– Ну ладно, приезжайте. Когда вам надо?
– Ну, мне чем быстрее, тем лучше. Могу хоть сейчас. – Алина надеялась, что ее предложение будет отвергнуто и женщина назначит время на вечер.
– Сейчас не могу, только вечером.
– Отлично, рядом с вашим домом есть какое-нибудь кафе? Диктуйте адрес.
Светлана Андреевна жила ровно на противоположном конце города. Алина отпросилась у Егорыча пораньше, и хоть это было чистой формальностью – сотрудники сами себе определяли рабочий режим, – но на фирме такое считалось хорошим тоном. Она ехала в вялотекущей пробке и в голове прокручивала легенду, придумывая к ней новые штрихи.
В кафе она приехала первой, выбрала место в уголке, где им не будут мешать. Достала блокнот, ручку, диктофон. Алина хотела для полной достоверности заказать визитки себе, как будто от газеты, но не было сил ждать, пока их изготовят. Как-нибудь выкрутится. Утром, когда она собиралась на работу, надеялась, что ей удастся вечером встретиться со Светланой Андреевной, поэтому попробовала одеться как можно более неформально – джинсы с рубашкой, и уже в машине надела на шею две нитки пестрых бус и собрала волосы в хвостик. Алине казалось, что так и должны выглядеть журналисты ведомственных газет – обычно, но с какой-нибудь легкой вычурностью. Из машины она позвонила Максиму, пожелала ему без больших потерь для здоровья выгулять южан, отключила телефон и убрала его в сумку. Алина решила не рисковать – такой телефон не могла себе позволить журналистка ведомственной газеты.
Светлана Андреевна оказалась совсем обыкновенной. В ней все было среднее: не высокая и не маленькая, не толстая и не худая, не красавица, но и не уродина. Цвет волос тоже какой-то средний – темно-русый. И прическа обыкновенная. И одежда. Но странно, эта обыкновенность была такая уютная, приятная. Ничего в ней не бросалось в глаза, не раздражало. И голос у нее был тоже уютный.
– Вы Алина? – спросила женщина, подходя к столику. – Я Светлана Андреевна. Вы извините, что я опоздала, решила домой за альбомом зайти, фотографии вам принести.
– Ой, это просто замечательно. Вы не возражаете, если я диктофон включу?
– А это обязательно? – испуганно спросила женщина. – Я на диктофон не умею.
Алина на это и рассчитывала. Диктофон послужит доказательством ее профпринадлежности лучше, чем визитка.
– Если не хотите, я уберу. – Алина убрала диктофон со стола, положила на сумку, но выключать не стала. Вдруг женщина скажет что-то такое, что обязательно нужно будет дать послушать тете Ане. – Светлана Андреевна, я предлагаю вам построить беседу в хронологическом порядке. Расскажите, где родился ваш отец, где учился, как жил. Не обязательно в подробностях, просто, если вы пойдете с самого начала, вам проще будет рассказывать. Буквально в двух словах, а я буду вам по ходу вопросы задавать. Хорошо? – И Алина улыбнулась самой обаятельной своей улыбкой.
– Я попробую. Папа родился в сорок третьем, в деревне в Курской области. Их деревню немцы разбомбили, родители его погибли, а его соседка в развалинах нашла, он лежал в чудом уцелевшей кроватке и орал. Подалась с ним в город, принесла его в больницу. Я не очень хорошо помню, то ли он больной был, то ли она его сразу решила там оставить. В общем, вырос он в детдоме. Соседка старенькая была, к себе не забрала, но навещать навещала, о родителях ему рассказывала, как они все до войны жили. Так и жил, окончил школу, а потом в Москву приехал, в институт поступил. Там с мамой и познакомился, они учились вместе. Поженились, потом я родилась, из общежития переехали к маминым родителям в коммуналку. Сначала папа работал на заводе инженером, потом в институте. Вы знаете, я ничего особо про то время рассказать не могу, как-то все обычно было. Папе на работе дали квартиру, и у нас появилось свое жилье. Вскоре родители разошлись, мы разменяли квартиру, и папа переехал в Красноярск. И с этого времени я его уже очень редко видела. Вот и все.
– Прекрасно, Светлана Андреевна, вы быстро и ясно написали картину крупными мазками, а теперь давайте немножечко деталей добавим. Покажете альбом?
Алина рассматривала старые черно-белые фотографии. Удивительное дело, то ли народ раньше другой был, то ли это одежда и прическа, но было очевидно – люди с такими лицами не из нашего времени. А может, это всего-навсего лишь волшебство старой бумажной фотографии. Инженер смотрел на Алину вдохновенным взглядом, куда-то далеко вперед, как будто там была прекрасная мечта, к которой он готов идти, невзирая на все трудности.
– Это папу снимали для студенческой газеты. Это моя любимая фотография. Он здесь как строитель коммунизма.
– Вы знаете, я именно об этом сейчас подумала. И еще подумала, что таких лиц в наше время не встретишь.
– Да, папа необыкновенный человек, – с любовью произнесла женщина.
– Вы по нему скучаете?
– Сейчас, конечно, не так, а в детстве – очень скучала.
– А почему он от вас уехал?
– Не знаю… Наверное, все вместе наложилось. И развод, и неприятности на работе. Мне кажется, мама с папой совершенно не подходили друг другу. Они все равно рано или поздно разошлись бы. Не родись я, они через пару лет развелись бы, а из-за меня долго тянули. Папа не был карьеристом, а мамины родители хотели, чтобы у дочери был солидный муж. А папа любил работать «в поле», как он говорил, с железками. Он был каким-то уникальным специалистом по настройке станков. Что наше оборудование мог отладить, что импортное. Его постоянно в командировки отправляли. Может, они так долго с мамой и прожили, что вместе мало жили? Нет, не думайте, мама не была злодейкой, просто она… Она как будто за папу все знала, что ему нужно делать: завод, институт, главк, министерство, квартира, дача, машина. Наверное, ее так бабушка с дедушкой воспитали, хотели для дочери лучшей доли. Она потом и для меня хотела «правильного» образования и «правильного» мужа.
Чувствовалось, что для женщины это больная тема. Она говорила, будто пыталась в очередной раз убедить себя, что ее самые дорогие люди не виноваты в том, как сложилась их и ее жизнь. Что можно быть хорошим человеком и при этом испортить жизнь и себе и окружающим, опять-таки из лучших побуждений.
– А что за неприятности у вашего отца на работе случились?
– Да я уж сейчас и не вспомню. Папу на предприятие в область отправили. Общежитие на время дали, чтобы ему по несколько часов в день на дорогу не тратить. Ему там не понравилось, и он к бабульке какой-то в частный дом переехал. По-моему, чуть ли не полгода он там проработал, а потом вернулся какой-то убитый. Не знаю, что там у него случилось. Мама говорила, что из-за него человек на заводе в аварию попал, не знаю, я у отца не спрашивала. А через несколько месяцев ему предложили командировку в Красноярск. Вот они тогда с мамой и решили квартиру разменять. Только мне непонятно, зачем надо было разменивать на Красноярск, если можно было поменять на две квартиры в Москве. Как будто он захотел подальше уехать и не возвращаться сюда никогда. Может, конечно, на работе из-за папы чуть человек не погиб, но папа не трус, он не стал бы от этого бежать. Там, наверное, что-то другое было, просто ребенку не стали говорить. А мама не любит то время вспоминать. Она считает, что папа ее обманул, не оправдал ее надежд. Знаете, как в фильмах говорят: «Я потратила на тебя лучшие годы своей жизни».
– Ну, мама у вас красавица. – Алина уже пролистала весь альбом.
– Они были очень красивой парой. Но папа был живой такой, а мама… как сказать, она очень… формальная какая-то.
– А вы папина дочка, – вдруг неожиданно для себя произнесла Алина.
– Ага, – легко согласилась Светлана Андреевна, – несмотря ни на что, я считаю, что мне очень повезло с родителями. Даже с мамой. Она с возрастом мягче стала. А папа почти не изменился. Мы последний раз виделись, когда он приезжал в Москву на свадьбу к дочке, внучке своей. Такой же заводной. Он сейчас на пенсии, но все равно работает, со своими железяками возится.
– А вы по Интернету не общаетесь? Сейчас же можно по скайпу разговаривать, с помощью веб-камеры.
– Мы по старинке, с помощью телефона. Не любит он компьютер.
Они просидели до самого закрытия, когда официанты уже стали выгонять посетителей. Светлана Андреевна рассказала о своем детстве, о родителях, о дочке с сыном, о любимой и единственной внучке. Можно сказать, обыкновенные женские разговоры. Алина не получила ответы на все вопросы, но поняла главное: любимый мужчина тети Ани живет один и так больше и не женился.
16
Алина всю дорогу домой рисовала в уме картины альтернативной реальности. А если бы тетя Аня ушла к своему инженеру? Может, и Петька не спился бы, Пашка рос с родным отцом, а у Светланы Андреевны было бы два брата. И может, ее отцу не пришлось бы так далеко бежать. Алина почему-то решила, что инженер уехал в Красноярск не из-за ЧП на работе, а из-за тети Ани. Просто у бывшей жены и дочки производственная версия не вызывала расспросов и выяснений. И если бы не уехал тогда инженер, тетя Аня нашла бы его в Москве. И тоже был бы шанс. И может, Пашка бы после армии вернулся со своей женой сюда. И Светлана Андреевна нянчилась бы не с чужим ребенком, а сидела бы сейчас со своими внуками. Интересно, а кто бы тогда нянькался с сыном Максима?
Алина так увлеклась своим расследованием, что напрочь забыла о своих переживаниях по поводу Максима и неизвестности в их отношениях. Более того, отправив Максима на пьянку с южными партнерами и попрощавшись с ним до завтра, Алина совсем перестала о нем думать. Не зря Карасик про нее сказал «человек-тумблер»: если загорелась чем-то, то оставшийся мир перестал для нее существовать.
Надо будет перевести деньги Пашке и попросить его купить ноутбук, чтобы он его настроил и инженеру отнес. И научил им пользоваться. А Светлане Андреевне сказать, что у нее есть в Новосибирске хорошие знакомые, которые по символической цене подберут для ее отца бэушный ноутбук с веб-камерой. Но сначала попросить тетю Аню, чтобы она Пашку уговорила помочь ей. Ну и Светлану Андреевну убедить, чтобы она с отцом договорилась. А потом набрать ему в скайпе, когда тетя Аня дома будет. Только заранее не говорить ничего, а то вдруг она испугается и откажется. На первый взгляд вроде бы все осуществимо. Может, только вначале с Мак