– Да, – еще тише и уже не псу сказал Бен, – позвоним ему завтра. Как там мой старик… – это он тоже сказал на родном языке.
– Эй, Бен! – От этого голоса, донесшегося сверху, мужчина чуть не подпрыгнул. Конечно же, он звучал совсем не как отцовский, куда живее и бодрее, хоть и тоже старческий. – Ты, что ли, там? – Подняв голову, Бен осознал, что совсем недалеко успел отойти от домика «ведьмы» и теперь сидит на тропинке прямо у забора герра Патиссона. А он сам машет ему рукой с голубятни.
– Да вот… – Бен не знал, как объяснить свое появление, тем более после лавины он еще не успел навестить старичка. Пиджен же, ничуть не смущаясь, быстро нырнул за калитку, радостно виляя хвостом.
– Заходи давай! – Герр Патиссон еще раз помахал рукой и начал спускаться.
Бен отворил калитку и последовал за псом.
Неспешно, но весьма уверенно переставляя ноги по узкой лестнице, старичок двигался спиной вперед и, наконец, достиг земли. Он обернулся и протянул ладонь подошедшему мужчине, рядом с которым мотал хвостом счастливый спаниель.
– Ну, что же, вот и ты встретился с горой по-настоящему. – Герр Патиссон похлопал Бена по руке, поскольку до плеча тянуться было неудобно. – Пойдем, расскажешь, как ты так ухитрился.
Свет горел только в комнате, в прихожей было темно и не очень просторно. На деревянной тумбочке с изогнутыми ножками стоял запыленный телефонный аппарат с выдернутым из стены шнуром, рядом с ним лежали лопатка для обуви с костяной ручкой и раскрытый пакетик с семенами. Молодой мужчина и старик пошли на свет распахнутой двери. Гостиная вмещала в себя обеденный стол, несколько стульев с высокими спинками, софу с наваленными на нее книгами, придавившими потертый плед, тумбу с ящиками и просторный буфет, заставленный посудой вперемешку с какими-то баночками, записными книгами и несколькими фарфоровыми статуэтками, изображавшими голубей. В углу у смежной стены располагался неширокий камин с закрытым металлической решеткой зевом, подле на металлической же подставке на ножках располагалось несколько поленьев и были прислонены кочерга и совок.
Герр Патиссон достал из буфета чайник и две чашки и подстелил под них белую салфетку. Движение было таким, словно он делал его множество лет, и теперь оно происходило без обдумывания, несмотря на то, что владелец голубятни уже давно особо гостей не принимал и приглашал внутрь дома разве что Бена. Он ушел на кухню поставить чайник, а потом извлек из буфета хрустальную конфетницу со сладостями в цветных обертках и орехами.
– На днях прибегала ко мне новая соседка. – Старичок кивнул на окно в обрамлении зеленых с бежевым занавесок, за которым уже окончательно сгустился мрак. – Сказала, вытащила тебя из-под лавины. Так, что ли?
Он смотрел на Бена из-под лохматых бровей серьезно и внимательно. Бен тоже опустился на стул напротив.
– Выходит, что так.
Пиджен, до этого крутившийся по комнате, внимательно обнюхивая и проверяя, кто здесь успел побывать с его прошлого визита, теперь успокоился и устроился на коврике рядом с камином.
– Пропустил знаки, да? – Герр Патиссон выбил дробь кончиками пальцев по столешнице.
Бен нахмурился, пытаясь припомнить предшествующие лавине события, потом покачал головой:
– Не могу сказать с уверенностью, как все это случилось, а спасение свое и вовсе не помню. Очнулся уже за снежником. Эта девушка, Кэт… Ваша соседка, сказала, ее привел Пиджен. – Услышав свое имя, пес мгновенно поднял голову и внимательно посмотрел на хозяина, но тот только моргнул ему и продолжил: – Но я до сих пор не понимаю, как все это случилось и как потом она меня вытащила. У нее даже лопаты с собой не было, а вся моя снаряга осталась там… – Он взлохматил ладонью волосы. – Я не ходил туда, правда, пока, может, рюкзак куда-то по склону сбросило, может, найду… – И снова поднял глаза на все так же внимательно наблюдавшего его герра Патиссона. – Теперь еще это… Вы знаете, чем соседка ваша занимается?
Старичок кивнул, поднимаясь на призыв чайника из кухни:
– Ну да. Ведьма она.
Проводив взглядом слегка ссутуленную временем спину хозяина дома, Бен перевел взгляд на Пиджена, но тот, понятное дело, комментировать ничего не стал.
Вернувшись с чайником, герр Патиссон некоторое время был занят приготовлением напитка, не обращая внимания на пристальное внимание Бена. Наконец усевшись, старичок пододвинул гостю чашку:
– Ну что? – Он усмехнулся. – Похож ты сейчас на только что вылупившегося птенца. Что ты на мне дырку глазами протираешь?
– Герр Патиссон, честно говоря, от вас я менее всего ожидал такого. – Бен взял чашку. – Мои знакомые дети вокруг нее скачут, особенно самая младшая – дошкольного возраста, и тоже с горящими глазами утверждают – ведьма.
– А… – махнул на него суховатой ладонью герр Патиссон. – Пей лучше чай тогда, если не можешь ничего умного сказать. – И откинулся на спинку стула.
Оба собеседника замолчали, наслаждаясь горячим напитком и наблюдая отражение комнаты в темном окне. Пиджен тихонько засопел, набегавшись и накупавшись за день. Бену подумалось, что и ему хорошо бы уже последовать примеру своего питомца, и он уже хотел сообщить об этом герру Патиссону, но начал с другого:
– Да, хотел сказать, что пробы почили где-то вместе с рюкзаком. А подъем после лавины официально еще не открыли, так что я не смогу пока принести воды из озер. Как ваши подопечные?
– Да… Ничего вроде. Розовые, но, кажется, здоровые. Едят нормально. – Старичок снова пробарабанил по столу. – Да, лучше сейчас на гору не ходить, это правда. – Он все еще смотрел в окно. – А к этой медхен[14] я бы тебе посоветовал присмотреться. – Он повернулся к Бену. – Хорошая девчонка, мне думается.
– Да я… – Бен с удивлением поймал себя на том, что не знает, как хотел продолжить фразу, и упоминание Кэт в таком ключе вызвало у него еще большее смущение, чем обсуждение ее якобы профессии.
– Да что, да я? – передразнил его старик. – Иди уже домой спать! – С усмешкой он поднялся и похлопал молодого мужчину по плечу, теперь имея возможность достать до него. – А о моих словах подумай, – и помахал крючковатым пальцем напротив носа Бена.
Простившись с хозяином дома, Бен кликнул Пиджена и вышел в летнюю ночь. Воздух был полон цветочных запахов с соседних участков, с горы все еще тянуло холодом, но по мере спуска все больше ощущалось тепло, отдаваемое стенами домов, снова сменившееся на ночную легкую прохладу ближе к озеру. Гладь его была спокойна, отражая убывающий диск луны, где-то вдалеке раздавалась перекличка лягушек, несколько раз над водой мелькнула трепыхающаяся тень, и Пиджен бросился догонять ее, но упустил.
Бен аккуратно открыл входную дверь и, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить хозяйку, прошел по холлу и поднялся к себе. Сон навалился на него мягким тяжелым одеялом. Не зажигая света и практически с сомкнутыми глазами, он положил Пиджену еды в миску, принял короткий душ и уснул, едва коснувшись подушки.
Выставив на широкую столешницу тяжелый старинный фонарь, Кэт проверила в нем масло и зажгла. Теперь веранду освещал только его тусклый огонек. Вдоль дальней кромки стола она расставила несколько свечей, а перед собой разложила травы. Ночь – самое подходящее время, когда нужно подумать в тишине: свободной от человеческих мыслей и действий. Хотя дом ведьмы и стоял на отшибе, для некоторых вещей день все равно был слишком суетлив, а ночь пологом синеющего шатра закрывала девушку от всего мира, оставляя наедине с собой. Даже Полосатый ускользнул куда-то после того, как они вместе отужинали.
Кэт долго не могла успокоиться после разговора с Беном. Ей было совсем не сложно объясняться с детьми, как с младшими, так и с такими, как Роджер. Для людей, приходивших к ней за советом и помощью, она знала, как подобрать нужные слова, подходящие их взглядам на жизнь. Но отчего-то именно замечание Бена задело ее. Она думала об этом, пока готовила ужин, пока заваривала чай… И вот теперь пришло время заняться делами, а тот разговор на дорожке к дому все еще не шел у нее из головы.
Кэт злилась на себя. Кто он ей, в конце концов? Просто человек, который дружит с ее друзьями… Или просто человек, которого… она спасла. Эту связь теперь было не разрубить. В тот день она слишком близко подошла к Границе. Она поймала его практически там.
Мысли об этом сразу всколыхнули перед ней тяжелый морок ночных кошмаров. Сегодня Кэт ходила на почту звонить Виктории. Дома никто не подходил. Элайза тоже пока не ответила на письмо. Чувствуя гнев бессилия, Кэт перекладывала сухие стебельки с места на место, словно цветные нити ковра. Несколько раз глубоко вздохнув, ведьма попыталась сосредоточиться. Одну за одной она зажгла свечи. Огоньки их живого пламени усиленно отбрасывали сгустившийся вокруг их света мрак. Кэт опустила глаза на пучки сухих трав. «Ладно, попробуем». Сложив два стебелька, она поднесла их к средней свече, и ароматный дымок потек в комнату. Длинные тени от шести источников света плавно колыхались, словно водоросли на дне пруда, нехарактерно изгибаясь, преломляясь в растекающемся от подожженных трав запахе. Со времен ученичества до сего дня Кэт ни разу не практиковала этого, но теперь, когда она начала, ей не составило труда вспомнить. Руки мгновенно включились, описывая в воздухе переходящие друг в друга круги, и все тело влилось в ритм, покачиваясь под чувствуемую только им мелодию. Незаметно воздух на веранде стал наполняться легкой дрожью, и тогда Кэт, слегка размыкая губы, трижды назвала имя подруги. После этих слов ничего не изменилось. Струйка ароматного дымка продолжала сочиться от сухих стебельков, закручиваясь в воздухе, колебля огни свечей и тени от них. Но через некоторое время перед ведьмой из колышущегося воздуха стало формироваться очертание женской фигуры. Язычки пламени замерли. Кэт всматривалась в образ перед ней, уже размыкая губы для вопроса. И тут резко, словно от неожиданно ворвавшегося порыва ветра, погасла средняя свеча. Остальные огоньки вздрогнули и снова заколебались. Образ исчез.