда и прислонил его к каменной стене.
Когда он проходил через ворота, из церкви вышел маленький, очень серьезный человек в твидовом пиджаке, с воротничком священника, и направился по тропинке прямо к нему.
— Простите, — позвал Олли, когда они поравнялись, — вы не знаете, случайно, где мне найти могилу женщины по имени Энни Портер?
Священник прошел мимо него, не замедляя шага и не поднимая головы, как будто совершенно не заметил Олли. Или его там вообще не было.
Олли обернулся.
— Прошу прощения! — еще раз позвал он. — Будьте добры!
Священник молча завернул за угол, к дому.