– Ты ведь и сам все знаешь, да? – сказал Бен, останавливаясь у камня.
Уолли молчал.
– Урок, который хорошо заканчивается, полезен, если ты готов его усвоить.
Мальчик ответил:
– А плохо заканчивается если?
– Такой урок уже некому усваивать, – ответил ему Бен, внимательно смотря на мальчика.
– Я и не заметил, что мы зашли далеко… – грустно протянул он.
– Вот что я предлагаю. – Бен протянул руку, зовя Уолли присоединиться к остальным. – В следующий мой выходной проведу для вас практическое занятие по ориентированию на местности. Но вначале поучимся правильно собирать рюкзаки на однодневный выход! Что скажете?
– Правда? – Уныние словно корова слизнула с лица Уолли, и он снова светился в предвкушении нового события в жизни.
– Правда. – Бен похлопал мальчика по плечу. – Скоро все Ушастые йодли будут вас знать!
Мэри-Лу запрыгала от радости, и только Роджер продолжал оставаться отстраненным.
Пока все шли через город к дому Кляйнов, Кэт немного отстала от основной группы, чтобы заговорить со старшим мальчиком, идущим позади. Он покосился на нее, явно догадываясь о ее намереньях.
– Непростой день получился… – произнесла ведьма.
– Не стоит, – ответил ей Роджер.
Кэт вопросительно подняла бровь.
– Не стоит пытаться меня разговорить или подбодрить. Я знаю, вы наверняка хороши в убеждении. – Он вздохнул. – Но я бы предпочел побыть один. Очень жду, когда мы уже дойдем до дома, и я смогу подняться к себе, наконец. Но там вместо этого ждет объяснение с родителями…
Кэт кивнула, она прекрасно могла понять это желание передышки. Для нее тоже очень важно было за день иметь время остаться наедине с собой, даже когда они втроем с подругами путешествовали, частенько деля одну комнату на троих, Кэт изыскивала для себя такие возможности. И если, например, Виктория для сброса стресса, как правило, нуждалась в компании, то сама Кэт успокаивалась, только когда могла побыть одна.
– Думаю, фрау Кляйн поймет, – кивнула она Роджеру, уже собираясь пройти вперед к остальным и предоставить его собственным мыслям. Мальчик покачал головой с легкой улыбкой:
– Вы серьезно думаете, что, когда мы появимся дома, мама вот так отправит всех по комнатам без лишних вопросов?
– Я так понимаю, у нее для получения ответов всегда есть Уолли.
Роджер снова усмехнулся, но теперь уже веселее.
Когда Бен и Кэт достигли окраины города, в небе ярким щербатым пятном сияла теряющая свой лик луна. Она успела выползти из-за заснеженных пиков и теперь озаряла окрестную долину, где лежал Дорфштадт, серебристым холодным светом отъеденного полумесяца. Благодаря этому тропинку было видно и без фонаря, и потому они шли, уже не зажигая света, хотя городская иллюминация осталась далеко позади. Исполнив обещанное и сдав детей с рук на руки благодарной фрау Кляйн, встретившей их с тревогой в глазах, но тут же взявшей контроль над собой при виде своих чад в целости и сохранности, теперь Бен и Кэт снова были предоставлены сами себе. Поначалу Кэт пыталась отговорить Бена провожать ее, ведь обратно ему снова придется идти пешком через весь город, но он не принял ее возражений, несмотря на утверждение, что она часто ходит одна и после захода солнца.
Некоторое время они обсуждали их странную лесную находку, но вскоре замолчали. Кэт наблюдала висящее на черном бархате неба светило. Это яркое зарево белого постоянно притягивало ее взгляд, будоража что-то внутри, пытаясь напомнить о чем-то, что она знала всю свою жизнь… Бен несколько раз делал попытки снова завести беседу, но Кэт отвечала кратко и отстраненно, сама не замечая этого, и он оставил это, продолжив идти молча. Приблизившись к калитке ее участка, они остановились.
– Спасибо за прогулку, – произнесла девушка, наконец отрываясь от своего оцепенения и возвращаясь к реальному собеседнику.
– Спасибо за то, что согласилась составить мне компанию, – улыбнулся немного смущенно Бен, он хотел добавить «несмотря на то, что наша предыдущая встреча прошла неважно», но вовремя остановил себя.
Пиджен лизнул девушке ладонь, и она погладила пса на прощание. Уже готовый двинуться в обратном направлении, Бен задержался и спросил:
– Может быть… Составишь мне компанию еще раз как-нибудь?
– С удовольствием, – кивнула Кэт, открывавшая калитку. После этих слов она ступила на участок и, помахав ладошкой в воздухе, двинулась к дому. Уже у самого порога она снова обернулась на удаляющиеся в лунном свете фигуры мужчины и пса.
Бен почувствовал этот взгляд и тоже обернулся через плечо и помахал ей. Ведьма не видела уже его выражения лица, но была уверена, что он улыбался. Она наклонила голову, пряча в уголках губ довольную улыбку, и чуть не наступила на растянувшегося на пороге Полосатого. Кот распахнул светящиеся зеленые глаза и с укоризной посмотрел на девушку.
– Ну что такого? – негромко адресовала она ему. – Могу я прогуляться с мужчиной, в конце концов? И даже вполне приятно прогуляться… – произнесла она задумчиво, отпирая дверь. Кот снова одарил девушку выразительным взглядом и негромко мяукнул.
– Да что ты? – бросила она удивленно Полосатому, который явно не желал пускать ее в дом, на мгновение взгляд пал на тыкву, стоящую на деревянном помосте у дальнего от дорожки угла дома, чтобы не смущать издалека приходивших к ведьме посетителей. – Ах вот оно что… – Кэт подошла к «почтовому ящику» и извлекла оттуда небольшой конверт толстой желтоватой бумаги. – Знал, да? – обратила она взгляд на кота, тот сразу демонстративно поднял хвост трубой и прошествовал к двери.
Буквы на конверте были аккуратные и округлые, ясные и без лишних закорючек. Так писала Элайза.
Не зажигая огня, Кэт поднялась в спальню и только там при свете настольной лампы распечатала послание от подруги. Та писала так же, как говорила – без затянувшихся вступлений и окольных оборотов, сразу к сути. Элайза считала, что они обязаны уведомить Совет о том, что собирается сделать Виктория, полагая эту информацию слишком опасной, чтобы продолжать держать ее в тайне, причем в первую очередь для самой Виктории.
Опустив листок на стол, Кэт положила на него распахнутую ладонь, словно желая услышать живой голос подруги через строки письма. Исключительно разумом она была согласна со словами Элайзы о том, что «в этот раз Виктория зашла слишком далеко, это не те силы, с которыми можно заигрывать», но внутренне она не была уверена, что такое решение на самом деле поможет Виктории, более того, она даже не была уверена, что та уже не шагнула туда, откуда не смогут вытащить осуждения ее действий членами Совета. Уж если и решаться к кому-то обратиться, то к одной из наставниц, которая рассказывала им о Границе во время обучения… Впрочем, об этом говорили мало.
Холод полз по телу ведьмы, пока она недвижно сидела на деревянном стуле напротив окна. Ночи становились прохладнее, и многие жители Дорфштадта снова обратились к дровницам у каминов и печей. Но в доме на отшибе труба не дымила, и тихо было внизу, где стояла давно не топленная печка.
Кэт прислушивалась, то снова пытаясь дотянуться до Виктории, то бросая эти попытки. Она достала спрятанную записку той и перечла. Уже приблизилось время отъезда на праздник, и если Кэт хотела успеть туда дозволенным путем, то должна была отправляться, но она не могла. Именно там Элайза и предлагала оповестить Совет, но она не знала о записке и о том, что ждать до Праздника, вероятно, значило – опоздать. Необходимо было принять решение сейчас: оставить все как есть и отправляться на встречу с Элайзой, другими ведьмами, наставницами, предоставив решать судьбу Виктории Совету, и, быть может, этим промедлением навсегда потерять подругу. Или действовать сейчас, самостоятельно. Шагнуть одной туда, куда Кэт не учили ходить. Более того, предупреждали о возможных последствиях. Туда, куда по «дурости своей» отправилась Виктория, не зная правил игры. Но вся сложность и состояла в том, что узнать их по книгам было нельзя, их знал только тот, кто имел… предрасположенность к такому переходу. То самое, в чем обвиняла подругу Виктория…
– Что я должна сделать? – Кэт держала два письма в обеих руках, переводя взгляд с одного на другое.
Глава 13. Граница
Тонкий серп луны таял за щетиною леса, и небо снова отходило во власть звезд, скрытых в одной стороне темными острыми пиками горной гряды, и ближе всего к Дорфштадту – одним выдающимся вверх зубом, с которого в долину тек ночной холод.
Кэт дремала, уронив голову на руки, продолжая держать два листка – письмо Элайзы и записку Виктории.
Девушке снилось, как они втроем путешествуют вместе и волна новой жизни захлестывает их, возможности увидеть мир, применить свои навыки лежат перед ними лентой дороги, раскинувшейся впереди. Сейчас все возможно. Мир нов, прекрасен, полон невероятного разнообразия картин и красок, которые им предстоит увидеть. Они выходят на дорогу, весело смеясь, с закинутыми за спины на посохах узелками. Крепкие ботинки еще не потерты камнями, подошвы целы, и черные носы обуви торчат из-под длинных юбок.
Не нужно пока ни с чем определяться, ничего решать, они могут пробовать различные навыки, и, если что-то складывается не так, как бы им хотелось, в одном месте, спокойно переместиться в другое – мир так велик!
Они идут вперед. Во сне Кэт видит веселые лица подруг – как на солнце сияют рыжие волосы и веснушки Элайзы, и в ее серых глазах уже горит знание того, что она ждет от жизни. Острые черты лица Виктории, ее темные глаза в бахроме ресниц и беззаботная озорная улыбка, как у мальчишки, собравшегося воровать яблоки за соседским забором, но догадывающегося, что, скорее всего, ему за это ничего не будет.
Но постепенно эти лица растворяются в непостоянстве реальности сна. И вот уже померк яркий свет полудня и желтая лента дороги впереди, вместо этого все затягивают волны тяжелого тумана, в нем трудно дышать, он колодезным холодом липнет к телу и, постепенно расступаясь, обнажает черные камни реки и стоящие на них босые женские ноги, затем подол рубахи, протянутые вперед тонкие руки и, наконец, пустое, лишенное красок лицо… Виктории.