– Ополоумела ты, что ли! – шепотом прошипел Уолли, пытаясь отловить сестру. – Кошмар тебе приснился, только и всего… – Правда, мальчик немного поежился от странного холода, когда произносил это.
– Нет, мы должны… я пойду к Бену, только он может помочь… – бормотала она.
– Кому помочь? – Уолли поймал девочку уже у самой двери, но она вывернулась из его рук, словно минога.
Остановить сестру не представлялось возможным. Мэри-Лу была одержима идеей срочно идти к Бену, не объясняя внятно, зачем это нужно, тем более посреди ночи. В этот момент Уолли поймал себя на совершенно неожиданной мысли – нужна помощь Роджера.
Он попытался убедить сестру подождать в комнате, пока он сходит за братом, но безуспешно. Пришлось волочить ее с собой на чердак. Мэри-Лу упиралась, утверждая, что ей надо не вверх, а вниз. Уолли лишь надеялся, что шум не разбудит родителей.
Ввалившись в комнату Роджера, они вызвали недоумение и негодование с трудом продиравшего глаза брата, который только недавно смог уснуть.
– Уолли, опять ты со своими…
Но брат не дал договорить ему, демонстрируя рвущуюся на волю сестру:
– Не верю, что я это говорю. Но. Без тебя нам не справиться.
Вскоре все трое ехали на двух велосипедах к пансиону, где жил Бен. Роджер полагал это самым идиотским делом, в которое он ввязывался по вине брата. К тому же Мэри-Лу даже не дала им времени толком одеться, поэтому они накинули куртки прямо поверх пижам и наверняка выглядели как городские сумасшедшие, полагал Роджер. Однако никогда он не видел сестру в таком состоянии. Казалось, что эта бредовая затея была для нее вопросом жизни и смерти. Притом Мэри-Лу излучала обычно совсем несвойственную ей дикую решимость и такую силу, что два старших брата сами не поняли, как последовали за ней.
Разумеется, двери пансиона были на ночь закрыты, и ребятам пришлось обходить здание с тыла и лезть в окно, благо Бен жил всего лишь на втором этаже и, как правило, оставлял на ночь окно приоткрытым.
Появление детей в комнате предварил негромкий лай. Пиджен тут же сорвался со своего места и, рыча, подбежал к окну, готовый защищать дом от вторжения. Но вскоре почуял знакомый запах и, смутившись, решил разбудить хозяина.
С разбегу пес запрыгнул на кровать, где крепко спал, завернувшись с головой в одеяло, Бен, и принялся бегать по хозяину, пытаясь просунуть мокрый нос к его лицу.
– Ну что такое… Пиджен… – сквозь сон пробурчал Бен, пытаясь отодвинуть пса и спихнуть его обратно на пол, – рано еще гулять… потерпи ты до…
Раздался странный шум, и в проеме окна появилась невысокая фигура мальчишки. Уолли первым вскарабкался и принял у Роджера Мэри-Лу, помогая ей влезть в окно, оставив старшего брата забираться самостоятельно.
Окончательно разбуженный, Бен сел на кровати и уставился на Уолли и Мэри-Лу, только что появившихся из оконного проема. Пока мужчина, сидя в постели, пытался понять, что же все-таки происходит, в окне появилась еще и голова Роджера. Парень, поджав губы от напряжения, зацепился за подоконник и старательно полз в комнату. И тут малышка Мэри-Лу без всяких приветствий и объяснений шагнула к Бену и вопросила:
– Ты готов помочь Кэт? Это вопрос жизни и смерти! – Голос девочки звучал странно глухо, так что Бен еще раз усомнился в том, что действительно проснулся. Потому он просто молча кивнул.
Тогда малышка Мэри-Лу произнесла уж что-то совсем дикое:
– Скажи, что ты приносишь эту жертву по собственной воле!
– Что такое?.. Что происходит… – попытался протестовать Бен. – «Может, они поспорили с кем-то или сегодня какой-то день розыгрышей?»
Пиджен, до этого носившийся по комнате, успокоился и сидел в ожидании, смотря на Мэри-Лу, словно он единственный из всего собрания был в курсе происходящего.
– Говори! – Мэри-Лу не просила, но требовала.
– Хорошо… по собственной воле… – Бен и сам не знал, почему решил подыграть, но мгновенно пожалел о своих словах. В руках девочки сверкнул перочинный нож, который она успела стащить, обшарив ящики брата. Уолли расширил глаза и рванул к сестре, решительно шагнувшей к Бену. Роджер, уже почти перегнувшийся через подоконник, ахнул и, от удивления ослабив хватку, кувыркнулся назад. Пиджен спокойно наблюдал, как маленькая Мэри-Лу занесла нож и полоснула им по ноге его хозяина.
Бен отпрянул и уставился на правую ногу, где внизу теперь появился неглубокий порез, набухавший по краям кровью. Уолли на всякий случай крепко ухватил Мэри-Лу за руку, отбирая у нее нож, но девочка легко отдала его сама, ведь дело было сделано. Тонкая струйка темной жидкости стекла вниз и капнула на пол.
– Теперь к дому ведьмы, – сказала Мэри-Лу своим обычным голосом.
Она занесла кинжал для броска. Но в это мгновение глыба горы замерла, словно отвлеченная чем-то. Кэт не знала, что произошло, но не собиралась сейчас об этом размышлять. Девушка прижала холодное тело Виктории к себе и шагнула к двойнику. Их ладони совместились, Грань вздрогнула, и Кэт живая вошла в Кэт призрачную, меняясь местами.
Два тела с грохотом обрушились на деревянный пол. Тонкая завеса растворилась в воздухе. Они были на тонущей в ночном сумраке веранде. Слабый свет проглядывающей где-то на небе, но скрытой от взора луны упал на бледное тело молодой женщины, растянувшейся в рваной ночной рубашке на полу. Черные волосы большой кляксой растекались вокруг головы. Но вот она медленно повернула голову к подруге, так же лежавшей рядом и пытавшейся отдышаться, и распахнула глаза.
На Кэт смотрели темные с блестящей хитринкой живые глаза Виктории. К губам и щекам ее неспешно возвращалась кровь, и ведьма выглядела весьма привлекательно.
«Даже вернувшись с того света, она смотрится, как будто из салона красоты вышла», – негодуя подумала Кэт, медленно поднимаясь. В этот момент в ногу вернулась боль. Подтянув конечность к себе, девушка обнаружила характерный след от укуса на икре. Тогда Кэт подняла взгляд на сидящего за креслом кота, который демонстративно принялся вылизываться.
– Ах, ты… – Катрина прикрыла глаза, наполняя себя воспоминаниями. Река не забрала их. Молодая ведьма улыбнулась с тихой благодарностью. – Это был ты… Полосатый. Но как?
– Я вижу, – раздался рядом хриплый голос Виктории, – и ты, наконец, обзавелась Хранителем. – Хотя выглядела она теперь и неплохо, но говорить у нее еще получалось с трудом.
– Кем? – Кэт еще окончательно не пришла в себя от всего пережитого, да и воздух на веранде все еще трепетал от недавней трансформации пространства. Став местом перехода, дом пока не до конца присутствовал в Этом мире.
– Ты спала, что ли, на лекции по животным-хранителям? – Даже в болезненном хриплом голосе слышались ироничные нотки. – У меня уже давно есть. Летучая мышь. А как, ты думаешь, я тебе послания не в полнолуние оставляла? Или тебя это не смутило?
– Викки… – выдохнула Кэт с примесью мольбы в голосе, – я тебя только что вытащила с… от… – не в силах произнести этого вслух, Кэт сжимала и разжимала ладонь с напряженными пальцами, – а ты даже в такой момент… такая ты!
– Да-да, прости… – Виктория, приподнявшись немного над полом, снова опустила голову, обрушивая вниз гриву черных волос, и продолжила тяжелым голосом: – Мне так проще. Когда я подшучиваю над другими, получается не думать о себе. – Она подняла лицо и посмотрела на Кэт. – Я очень тебе благодарна. Ты не представляешь, что это был за кошмар, – уже тише добавила она, и Кэт снова почувствовала отголосок того холода. – Такой, для описания которого нет слов в человеческой речи. Я так ошибалась… Я думала, что совладаю с этим. С чем не в силах совладать ни одна ведьма. Я думала… Там есть сила. Другая. Мне казалось, потяни я ее оттуда, и это будет река без края, доступная мне. Может быть, и другим, если они решатся. Но совсем другая река ждала меня там… – Она хрипло закашлялась. – Но в тебе, – она вытянула острый коготок в сторону подруги, – я не ошиблась! С самого начала я догадывалась, кто ты, какой у тебя дар. Завидовала даже… Не хотела тебе говорить. Элайза тоже догадывалась и видела мое отношение к этому. Она даже как-то пыталась меня предупредить. Но когда я кого-то слушала?
– Это точно. – Кэт полностью села и поманила рукой кота. Полосатый очень неспешно подошел. Глянул свысока на Викторию и приблизился к Кэт, которая принялась его гладить.
– Ой-ой-ой! – Виктория передразнила кота. – Какие мы гордые! Ладно, знаю я, что сама виновата! Не надо на меня так смотреть! – Потом подняла взгляд на подругу: – Давно он у тебя?
Кэт пожала плечами, пытаясь вспомнить и медленно осознавая, когда именно это произошло:
– Примерно с того времени, как ты начала мне сниться…
– Я снилась тебе?
– Да. Ты не знала разве? Там… – Кэт сделала движение глазами.
– Нет. – Виктория медленно покачала головой. – Я такого не помню. Со мной все происходило наяву, все ритуалы я делала в состоянии бодрствования. Да, были какие-то кошмары иногда, но я не помнила их… И не остановилась, пока не стало слишком поздно. Пока я уже не увязла Там настолько, что не могла ни вырваться, ни позвать на помощь.
– И все-таки позвала. Через сны. Теперь я понимаю, что это именно он, – она почесала Полосатого за ухом, – будил меня, когда я уходила слишком далеко за тобой в этих снах, оберегая меня от твоей ошибки.
– И ты даже тогда не догадалась, кто он! – усмехнулась черноволосая ведьма.
– Викки! – Кэт попыталась глянуть на нее грозно, но это плохо получилось, и обе ведьмы залились разряжающим обстановку смехом.
– Роди, ты в порядке? – Из окна высунулась голова Уолли.
Роджер уже поднялся, потирая ушибленный бок, и тоже зашептал:
– У вас-то что?!
– Все живы, – был ответ, – жди там, мы сейчас спустимся.
После того, как Мэри-Лу сделала Бену легкое кровопускание, она снова стала походить на себя, но требовала, чтобы они все вместе скорее отправились к домику ведьмы, поскольку она не была до конца уверена, сработало ли ее «жертвоприношение». Одеваясь, Бен перевязал на скорую руку рану стерильным бинтом и тихонько вывел детей через дом, цыкая на Пиджена, который, носясь вокруг, чуть не завалил всю операцию по покиданию пансиона, не разбудив фрау Марту. В противном случае всем мало бы не показалось. Что более всего не терпела строгая фрау, так это шум посреди ночи!