– Это не корона.
– А что же?
– Это кокошник.
– Ну пусть будет кокошник. Все равно, она будет у меня Марьюшкой.
Маша так ласково и нежно взяла в руки куклу и стала возиться с ней, что Аня не выдержала и тоже включилась в игру.
Час прошел незаметно. Сестры так заигрались, что совершенно забыли про время и все остальное. Они привели в порядок всех кукол, расставили их обратно на полки и долго ими любовались. Каждая выбрала себе любимчиков, и девочки даже поспорили, чьи куклы красивее. Правда, они быстро помирились, потому что вообще редко ссорились всерьез. Они были дружные девочки.
Первой вспомнила, что пора возвращаться домой, Аня.
– Нас наверно родители потеряли, – с тревогой сказала она.
– Если бы потеряли, то давно бы нашли, – весомо заметила Маша. – Мама бы такой крик подняла. Мы бы не обрадовались.
– Пошли домой? – спросила Аня.
– Пошли, – Нехотя согласилась Маша. – Только смотри, не забудь закрыть дверь на замок. И ключ возьми с собой.
– Это зачем еще?
– Мало ли что? Налетят сюда разные Дениски с братьями, пронюхают про наш клад и мигом все растащат. Мы и опомниться не успеем. Знаешь, какие деревенские все вороватые?
– Ладно, – согласилась Аня, – закрою. Куда я замок положила? Ключ в нем был. Я не вытаскивала.
Она стала искать замок, и вдруг обратила внимание на бумажный сверток, который лежал прямо на полу в темном углу. Почему-то они его не заприметили.
– Что это такое?
– Где?
– Вот тут. В углу. Сверток какой-то.
– Ой, это наверно еще куклы. Давай посмотрим!
Девочки наклонились над свертком. Осторожно пощупали его. Сверток был твердый и плоский. Аня и Маша вытянули его в центр сарая и опять осмотрели, но так и не поняли, что внутри него.
– Давай откроем! – нетерпеливо потребовала Маша.
Аня сомневалась:
– А можно?
– А почему нельзя? Раз уж мы сюда вошли, дверь открыли, кукол взяли, то и сверток можем посмотреть. Вдруг там золото и бриллианты? Мы тогда богачами станем. Как Том Сойер и Гекельберри Фин.
– А что? Очень может быть! – воскликнула Аня. После удивительной кукольной находки она допускала мысль, что здесь в этом сарае может быть еще и сундук с золотом.
И они стали лихорадочно распаковывать сверток. Тот был из плотной бумаги, в какую на почте заворачивают посылки, и обвязан шелковой нитью. Так что сразу распаковать его не удалось, и девочкам пришлось попотеть, прежде чем небольшой деревянный ящичек предстал перед ними.
– Сундучок! – хриплым от волнения голосом воскликнула Маша. – С золотом! Я же говорила! Говорила!
– Нет, это не сундучок, это скорее чемодан, – покачала головой Аня. Она тоже была очень взволнована. У нее пересохло в горле, и девочка умирала от жажды.
– Какая разница! Открывай быстрее!
Аня попыталась открыть, но чемоданчик не захотел открываться.
– Тут тоже замок!
– Что же делать?
– Как что делать? Ключ надо искать!
– Где же его искать?
– А я откуда знаю.
– Раз ключа нет, тогда надо ломать замок.
– А ты умеешь?
– Чего тут уметь? Надо чего-нибудь острое и твердое. Нож, например.
– Откуда здесь взять нож?
– Надо сбегать домой.
– И кто побежит? Ты?
– Ну, уж нет! Сама беги!
– Почему это я?
– А почему я? Почему всегда я?
Девочки готовы были уже поссориться, как вдруг Аня хлопнула себя по лбу:
– Ах, я раззява!
– Что такое?
– Я, кажется, знаю, где ключ!
Аня не стала больше говорить, она поднялась с пола и достала с полки куклу, мальчика в гусарском наряде. У того на груди красовался на золотом шелковом шнурке маленький золотой ключ. Аня сняла с шеи мальчика ключ и торжествующе показала его сестре.
– Видала?
– Ты думаешь, это он?
– Сейчас посмотрим!
И Аня дрожащей от волнения рукой попыталась вставить ключик в отверстие чемоданчика. Сразу вставить ей не удалось, и у девочек сердца сжимались от волнения, когда она промахивалась. Но вот с третьего раза ключ вошел в замочную скважину и повернулся с такой легкостью, как будто только и ждал этого мгновения.
Крышка чемоданчика откинулась назад, и девочки склонились над его содержимым. И тут же у обеих вырвался вздох разочарования.
Золота и бриллиантов внутри не было. А были какие-то совсем непонятные штуки, круглые и черные, и еще какая-то металлическая трубка, узкая с одного конца и широкая с другого, и еще какая-то железная коробка. А еще сильно пахло машинной смазкой.
– Что это? – скривив губы от досады, спросила Маша.
– Понятия не имею, – ответила Аня. Она тоже была разочарована. – Какой-то агрегат.
– И что с этим надо делать?
– Ты думаешь, я знаю?
Некоторое время Аня и Маша молчали и соображали, как же им поступить. Вдруг младшая сестра нахмурила брови, словно что-то вспомнила, затем заявила:
– Я знаю, что с этим надо делать.
– Что же?
– Надо показать папе. Он обязательно разберется, что к чему.
Аня обрадовалась:
– Это ты здорово придумала! Конечно, надо отнести это папе. Если эта вещь имеет какую-нибудь ценность, то он нам скажет.
– А что будем с куклами делать? Оставим их здесь?
– Конечно.
Маша засомневалась:
– А может, все-таки заберем их с собой и покажем родителям?
– Все сразу мы не унесем, – возразила Аня. – еще чего доброго уроним по дороге и разобьем. Они же фарфоровые. А с этой железякой ничего не будет.
И девочки решили пока оставить кукол на прежнем месте. Так что обратно отправились с чемоданчиком, который хоть и был мал, но оказался достаточно тяжелым, так что пришлось нести его вдвоем.
14
– Что это у вас такое? – с интересом спросил папа, когда Аня и Маша тяжело дыша, ввалились в дом.
– Что это за дрянь вы тащите в дом? – возмущенно закричала мама. – Мало мы грязи отсюда выгребли?
– Это не грязь, мамочка! – хором закричали девочки. – Это мы нашли. Там в огороде. Только мы не знаем, что это такое? Папа, ты не посмотришь? Может быть это что-то очень редкое и ценное? Во всяком случае, чемоданчик старинный, это точно.
– И слушать ничего не хочу! – замахала мама руками. – Сейчас же вон, эту гадость, чтобы я ее не видела.
– Папа! А ты чего молчишь?
– А что я? Я ничего. Дайте-ка, я тоже поближе это посмотрю.
Но тут мамино терпение лопнуло. Увидев, что никто ее не собирается слушать, она решила перейти к крайним мерам.
– Вот что, дорогие мои! – заявила она. – Если через минуту этой штуки не будет в доме, не рассчитывайте в ближайшие дни на поход на пляж. Никаких купаний, раз вы так!
Угроза возымела действие. Всех троих тут же из дома как ветром сдуло. Вместе со злополучным чемоданчиком.
Оказавшись на улице, Николай Владимирович и его дочери уселись на крыльцо и уставились на чемоданчик.
– Действительно, вещица старинная, – сказал папа, внимательно рассмотрев чемоданчик. – Начало двадцатого века, а может даже конец девятнадцатого. Где вы его откопали? Неужели в огороде?
– Да, папочка, в огороде, – подтвердила Маша.
– Это что же, – удивился папа, – на капустной грядке что ли?
– Да нет, в сарайчике, – сказала Маша. Аня хотела было ее остановить, но не успела.
– В каком еще сарайчике?
– Ну, в огороде. Там есть маленький сарайчик, там мы его и нашли.
– В огороде? Сарайчик? – папа покачал головой. – Что-то я не помню, чтобы там был сарайчик. Вы ничего не путаете?
– Да нет же. Сарайчик на самом краю у забора, за зарослями лопуха. Мы его тоже не сразу заметили. Только сегодня. Правда ведь, Аня?
Аня кивнула.
– Что-то вы путаете, девчата, – пробормотал папа и склонился над чемоданчиком. – Ух, ты! Здесь даже ключ есть.
Он повернул ключ и открыл чемодан, после чего свистнул от удивления и восторга:
– Вот это антиквариат!
– Что такое? – разом спросили сестры. – Папа, ты знаешь, что это такое?
– Что это такое? Конечно, знаю.
– И что это? Бомба да? – Маша на всякий случай отодвинулась подальше.
– Нет, это не бомба. Это фонограф.
– Что?
– Фо-но-граф!
– А что это такое?
– Это прадедушка нашего магнитофона.
– Что?
– Перед вами один из первых аппаратов, которые могли записывать и воспроизводить внешние звуки. Он появился гораздо раньше граммофона. Вот эта коробочка, и есть фонограф. Вот эти металлические трубки, вернее валики, самые первые в мире пластинки. А вот эта трубка – вместо усилителя и динамика. Из нее идет звук. Здорово! Я такого даже в музеях не видел. Только в книжках на картинках.
Папа был по-настоящему восхищен. Он быстро и внимательно осматривал аппарат и одновременно пытался собрать его и продолжал рассказывать:
– Его изобрел американский ученый Эдисон. Еще в девятнадцатом веке. На таком вот агрегате был записан голос Льва Толстого. Кто знает, может и на наших пластинках тоже есть уникальные записи и голоса знаменитых людей прошлой эпохи. Хотя, конечно мало вероятно, что они сохранились. Это ведь не компакт диски. Хотя, трубки металлические. Может быть они и сохранились. Ни пятнышка ржавчины. Как будто только вчера были нарезаны. Удивительно.
– Что же тут удивительного? – спросила Аня.
– Удивительно, что трубки металлические.
– Почему?
– Потому что в самых первых фонографах использовались бумажные трубки, покрытые тонким слоем воска. Естественно, что подобные фонограммы были очень недолговечные, почти одноразовые. Затем их сменили вот такие вот металлические трубки, покрытые мягким свинцом. Но они просуществовали недолго, потому что на смену фонографу пришел граммофон и виниловые пластинки. Последние служили верно и исправно весь двадцатый век. Так что перед нами очень редкий экземпляр. Я вас поздравляю, девочки, с уникальной находкой. О ней обязательно надо будет заявить в Академи