Девушка несколько раз моргнула и скосила глаза на кота, примостившегося на пушистом ковре и недовольно поглядывающего на печку, видимо, полагая, что уже давно следовало затопить. Возможно, сама Виктория не слишком осознавала, что именно с ней происходит. По ее словам выходило, что она решила углубиться в смежный раздел магии. Ее главным искусством всегда была сила женской притягательности. Ведьма умела помочь почувствовать это внутреннее великолепие даже самой пожилой своей просительнице. Кэт сама видела, как плечи какой-нибудь старушки вдруг чудесным образом расправлялись, а в глазах появлялся особый огонек. Вроде бы во внешности принципиально ничего не менялось, но ощущение от человека становилось иное. Сама Кэт не слишком жаловала этот вид магического искусства, да и не сильно в нем преуспела. Проблема могла заключаться в ином. Эти силы напрямую были связаны с базовыми центрами человека, и здесь можно было затронуть саму жизненную силу. Однако Кэт с трудом представляла, чтобы это могло привести к пересечению Границы. Скорее, последствия должны были быть иного рода… И либо она чего-то не понимала в самых основных законах, либо Виктория солгала ей и на самом деле не углубилась в то, чем занималась, а полезла в иную область. Ту, о которой их предостерегали наставницы. И теперь хотела впутать и ее туда?! Кэт резко вскинула голову, так что кот тоже дернул ухом и, раскрыв почти сомкнутые негой глаза, воззрился на ведьму.
В какой-то момент Кэт подумала, не посоветоваться ли с Элайзой, и уже была готова подняться, чтобы написать письмо подруге, но ее остановило данное Виктории обещание сохранить их разговор в тайне, и девушка со вздохом опустилась назад. Еще некоторое время она сидела в кресле, раздумывая, пока краски дня окончательно не померкли за многочисленными стеклами веранды, теперь превратившимися в черные зеркала. Тогда Кэт поднялась и зажгла свет, принимаясь за приготовление мази, которую уже несколько дней как должна была завершить.
Усиленно растирая пестиком в ступке травы, выдавливая из них самую суть, Кэт вспоминала слова, сказанные сегодня Викторией, что лишь она из них троих может шагнуть за Грань. Но ведь она не могла… Она бы не стала… Могла она?
Кот с любопытством наблюдал за рукой девушки, сверкая зеленым фосфоресцирующим взглядом, но Кэт было сейчас не до своего неожиданного питомца. Быть может, обратиться к наставницам? Нет… Это бы значило просто сбыть проблему со своих рук и заложить Викторию, когда, возможно, они еще могут решить все сами…
На кухне резко запыхтел чайник. Кэт вздрогнула, выронив из руки пестик. Как бы ей сейчас хотелось совета от старшей, уже прошедшей через все это женщины. Кэт удалилась на кухню и, сняв чайник с огня, заварила и травы, и чай, ожидавший рядом на столике в пузатом заварнике. Ей вспомнилось, как еще девочкой она приезжала навестить бабушку и они вместе пили чай на веранде, и казалось, что уж она-то знает все ответы. Но уже давно ее не было рядом, а жизнь подкидывала все новые вопросы, и некому было помочь с поиском ответов…
В эту ночь Уолли снова не спалось, он недовольно ворочался с боку на бок и в конце концов распахнул глаза и воззрился в потолок. У него не выходили из головы слова Бена. Неужели их ведьма тоже одна из тех? Но нет, эта была настоящая.
Несмотря на то, что Уолли уже входил, что называется, в средний школьный возраст, мир волшебства еще не запахнул перед ним свои двери, как это начинало происходить с его сверстниками. И мальчику чудилось во всем нечто большее, чем оно являлось для взрослых. Порой, наблюдая за полетом стрекозы над водой или таяньем солнца за изрезанной поверхностью леса, ему казалось, что он вот-вот разгадает какой-то секрет. Секрет жизни, быть может… Ее тайный закон, по которому вращается весь мир, а люди заносят в свои многочисленные рукописи лишь осколки этого закона, малосущественные фрагменты. А потом книги, полные этих бессвязных фрагментов, читают такие умники, как его старший брат, и оттого полагают себя лучше, чем иные. А такие, как Уолли, предпочитают все потрогать, попробовать на зуб, вместо того чтобы читать, как заумные старики рассуждают, с какого конца бить яйцо.
Поерзав еще немного, Уолли перевернулся на живот, сложив руки под подбородком и подтянув пятки к попе. Нет, ну почему и Бен туда же? Он ведь постоянно бывает на природе, как же может он не видеть, что вокруг все просто напитано тайнами и… магией! Уолли резко перевернулся и сел. Спать было совершенно невозможно! Он быстро оделся и, не боясь разбудить сестру, – она, как и присуще маленьким детям, обладала отличной крепостью сна, – покинул комнату. Мимо комнаты родителей мальчик прошел с куда большей осторожностью. Ведь всем известно, что у взрослого человека, обремененного массой забот, сон зачастую чуток и прерывист. И если подобраться к такому человеку поближе, то можно услышать тихое жужжание беспокойного роя мыслей, не дающего ему полноценного ночного покоя. Но Уолли, разумеется, решил не приближаться, а вместо этого тихо спустился по лестнице на первый этаж, засунул ноги в ботинки, не расшнуровывая, накинул куртку, ибо еще вечером он заметил, что начало ощутимо холодать, и никем не замеченный покинул дом. Обойдя его, Уолли вывел из двери подсобки велосипед и выехал в ночной город.
Абсолютная пустота улиц опьяняла, и юное создание на двух колесах петляло, не разбирая дороги, по лабиринту мостовых, мимо закрытых лавок, покрытых полотном лотков, огибая удивленные взгляды фонарей, туда – вверх по склону к подножию горы. Вот кто наверняка не спал, – думал в этот момент Уолли: гора и ведьма! Разве ведьмы спят по ночам? Не… Они садятся на помело и летают по небу, варят таинственные зелья, которые нельзя делать при свете дня, а еще…
Уолли резко затормозил, чуть не врезавшись в последний фонарный столб. Дальше улочки не освещались, и пришлось идти пешком, поскольку дорогу было плохо видно. Небо затянуло тяжелыми тучами, цепляющимися пушистыми боками за белые клыки гор, и ночь была особенно темна.
Сам не зная почему, Уолли не испытывал страха, когда подбирался посреди мрака к домику ведьмы, в отличие от предыдущих вылазок, хотя тогда это происходило еще в относительно светлое время и он был не один. Окна не горели, из трубы дыма не шло. Улетела, что ли? Уолли осторожно приоткрыл калитку и пробрался на участок. Никого. Тихонько прокрался к дому и заглянул в окна веранды. Темно. И вдруг что-то вспыхнуло посреди комнаты, и из-за стекла на мальчика воззрились два огромных зеленых глаза. И Уолли, забыв про все на свете, заорал в голос!
В этот момент он был уверен, что перед ним сама ведьма, превратившаяся в какое-то чудовище, теперь готовящееся разодрать его на куски за то, что он узнал ее тайну. На соседнем участке захлопали крыльями голуби, но мальчику показалось, что это полчища летучих мышей ринулись к нему. И он продолжил орать, не в силах сдвинуться с места, словно пригвожденный каким-то страшным заклятьем…
На чердаке домика зажегся огонек, и внутри послышались шаги. Глаза исчезли так же внезапно, как появились, а распахнувшаяся входная дверь обнаружила девушку в белой длинной сорочке с накинутым на плечи платком и взъерошенными волосами.
– Это что за явление? – провозгласила она, щуря глаза на мальчика.
– Вы… Вы… это… не оно больше? – выдавил из себя переставший, наконец, орать Уолли.
Кэт еще раз протерла глаза, убеждаясь, что все это не продолжение ее сна, и потянула платок на мерзнущие плечи.
– Что случилось? А? Какого лешего, в самом деле?
– Да я тут… мимо проезжал… – Уолли медленно начинал видеть происходящее глазами обычного человека. – Но там… Вы – точно не оно?
– Так, – Кэт передернула плечами, – иди сюда говорить, а то я так околею.
Смущаясь немного, мальчик вошел в дом, но, когда оказался в гостиной, замер на пороге. У кресла на него взирали большие зеленые глаза. Кот самодовольно зевнул и, обняв себя хвостом, снова уставился на Уолли, всем видом выражая удовлетворение от произведенного эффекта.
– А, это Полосатый, – махнула рукой ведьма, – теперь живет у меня. Ну, или захаживает. Коты они такие, как говорится, сами по себе.
Она сняла со спинки кресла пушистый плед и, завернувшись в него практически целиком, посмотрела на мальчика так же внимательно и пронзительно, как ее недомашний питомец.
– Так и что тебе надобно, отрок?
Эта фраза напомнила Уолли манеру изложения из его книги со сказками народов мира, только он не мог вспомнить, на какую именно историю это походило. И мальчик невольно улыбнулся, хотя полосатое животное у кресла все еще казалось ему пугающим.
– Я хотел кое-что спросить, на самом деле, – начал он, оглядываясь, все еще в надежде обнаружить следы каких-то магических действий.
– Итак, понимаю, вопрос твой не требует отлагательств, раз ты решил для этого зайти ночью? – иронично заметила Кэт, поглядывая на мальчика.
– Не то чтобы. – Уолли посмотрел на пол, потом перевел взгляд на кота, и они оба прищурились друг на друга. – В общем, – выдохнул Уолли быстро, – я хотел застать вас за колдовством. За настоящим колдовством, а не деланием мазей. Бен сказал нам сегодня… Бен – это наш друг. Сказал, что бывают… разные там гадалки, которые только притворяются, и все подобное. Он не поверил нам, что вы ведьма.
Кэт наклонила голову и посмотрела на мальчика слегка исподлобья, потом рассмеялась.
– И что же такое, по-твоему, настоящее колдовство?
– Ну… Я думал, вы летаете по ночам на метле… – Он немного смутился, произнося это вслух, – И превращаетесь в животных. Я так заорал, потому что подумал, что он, – Уолли кивнул на кота, – это вы.
Тихонько посмеиваясь, Кэт смотрела на мальчика и думала, что же с ним делать.
– Ну тогда что же ты так шумел, когда увидел Полосатого, если именно за этим и пришел сюда? – поинтересовалась ведьма.
Уолли слегка выкатил глаза и комично пожал плечами, достав почти до самых ушей.
– Ладно. – Кэт махнула рукой и пошла на кухню ставить чайник. Когда она вернулась, то забралась с ногами в кресло и снова заговорила. – В кота я, конечно, не превращаюсь. И действительно сейчас по большей части занимаюсь помощью людям, используя умение правильно соединять свойства разных трав. – На мгновение она слегка погрустнела, снова вспоминая разговор с Викторией. – Но мир существует в глазах смотрящего. Каких-то вещей люди не видят, если не готовы их видеть, пусть даже они будут происходить под самым их носом. А тех, кто готов, они не минуют. Это, к сожалению, не значит, что нет таких людей, которые попытаются рассказать тебе то, что ты хочешь услышать, и взять за это деньги. Порой, когда все методы уже исчерпаны, мы готовы цепляться за соломинку. Плохо, когда этим пользуются… Есть вещи, которых не изменить даже магией. Например, смерть.