Здесь Витя явно перегнул палку. В его намерения не входило дразнить и без того сильно попавших лохов. Ощутив, что Степан может сейчас взорваться, он быстро сменил тон.
– Да вы не волнуйтесь, – как можно более безмятежно сказал он. – Никуда договор ваш не денется. Просто пока полежит у меня. А когда Димка приедет, пусть сразу мне позвонит. Все будет нормально, не беспокойтесь.
С почтением пожав руку Ивану Александровичу и галантно простившись с Галиной Семеновной, чьи блинчики со сметаной он обожал еще со школьных времен, Витя отбыл с Озерной.
После его ухода в комнате воцарилось молчание. Никто не знал, что сказать, и вместе с тем они боялись разойтись по своим комнатам, как будто понимая, что они теперь приговорены друг к другу и что лучше им оставаться вместе, пусть даже молча, пусть даже совершенно не зная, что сказать. Они сидели так до тех пор, пока заскучавшая Гуля не потянула Валю за рукав.
– Мам, а что такое «чучмеки»? – спросила она.
«Чучмеками» Юрка в своем интервью несколько раз назвал новых родственников, приехавших из Приднестровья. Во время просмотра никто не обратил на это слово особенного внимания, им было не до этого, а Томка с бабушкой вообще поначалу просто обрадовались Юркиному дебюту на телевидении. К тому же до приезда Муродали это словечко вполне могло промелькнуть в их собственном обиходе. Однако теперь в устах маленькой Гулбахор оно прозвучало грубо и неуместно.
Муродали подошел к дочери, взял ее на руки и молча вышел из комнаты. Степан повернулся к сыну.
– Ну, ты урод, – сказал он. – Да еще подставил нас.
– Я все исправлю, – твердо сказал Юрка.
Но исправить всего он не мог. История с интервью и отнятым из-за него договором была далеко не последним испытанием в этот день для обитателей дома на Озерной.
Когда Женька пошла в комнату к бабушке за договором для Вити Гробмана, в папке с бумагами из областной администрации она нашла бумажку с Димкиным адресом в Китае. Иван Александрович нашел для этой записки действительно хорошее место, в которое ни Мария, ни девочки почему-то не заглянули. Быть может, потому, что это место было слишком очевидным.
Женька убрала адрес в карман джинсов, вернулась в комнату к остальным, передала договор Вите Гробману и тихонько уселась в углу, сжимая бумажку в кармане. После того, как счастливый Витя ушел, а Гуля задала свой вопрос, в комнату легкой тенью проскользнула маленькая Катя. Она чувствовала, что произошло что-то нехорошее, и поэтому хотела подбодрить взрослых, проявив к ним свое внимание.
– Вот сколько мы с Гулей собрали, – протянула она Марии пакет, набитый бумажками.
– Да, да, пойдем, – негромко сказала Мария, забирая у нее пакет и выводя ее за руку из комнаты.
Женька тут же последовала за ними. Когда она поднялась в комнату родителей, Мария с Катей сидели у маленького стола, разбирая ворох бумажек.
– А вот эта? – говорила Катя, разворачивая очередной клочок.
– Это не то, – нетерпеливо отвечала Мария.
– А вот это?
– И это не то. Катя, ну что вы какой-то мусор собрали?
Женька стояла у них за спиной. Ни Мария, ни Катя ее не замечали.
– Ты вот это ищешь? – наконец сказала она, протягивая матери Димкин адрес.
Мария удивленно посмотрела на дочь.
– Откуда он у тебя?
Женька убрала руку с бумажкой за спину.
– А ну дай сюда, – потребовала Мария.
Женька покачала головой.
– Я кому сказала, – Мария повысила голос.
Женька отступила от нее на два шага.
– Мама, зачем тебе Димкин адрес в Китае? Ты же сама сказала, что он звонил тебе из Благовещенска.
Мария встала из-за стола.
– Женя, дай сюда эту бумажку.
Женька отступила еще на шаг, приближаясь к балкону.
– Ты же сказала, что с ним все в порядке! Ты всем соврала?
Мария попыталась схватить ее за руку и отнять адрес, но Женька вырвалась и выскочила на балкон.
– Ну почему ты всегда врешь? – закричала она. – Почему даже мне не можешь сказать правду? Ты же никого не любишь! Ни меня, ни папу! Ты всем врешь!
Иван Александрович, который в этот момент вышел в палисадник, услышал Женькин крик наверху и поднял голову.
– Женя! – обеспокоенно позвал он.
– Ну, что ты орешь? – негромко сказала Мария Женьке, услышав голос отца. – Прекрати немедленно.
Она сделал шаг в сторону дочери, но та быстро захлопнула перед ней стеклянную дверь, навалившись на нее с той стороны.
– Открой, – потребовала Мария.
Женька решительно помотала головой. Димкин адрес она по-прежнему сжимала в руке.
– Не дури, – сказала Мария, стараясь держать себя в руках. – Отдай мне, пожалуйста, эту записку.
– Скажи им правду! – продолжала кричать Женька. – Скажи, что Димка пропал! Его ведь никто не ищет!
– Нельзя говорить. Подумай, что здесь начнется!
Обеспокоенный Иван Александрович еще не понимал, что происходит. Он видел только, что его внучка зачем-то держит балконную дверь.
– Женя, – снова позвал он ее. – Что случилось?
Услышав его, Женька бросилась к перилам.
– Стой! – попыталась остановить ее Мария, но было поздно.
– Дима пропал! – закричала Женька с балкона. – Мама все врет! Он ей не звонил!
– Как не звонил? – проговорил Иван Александрович и схватился рукой за сердце.
В следующее мгновение он осел на землю, неловко подвернув под себя ногу и хватая ртом воздух.
Через полчаса пошел сильный дождь. Гулбахор и Муродали сидели на крыльце под навесом, наблюдая за тем, как в лужах лопаются пузыри. В одной из луж Гуля заметила очки Ивана Александровича. Вскочив на ноги, она выбежала под дождь и подняла их.
– Папа, а дедушка умрет? – спросила она, вернувшись под навес и протягивая очки Муродали.
В комнате над Иваном Александровичем, который с закрытыми глазами лежал на кровати, склонился врач «Скорой помощи». За спиной у него напряженно молчал Тетерин. Остальные столпились у входа в комнату. Мария с бледным лицом стояла позади всех. Откуда-то с улицы долетал бесконечный монотонный собачий лай.
На веранде Галина Семеновна резала лимон. Порезав его весь, она налила стакан чаю, поставила его на блюдечко, взяла три куска рафинада и аккуратно выложила их по краю блюдца. Рука ее при этом немного дрожала. Выложив рафинад, она на мгновение замерла, а затем поправила кусочки сахара, стараясь добиться, чтобы они лежали на одинаковом расстоянии друг от друга. Не положив в чай ни одной дольки нарезанного лимона, она взяла блюдце со стаканом и направилась в дом.
Галина Семеновна прошла мимо расступившихся детей и внуков и остановилась рядом с врачом. Тот поднял голову, удивленно посмотрев на блюдце со стаканом в ее руке, но Галина Семеновна смотрела в лицо Ивану Александровичу.
– Это не нужно сейчас, – сказал врач. – Спасибо.
Томка приблизилась к матери и обняла ее за плечи.
– Мам, пойдем…
Забрав у Галины Семеновны блюдце, она увела ее из комнаты.
Мария шепотом позвала дочь:
– Женя, иди сюда.
Выйдя на веранду, она с укором посмотрела на Женьку.
– Добилась, чего хотела? Адрес давай.
Та протянула ей клочок бумажки и молча вернулась в комнату к остальным.
Мария вынула телефон.
– Алло, это гостиница? – сказала она, быстро набрав номер. – Алло, вы меня слышите?
Муродали, который по-прежнему сидел на крыльце, обернулся и посмотрел на нее.
– По-русски кто-нибудь разговаривает? – продолжала Мария. – Рашн? По-русски!..
Опустив телефон, она посмотрела на Муродали.
– Ты китайский язык случайно не знаешь?
Муродали отвернулся, и Мария снова пошла за Женькой.
– Иди сюда, – опять прошептала она.
Степан проводил их долгим тяжелым взглядом.
На веранде Мария схватила с блюдца стакан, который до этого вынесла из комнаты Томка, и сделала несколько жадных глотков.
– Они там по-русски не говорят, – сказала она, опять набирая номер. – Спроси у них по-английски.
– Что спросить? – Женька с вызовом посмотрела матери прямо в глаза.
– Про Диму спроси! – взорвалась Мария.
Женька взяла у нее телефон, и в этот момент на веранду вышел Степан.
– Я не понял! – зашипел он на Марию. – Ты чего нам мозги парила? Где этот Дима?
– Степа, сейчас не до тебя, – быстро сказала Мария, не сводя глаз с дочери.
– Ах ты, зараза! – Степан угрожающе двинулся к ней.
На веранду выглянула Валя.
– Ну вы что, совсем уже? – нервно прошептала она. – Нашли время…
Не обращая на Степана ни малейшего внимания, Мария вытолкнула Женьку на крыльцо. Муродали подвинулся, чтобы дать ей место.
Услышав, наконец, в трубке ответ, Женька резко вскинула руку над головой, и все замерли, как будто играли с ней в «Море волнуется раз».
– Hello, – сказала в телефон Женька. – Can I speak with Dmitry Sedov, please? Hello? Do you speak English?
Муродали поднялся со ступенек крыльца. Гуля тоже вскочила на ноги.
Женька еще секунду послушала голос в трубке, а затем протянула телефон Марии.
– Они не говорят по-английски.
Степан, который все это время, сам того не замечая, задерживал дыхание, шумно выдохнул.
– Я не понял… Где этот Дима?
– Не знаю, Степа, – обреченно покачала головой Мария. – Никто не знает.
Глава 9
Наутро у Марии родился новый план. Эта девушка так легко не сдавалась. Проворочавшись в бессонной постели полночи, она поняла, кто поможет ей позвонить в Китай.
Едва только рассвело и за окном защебетали первые птицы, она проскользнула в комнату Степана и Томки.
– Степа, – прошептала она, легонько коснувшись плеча своего зятя. – Вставай.
Степан вздрогнул, зашипел от внезапной боли и открыл глаза.
Вечером, после того как уехал врач, сказавший, что инфаркта у Ивана Александровича нет, а он просто переволновался, в доме на Озерной началось выяснение отношений. Обвиняли то Димку, то Женьку, то Марию, то собачью жизнь, то друг друга. В пылу взаимных упреков Томка проболталась о том, что это Муродали и Тетерин угнали «КамАЗ», чтобы повлиять на Степана и вовлечь его в общую авантюру. Она искренне хотела оказаться в этот момент на стороне мужа и прикрыть свою собственную вину, однако Степан неверно оценил Томкин порыв. Он так рассердился, что немедленно захо