В купальскую ночь в нашем дворе будет куча чародеев – не только соседи, но и толпа родственников Рейта, которых приведет его дед. Логично предположить, что родственники накинутся на Женю, как только он окажется в поле их досягаемости. Причем, не зависимо от того, вернет он себе магию или нет. На их стороне численное превосходство, а значит, они в любом случае окажутся сильнее.
Евгений об этом знает, однако сей факт его не тревожит. И, кажется, я знаю, почему.
– Женя, – медленно произнесла я, – признайся, ты собрался поднять восстание? Хочешь свергнуть деда и быть среди драконов самым главным?
Лицо Рейта стало серьезным, во взгляде вспыхнули огни.
– С чего ты это взяла? – жестко спросил он.
– Чтобы снять с себя дедовы чары, можно было вырастить Жар-цвет в любом лесу, и воспользоваться им, не привлекая к себе внимания. Ты же посадил его в таком месте, чтобы, укоренившись, он напитался магией живой воды и увеличил свою мощь в несколько раз. Получив столь огромную дозу волшебства, ты не только вернешь себе крылья, но и станешь самым могущественным драконом в своем клане. Ты говорил, что старшие родичи не захотели заступиться за тебя перед дедом, зато младшие отнеслись к твоей ситуации с сочувствием. Ты уговорил их помочь тебе, да? Пообещал какие-то плюшки, поэтому они организовали твой побег и всячески содействовали всему, что ты делал. Завтра же, когда ты вернешь себе магию, братья поддержат тебя открыто. Захар приведет их в наш двор, чтобы они помогли обезвредить бунтовщика, а по факту окажется обезвреженным сам.
Губы Рейта растянулись в широкой улыбке, огни в глазах сменились на яркие веселые искорки.
– Женя, – я придвинулась к нему ближе, – твои братья обманули наших соседей, да? Они сказали, что зацветет папоротник, который вырос в сквере. На самом же деле бутон выпустит тот, который находится у старых качелей. Там расположена старая чаша волшебного родника, и берет начало новое русло подземного ручья с живой водой. Это самое лучшее, самое удобное место для Перунова цвета. Я права?
Рейт взял меня за руку, мягко и крепко сжал мои пальцы двумя ладонями.
– Алиса, – проникновенно сказал он, – зачем тебе Петя Белецкий? Выходи замуж за меня.
– Очень смешно, – я выдернула руку из его захвата и отсела на другой край дивана. – Правильно ли я понимаю, Женя? Завтра ночью во дворе нашего жилищного комплекса помимо грозы и урагана запланирована битва драконов?
– Да, – просто ответил Рейт, невозмутимо глядя на меня. – Сама понимаешь, разрешить конфликт миром вряд ли получится. Дед откажется уступать мне свое место, поэтому придется подвинуть его силой.
«…свирепый огонь обретет свою силу…»
Я потерла виски.
Драконы наверняка будут сражаться в звериной ипостаси, и, скорее всего, повредят жилые дома. Сомневаюсь, что они будут столь аккуратны, чтобы не задеть хвостом чье-нибудь окно, не разрушить крышу или не устроить пожар. В то, что они улетят сражаться куда-нибудь в поле, я тоже не верю – когда речь идет о смене власти, декорации значения уже не имеют.
Боже мой… В нашем ЖК полно людей, примерно половина из которых – дети. И все они в купальскую ночь будут находиться в своих квартирах. Соседи-волшебники, конечно, окружили многоэтажки защитными чарами, но сумеют ли они устоять во время такого разгула стихий?..
Из моей груди вырвался вздох.
Что там Сибилла говорила про маленький огонек, который может всему этому помешать?
Огонек желает помешать всей душой, но как это сделать?..
Ожидание
В доме рыжеволосого Дениса мы провели ночь и весь следующий день. Для ночевки Рейт выделил мне небольшую спальню, очевидно, являвшуюся комнатой для гостей.
– Петя, наверное, очень обо мне беспокоится, – сказала я Жене, когда он объявил, что пора отправляться спать. – Можно ли ему как-то сообщить, что я жива и здорова?
– Это лишнее, Огонек, – качнул головой дракон. – Уверен, Белецкий и сам прекрасно понимает, что с тобой все в порядке. Отдыхай. Завтра нам предстоит большое серьезное дело.
Я в ответ покачала головой. Об отдыхе не могло быть и речи. Во-первых, ложиться в постель, зная, что Евгений может в любой момент явиться ко мне в гости, было немыслимо. Во-вторых, оставшись в одиночестве, я решила попытаться сбежать.
Я понимала: лучшее, что я могу сделать для соседей и нашего ЖК – это уклониться от купальского ритуала. Если меня не будет рядом, и чары Немирова не подпустят Рейта к цветку, его план рухнет, как соломенный домик. Не будет сражения, не будет пожаров, не будет пострадавших людей.
Как воплотить свою идею в жизнь, я представляла слабо. Даже если бы мне удалось выбраться из коттеджа, я понятия не имела, куда пойду – ночью, в незнакомом месте, без средств связи, да еще босиком. Переодеться перед своим похищением я не успела, поэтому теперь щеголяла в старых домашних шортах, растянутой футболке и без какой-либо обуви.
В последствие оказалось, что мои намерения не имеют никакого смысла. Выглянув в окно, я обнаружила, что коттедж окружен защитным полем, которое, как стена, стояло прямо перед его окнами. Открыв форточку, я швырнула в сторону поля лежавший на подоконнике сувенир – деревянную фигурку слона. Слон ударился о магическую стену и, отскочив от нее, как мяч, упал в траву.
Вот и все. Выбраться из дома мне не светит.
Можно было, конечно, попробовать убежать зеркальным путем, но Женя, провожая меня в гостевую спальню, предусмотрительно забрал хрустальное око с собой, а воровать у него артефакт я бы никогда не рискнула.
Закрыв окно, я переместилась на кровать и принялась размышлять дальше.
Если принять участие в ритуале все же придется, надо сделать что-то такое, чтобы Рейту Жар-цвет не достался. Но что именно? Кинуться в дождь и грозу с папоротником наперевес? Замешкаться и сорвать бутон, когда он уже отцветет? Разорвать его на части, а семена растоптать ногами?
Глупо и неправдоподобно. Рейт наверняка будет внимательно следить, чтобы я не вытворила какую-нибудь дичь. И что же тогда делать?
Я откинулась на подушку.
Помнится, когда я читала Олесин справочник магических растений, мне попалась в нем некая фраза – странная, непонятная, которая чем-то меня зацепила. Но что это была за фраза, вспомнить не получалось.
Закрыв глаза, я попыталась восстановить в памяти статью о Перуновом цвете, однако перед моим мысленным взором лишь медленно шевелился серый туман. Когда же я открыла глаза, комната оказалась залита солнечным светом, а стоявшие у кровати электронные часы показывали девятый час утра.
Чертыхнувшись, я выбралась из постели и отправилась искать сначала туалет, а потом Женю Рейта. Туалет обнаружился в конце коридора, а Рейт – в кухне за большим обеденным столом. Увидев меня, он лучезарно улыбнулся и, жестом указав на соседний стул, придвинул ко мне чашку с чаем и блюдо с бутербродами.
Завтракали мы молча. Я смотрела в окно, Евгений – на экран своего мобильного телефона.
– Расскажи, как будет проходить сегодняшний ритуал, – попросила я дракона, когда все было выпито и съедено.
Тот пожал плечами.
– Без особых премудростей. Вечером мы с тобой переместимся во двор, дождемся, когда зацветет папоротник, потом ты сорвешь его бутон и отдашь мне. Все.
– Так просто? А как же дождь и ураган? Как же адский хохот и воплощенные кошмары? И кстати. Я читала, что вокруг цветка надо чертить какой-то круг. Вроде бы это очень важно.
– Круг уже начерчен, – ответил Рейт, возвращаясь к своему смартфону. – Все готово и ждет нашего выхода.
– До нашего выхода еще куча времени, – заметила я. – Что же мы будем делать весь день?
– Что угодно. На улицу, к сожалению, нам выходить нельзя, зато разрешается смотреть телевизор, слушать музыку и читать книги. Можешь заняться этим прямо сейчас. Ни в чем себе не отказывай, Огонек.
– Жень, – я протянула руку и осторожно дотронулась до его запястья, – может, ты все-таки передумаешь? Еще не поздно все отменить.
– Отменить? – удивился Евгений. – О чем ты, Огонек? А! Ты, наверное, боишься, что мой дед в последствие захочет тебя наказать? Или что тебя осудят соседи? Не волнуйся. Все в курсе, что добром ты бы никогда не согласилась мне помочь. В этой истории главный злодей – я. Да и во всех остальных тоже.
На его губах появилась и пропала грустная усмешка.
– Я боюсь вовсе не этого, – тихо сказала ему. – Я волнуюсь о людях – простых жителях ближайших домов, которые могут пострадать во время ваших семейных разборок. Они ни в чем не виноваты, Женя. Их надо пожалеть.
Рейт на мгновение стиснул мою ладонь, а потом разжал пальцы и убрал свою руку под стол.
– С людьми все будет в порядке, – равнодушно сказал он, вставая со стула. – Не забивай голову глупостями, Огонек. Лучше посмотри какой-нибудь сериал. Или еще немного поспи. До вечера ты можешь быть свободна. В пределах этого дома, разумеется.
Остаток дня я провела одна. Евгений ушел в соседнюю комнату, очевидно, служившую кабинетом, и долго разговаривал с кем-то по телефону. Один раз я заглянула к нему через приоткрытую дверь и увидела, как он, ссутулившись и обхватив голову руками, сидит в большом кожаном кресле. Я тогда тихонько отошла от кабинета и больше к нему не подходила.
До самого вечера я бродила по дому и думала, думала, думала. Мои мысли, будто встревоженные птицы, сначала летели к Белецкому, который наверняка не пошел сегодня на работу и теперь так же слоняется по квартире в сильнейшем нервном напряжении. Потом – к Глафире Григорьевне и прочим соседям, обманутым хитрыми драконами, и не ожидающим, что удар виновника грядущего торжества придется совсем с другой стороны. А затем – к самому виновнику, его отчаянному желанию изменить свою жизнь и отомстить обидчикам, а также усталой безысходности, которая съедает его изнутри.
Действительно, кашу, которую он заварил, отменить уже нельзя. Даже если страшно, даже если уже не хочется ни битвы, ни захвата власти, ни междоусобной войны.