«Тогда больничный не оплатят».
«Забинтовать или помазать йодом?»
«Лучше приложить лед. Надо бережнее относиться к частям тела».
«Язык – это часть тела?»
«Нет, часть головы. А голова – часть тела.
Ты ее вытащила?»
«Сразу же. Оказывается, я так далеко могу высовывать язык!»
«Только в тяжелые времена можно хорошо узнать человека! Дерево было стерильное?»
«Это была маленькая щепочка».
«Тебе не хватает витаминов?»
«Нет, мне не хватало мороженого».
«И ты лизала его вдоль?»
«Да! Теперь буду только поперек!»
«К моему приезду заживет?»
«Не знаю, я никогда еще не лечила языки».
«Спрошу сегодня на совещании у местных, как они языки лечат».
«Там же другой климат!»
«Думаешь, их методы тебе не подойдут?»
«Думаю, нет. Посмотри, если их языки похожи на мой, тогда спрашивай».
«Пришли мне фото образца».
«Ты так не помнишь?»
«Ни разу не видел, знаю только на ощупь, при поцелуе. Но целоваться с местными не хочу. Самому симпатичному 47 лет, он толстый и лысый».
«Да, это нечеловеческая жертва. Буду справляться своими силами. Сделаю на ночь спиртовой компресс. Обнимаю твою подушку. Спокойной ночи, милый!»
«Не увлекайся! Сладких снов, родная».
Через обещанные 144 часа он не приехал. Не приехал и в четверг. И это уже не было страшно, это не было катастрофой. Алина знала, что это произойдет со дня на день, и в предвкушении было свое удовольствие. Она училась вести привычный образ жизни и вписывать туда ожидание Максима, не отменяя своих дел, не откладывая. Это требовало с ее стороны значительных усилий, потому как из всего происходящего Максим был лучшей частью, и она, не раздумывая, оставила бы только его, а все остальное забросила. Это было похоже на поведение ребенка, которому купили новую интересную игрушку, и для него весь мир перестал существовать, не нужны мультики, сладкое, гулять не зовите. Я не наигралась еще! Может, этим взрослые и отличаются от детей, что при всех «хочу» есть еще разум и воля, и изредка все-таки можно трезво оценить происходящее и заставить идти себя не по самому приятному пути, но по разумному.
11
В пятницу Алинин клиент закрыл последний платеж по контракту. Почти вся работа была выполнена, остался только периодический контроль и корректировка, которая неизбежна, потому что невозможно все рассчитать заранее. Но это уже действия обслуживающего характера, так сказать, «гарантийный ремонт».
В свое время Егорыч завел традицию обмывать все закрытые контракты. Это было как мини-праздники, которые не зависели от календаря, а были целиком во власти сотрудников. К тому же было еще и профессионально полезно: все сотрудники знали, что за компания прошла через их фирму и какие услуги ей предоставлялись. Когда фирма была еще маленькая, отмечали в офисе, но с ростом конторы и увеличением счетов за ее услуги они стали выбираться уже в кафе и рестораны. Особо не шиковали, не было такой задачи, зато никогда не отмечали дважды в одном и том же месте. Это тоже служило для расширения их кругозора: иногда переговоры с клиентами приходилось проводить в ресторане. Так что если их фирма перестанет существовать, то все сотрудники легко могут найти себе работу ресторанного критика.
Сегодня собирались отмечать в ресторане, который нашел Егорыч. Тихий дворик в центре города, старый особнячок с гостевой парковкой, невзрачная вывеска – место обещало быть приятным, камерным. Именно такое складывалось впечатление, когда коллеги с упоением разглядывали фотографии на сайте ресторана.
Алина потихоньку доделывала оставшиеся бумажные дела, когда раздался долгожданный звонок.
– Привет, моя хорошая, я прилетел. Почему молчишь?
– Улыбаюсь так, что говорить тяжело.
– Осторожно, – в его голосе слышалась нескрываемая радость, – не покалечься.
– Угу, сейчас мося треснет. Ты дома?
– Нет, в городе, нужно кое-какие дела поделать. Какие у тебя планы на вечер?
– Пьянка с нашими.
– Кто нам «наши»?
– Коллеги. Отмечаем закрытие моего контракта.
– Так ты виновница торжества сегодня?
– Угу.
– До скольких гулять собираетесь?
– Часиков до десяти.
– Отлично! Я где-то к этому времени и освобожусь. Могу тебя забрать.
– Здорово! Я сегодня без машины.
– Тогда до вечера.
– До вечера, целую.
Нажав на отбой, Алина сидела и улыбалась. Не было никакой возможности справиться с мимикой, улыбка раздирала ее лицо так, что уже начали болеть мышцы. Сегодня! Сегодня! Как я его хочу! Алина попыталась представить, как будет выглядеть их встреча. Все мысли о работе тут же вылетели из головы. Она сидела, смотрела в пустоту и улыбалась.
– Алина, – окрик Егорыча насильственно вырвал ее из мира грез, – карту клиента заполнила?
– Сейчас, почти уже…
Вечеринка прошла отлично, если не считать того, что Алина периодически выпадала из процесса и мыслями уносилась к их предстоящей встрече с Максимом. Первым обратил внимание на отсутствующий вид Алины Егорыч:
– Алина, душа моя, ты не с нами?
– С нами. В смысле с вами…
– Вот-вот… Никак кто-то похитил твое сердце?
– Видно, да?
– Некоторые явные признаки присутствуют. И говорят о том, что это не печень, не селезенка, не мозг.
– Мозг похитили у меня, – вклинился в разговор Лешка. – Вот скажи, как можно было так быстро уломать клиента? Мне мои текстильщики уже весь мозг съели.
– Да, у нас Алина безусловный победитель в номинации «экспресс-контракт». – Егорыч любил придумывать разные названия для клиентов. – А твой клиент, Леша, рискует получить приз «Самая вкусная морковка года».
– А вдруг он все-таки выстрелит?
– Очень маловероятно. Хотя кто его знает… Тогда ты получишь медаль за мужество. Главное, не посмертно.
– Не, весь мозг я им склевать не дам.
– А ты знаешь, – вдруг вмешалась Алина, – что если курице отрубить голову, она еще несколько минут будет бегать без головы и только потом упадет замертво?
– Давай-давай, тебе сегодня можно все. В конце концов, ты ведь так и не знаешь, кто из наших клиентов порекомендовал им нас. А вдруг это был мой клиент?
– Леша, ты же знаешь, ни один человек в мире не может восхищаться тобой больше, чем я!
– Подлиза, – пробурчал Леша.
Отчасти это было правдой. Когда Алина пришла в контору, Леша взял ее под негласную опеку, и она считала его если не учителем – учителем все же был Егорыч, – то кем-то вроде пионервожатого. Она боялась дергать Егорыча по всяким мелким вопросам и выбрала жертвой своей любознательности Лешу, который был к приходу Алины уже старожилом. У них теоретически мог бы даже завязаться роман, они оба симпатизировали друг другу, но у Алины было жесткое правило: на работе не гуляй.
– А, я все понял, ты просто охмурила клиента, и он в тебя влюбился!
– Леша!
– Все сходится!
– Это не клиент.
Светлана с Ириной Витальевной – менеджер и главный бухгалтер – как по команде прекратили разговоры и уставились на Алину. Даже флегматичный Марков изобразил на лице интерес.
Алина замахала руками:
– Это не имеет никакого отношения к работе.
– Это – да. А вот декретный отпуск имеет, – грустно сказал Егорыч. В прошлом году всей конторой гуляли свадьбу Леночки с клиентом, а спустя полгода проводили ее в декретный отпуск и потеряли очень толкового бойца.
– Да какой декретный отпуск! – возмутилась Алина. – Дайте немного просто порадоваться жизни!
Как Алина ни старалась отвлечь коллег, но так или иначе эта тема всплывала в разговорах. Кульминацией же вечера послужил приезд Максима. Они все стояли на крыльце, прощались, и тут во дворик въехал кабриолет. Алина поначалу даже не обратила внимания, она ждала черный джип. И когда девчонки начали обсуждать машину и водителя, Алина, присмотревшись, узнала в водителе Максима. Он смотрел на нее и улыбался. Алина растерялась, потом крикнула:
– Это за мной, пока! – и спорхнула с крыльца.
Максим вышел, открыл ей дверь, обернулся в сторону крыльца, кивнул всем своим любимым жестом – то ли поприветствовал, то ли попрощался, – запрыгнул в машину, и они помчались.
И, только отъехав от ресторана пару кварталов, он остановил машину и обернулся к ней:
– Ну, здравствуй!
И они начали безумно целоваться, не обращая внимания ни на проезжающие машины, ни на прохожих, которые шли мимо.
Они смогли оторваться друг от друга только к середине ночи. Уже не было никаких сил шевелиться, но оставалась еще неутоленной жажда контакта, и она вылилась в разговоры. Сначала говорили о том, что случилось за то время, пока они не виделись. Алина, смеясь, рассказала, как девчонки на крылечке обсуждали Максима, а она его даже не узнала поначалу.
– А ведь я уехал только на неделю, и вот результат, – смеялся Максим. И, тут же став серьезным, спросил: – И что девчонки сказали?
– Ну-у-у, – протянула Алина, – впечатлились.
– Машиной или водителем?
– Сама не поняла, чем больше. А кстати, почему ты не на джипе?
– Специально у приятеля взял.
– Зачем?
– Чтобы впечатление на твоих коллег произвести.
– Зачем? – автоматически повторила Алина и тут же испугалась. Они никогда не говорили друг о друге, о чувствах, а ответ как раз предполагался об этом. Она вся сжалась и даже зажмурилась от страха, хотя и так было совершенно темно. Только не отвечай, только не отвечай!
– Чтобы знали, что ты девушка не свободная и в хороших руках. – Максим сказал это очень легко и непринужденно.
Он шутит? Или серьезно? Как для него это просто!
Алину задело, что он так просто может говорить о них. Мимоходом, после случайного вопроса, который мог и не прозвучать. Не испытывая сомнений, как о чем-то давно решенном.
Кто я тебе? Что ты хочешь, Максим? Что вообще у нас происходит? Вот сейчас спроси же!
Она чувствовала, будто перед ней разверзлась бездна, в которую надо было прыгнуть. Кто я тебе, Максим? Один ответ и, как на железной дороге, стрелки переведутся, и начнется другая жизнь. Все, что она чувствовала, подтвердится, обретет статус реальности или, наоборот, рухнет, но в этой разрухе будет ясность и определенность. Она даже мысленно увидела железнодорожную стрелку с горящим синим фонариком, она даже услышала, как с лязгом начала уходить в сторону ручка стрелки, вот-вот и следом за ней передвинутся рельсы…