Мэри-Лу сидела на ступеньках перед входом и смотрела, как старший брат пересекает двор длинными торопливыми шагами.
– Извини. – Он отдышался.
Мэри-Лу одарила его еще одним внимательным взглядом:
– Рюкзак твой что-то распух. В библиотеке был, да?
Роджер кивнул, он давно не удивлялся наблюдательности сестры, и протянул ей руку:
– Пойдем?
Маленькой ладошкой Мэри-Лу ухватилась за руку брата и поднялась.
– Про что читал? – принялась она расспрашивать, пока Роджер вел ее домой.
– Про шаманов. Это такие колдуны раньше были. Даже сейчас где-то есть…
– Ты читал про… волшебников? – недоверчиво произнесла девочка.
– Да никакие они не волшебники! Тут дело в другом… И я пытаюсь как раз понять, в чем именно.
Мэри-Лу остановилась, заставив брата обернуться:
– Ты не веришь, что она настоящая ведьма, да? Поэтому читаешь про этих древних волшебников? – Голос девочки звучал обиженно.
– Ну… – Роджеру очень не хотелось разочаровывать сестру, – я вполне верю, что она, может быть, хорошо разбирается в травах. А может быть, еще и… в людях. Но это не делает ее волшебным созданием, понимаешь?
– А розовый шар, который вылетел тогда из окна? – Мэри-Лу и не думала двигаться с места.
– Уверен, этому есть объяснение.
– А ведьмовская гильдия и странствия?
– Про нее даже Франц не знает, который, между прочим, сам был странствующим подмастерьем!
– Фи! – Мэри-Лу вздернула носик и зашагала вперед. – Если твой Франц о чем-то не знает, не значит, что этого не существует! – Она сразу успокоилась, убедившись в беспочвенности подозрений брата. А Роджер молча двинулся рядом, радуясь, что ему больше не нужно спорить с сестрой.
Дома их встретил непривычный запах подгорелой пищи, который им не доводилось обонять, когда у плиты стояла мама.
– Приветик! – Уолли бегал по гостиной-кухне с лопаткой в руке и открывал форточки. – Я помогаю папе подогреть наш обед!
Между тем никаких следов герра Кляйна в комнате не наблюдалось, даже его газеты.
– Замечательно, – уныло провозгласил Роджер, – будем обедать угольками. – И, подойдя к плите, вывернул конфорки на ноль.
– Не драматизируй, Роди! – Уолли махал лопаткой в воздухе, словно сражаясь на рапирах с невидимым врагом. – Папа еще обещал нас угостить мороженым после обеда.
– Так после или вместо? – Роджер проверял вилкой состояние почерневшей слегка котлеты.
– Ну все! – прокричал Уолли, подбегая к брату. – Роджер Наизануднейший, я вызываю вас на поединок! Вы оскорбили честь и память маминых котлет!
Мэри-Лу уже удобно устроилась на диванчике и, заливаясь смехом, наблюдала за братьями.
– Если кто-то и оскорбил честь котлет, – Роджер отмахивался от лопатки в руках Уолли, – так это был мой глупый брат, который не знает, как пользоваться плитой!
– От глупого брата слышу! – Уолли сделал удачное туше, чем еще больше взбесил Роджера, мечтавшего быстро перекусить и вернуться к своим ученым изысканиям. Он крепко ухватил брата за руку, тот с криком, призывая на помощь всех Ушастых йодлей округи, принялся вырываться и лягаться, Мэри-Лу заливалась смехом, и в этот момент на пороге появился герр Кляйн, который, судя по его сонному виду, надеялся немного вздремнуть после похода с Уолли в музыкалку, не доставившего никому из них удовольствия. Уолли показал там выдающиеся успехи неприлежания, абсолютной незаинтересованности инструментами, кроме, пожалуй, детского барабана, забытого кем-то на подоконнике, и большой трубы, куда так отчаянно принялся дудеть, что комиссия преподавателей сразу же потребовала родителей забрать «этого мальчика». Теперь все это, а также документы с отказом герру Кляйну предстояло продемонстрировать своей супруге, когда та вернется после особо трудного дня. Но он даже не был сердит на сына за это представление и полагал, что при его, в общем-то, неплохой успеваемости и нагрузке в школе можно было обойтись и без музицирования. Более того, Генрих Кляйн даже с некоторым ужасом думал о том, как Уолли будет этим заниматься в домашних стенах, поскольку в своем отношении к звукам был сходен со старшим сыном. Но вот расстраивать, а главное – разочаровывать жену герру Кляйну не хотелось.
– Что тут творится? – вопросил он притихших на мгновение детей. – И чем-то… пахнет?
Герр Кляйн проследовал к плите и с грустью посмотрел на сковородку:
– Суп, я надеюсь, еще в холодильнике?
Несмотря на происшествия в музыкальной школе и неурядицу с обедом, от которого остался в основном суп, герр Кляйн сдержал данное Уолли обещание и повел всех троих на площадь в лавку мороженщика. Семейство расположилось в плетеных креслах, держа по вафельному стаканчику с двумя разноцветными шариками, наблюдая пеструю толпу горожан вперемешку с туристами и голубями. Последние, сразу приметив новых посетителей мороженщика, сместились ближе в ожидании обломков вафли и расхаживали, тряся толстыми шеями и поглядывая бесстрастными круглыми глазками. Мэри-Лу не удержалась первой и начала потихоньку отщипывать кусочки от своего стаканчика, подкидывая их голубям. Уолли покосился назад, где у стеклянной витрины с лотками разноцветного лакомства орудовал круглой ложкой полный господин в длинном белом переднике, и заметил, что мороженщик Флобер вряд ли оценит приманивание голубей к его лотку, ведь вожделенные птицами стаканчики остроконечной башенкой возвышались над стеклом, а не за ним. И после этого тоже бросил кусочек паре дерущихся голубей.
Роджер молча и, как обычно, задумчиво поглощал шоколадный с миндалем шарик и, прикончив свою порцию раньше других, спросил отца, можно ли он сходит сейчас в библиотеку, очень надеясь, что на него не навесят снова присмотр за младшими. Поразмыслив над прочитанным, парень пришел к выводу, что все-таки взял не все, что было нужно, и решил вернуться. Задобренный малиновым и ромовым мороженым и угомонившимися, наконец, отпрысками, герр Кляйн пребывал в хорошем расположении духа и потому просто кивнул. Пользуясь моментом, Роджер сразу же поднялся и исчез в толпе туристов.
– Не может спокойно порадоваться мороженому даже! – прокомментировал Уолли, слизывая с ладони начавшее таять лакомство. – Сжевал все за минуту и утопал к своим книгам!
– Образование – это ключ к миру, так говорил один из моих профессоров в университете, – заметил отец, – на непросвещенные умы легче влиять, потому что они не умеют проверять и критически оценивать информацию.
– То есть ты тоже, как и Роди, считаешь, что нужно всегда во всем сомневаться и по каждому поводу лезть в книгу? – Уолли скривил лицо.
– Не помешает иногда. – Отец порылся в кармане и извлек сложенный вчетверо листок. – Тут по плану вашей мамы еще прогулка значится.
– Ура! – Мэри-Лу кинула хвостик стаканчика в оживленную толпу пернатых. – Покатаешь нас на лодке?
– Гулять – подразумевает физические упражнения для вас, – прищурился на дочь герр Кляйн, – а катание на лодке будет таковым для меня. Так что цели не соответствует. Предлагаю так: вы бегаете туда-сюда по набережной, а я спокойно дочитываю газету на лавочке. – Мэри-Лу просяще захлопала глазками. – Нет? Ну ладно. На лодке так на лодке, – вздохнул, поднимаясь, герр Кляйн под радостные возгласы младших Кляйнов.
Глава 7. Мы видим только то, что готовы увидеть
Достигнув библиотеки, Роджер практически взбежал по каменным ступеням и у стойки выдачи книг чуть не налетел на немного ссутуленного пожилого господина, который тоже ожидал, когда принесут заказанные им книги.
– Стремительный какой юнге манн, – принял тот извинения Роджера, – и что это ты летом забыл в библиотеке? Разве в твоем возрасте не положено лазать по деревьям, воруя соседские яблоки, и гонять мяч со сверстниками?
Роджер пожал плечами, не очень понимая, что можно ответить на такое.
В этот момент старичку принесли его книгу, и библиотекарь пошла за заказом Роджера. Невольно мальчика зацепило название – «Болезни домашней птицы».
– Кур разводите?
– Нет. – Старичок посмотрел на книгу, раскрывая ее на оглавлении. – Голубей.
– Ммм… – Роджер смутился расспрашивать дальше, но пожилой мужчина почему-то не уходил, продолжая инспектировать книгу прямо у стойки. Тогда мальчик снова заговорил: – А нам недавно пришло письмо голубиной почтой. Ваши тоже умеют?
Старичок оторвался от книги и поднял на него пристальный взгляд голубых глаз:
– Мои-то как раз и умеют. А твоя фамилия случайно не Кляйн?
Роджер подтвердил и за это был вознагражден новой информацией. Оказалось, что раньше голуби герра Патиссона доставляли журналы и газеты по Дорфштадту, именно поэтому в ту ночь и удалось отправить письмо, ведь та голубка как раз обслуживала дом Кляйнов, когда там еще жили родители Генриха, которые теперь переехали за город. Роджер был поражен тем, что незнакомец знал о его доме больше, чем он сам. И потихоньку между ними завязалась беседа, продолжавшаяся, даже когда Роджеру тоже принесли книгу.
– И ваши голуби заболели? – спросил он, кивая на книгу.
– Да не то чтобы прям заболели. – Герр Патиссон задумался. – Странное дело приключилось… – И он вкратце поведал мальчику о своем затруднении.
Роджер сразу вспомнил, зачем пришел, и поспешил убрать в рюкзак книгу «Обряды и обычаи, отраженные в мифах и волшебных сказках».
– Да… Розовое оперенье… Герр Патиссон, а можно мне посмотреть на них?
– Конечно, – развел руками, в одной из которых держал книгу, старичок, – хоть сейчас, если не поленишься прогуляться вверх по склону. Мой участок на самой окраине, практически у подножия горы.
Они покинули библиотеку и двинулись через город. Роджер поразился, что при весьма преклонном возрасте его новый знакомый вышагивал бодро вверх по склону, не сбивая дыхания. «Всю свою жизнь провел в этих горах, – заметил на его вопрос герр Патиссон, – раньше частенько поднимался на нашу гору, теперь только на голубятню!»
– Я, кстати, знаю вашу соседку, – когда они уже подошли к участку, сказал Роджер.