Александре искали пару «по чину». Ее сестра, Нетти, а теперь княгиня Белосельская-Белозерская, мечтала, что и Александра попадет в высший свет. А вот той такого света совсем не хотелось – она-то видела, что родня Нетти кривит губы и считает этот брак мезальянсом. Не было бы у девушки ее огромного приданого, Белосельские-Белозерские не посмотрели бы в ее сторону!
А вот Жан де Лаваль – иное дело. Да и нужно ли искать богатого избранника, если своих денег вдоволь? Александра располагала приданым в двадцать миллионов… И все эти аргументы она изложила в письме Павлу I. В то время государь лично читал обращения, адресованные ему. Для этого в столице были установлены специальные ящики. И Козицкая рискнула.
И это послание было прочитано! И прозвучал приказ: «Немедленно найти жениха и сегодня же отвезти под венец!» Шел 1799 год, ослушаться императора было немыслимо. «Купидон» Павел Петрович объединил любящие сердца, и Александра Козицкая стала носить фамилию Лаваль. К слову, это был как раз невероятно счастливый брак. И хотя о супругах Лаваль вы вряд ли много слышали, их дочь вошла в историю более громко – графиня Екатерина Павловна де Лаваль в 1820 году стала женой князя Трубецкого. А когда муж был осужден по делу декабристов, первой получила разрешение выехать за ним в Сибирь. У них было четыре дочери и три сына, Екатерина Павловна умерла в Иркутске, а поэт Николай Некрасов рассказал о ней всему миру в поэме «Русские женщины»:
Покоен, прочен и легок
На диво слаженный возок;
Сам граф-отец не раз, не два
Его опробовал сперва.
Шесть лошадей в него впрягли,
Фонарь внутри его зажгли.
Сам граф подушки поправлял,
Медвежью полость в ноги стлал,
Творя молитву, образок
Повесил в правый уголок.
И зарыдал… княгиня-дочь…
Куда-то едет в эту ночь.
И это все о ней, о дочери храброй миллионерши Козицкой и француза-эмигранта.
Князю Сергею Голицыну повезло меньше, хотя в жены ему досталась очаровательная девушка. Однако эти двое совершенно не совпадали – насколько живой, блестящей, светской была Евдокия Измайлова, настолько скромным и даже скучным находили князя. Они разъехались практически от венца, подолгу жили порознь и даже после, одновременно оказавшись в Петербурге, предпочитали не общаться. Обеты, данные по рекомендации императора Павла Петровича, тяготили обоих. А расторгнуть брак в первой трети XIX века было не так-то просто.
А вот другая история: 8 февраля 1800 года возлюбленная императора стала княгиней Гагариной. И снова помог «Купидон Петрович». Павел I стремился обеспечить фаворитке правильный замужний статус. Уже после смерти Павла I супруги Гагарины уехали на Сардинию. Современники говорили вполне определенно: нет между супругами даже малейшего намека на чувство. Князь просто хотел поправить свои дела и получить повышение по службе (и кто бы осудил его за это, учитывая выпавший шанс), женившись на императорской фаворитке. И теперь она ему была откровенно не нужна… Уверяют, что Анна нашла запоздалое утешение в Борисе Четвертинском, и, по всей видимости, именно он был отцом ее дочери, появившейся на свет в феврале 1805 года. Увы, это убило Анну: она скончалась, не выжил и младенец.
У супругов Багратион, обвенчанных по воле все того же «Купидона Петровича», общих детей не было. Знаменитый князь пылко любил свою супругу, а про нее говорили, что она влюблена в императора Павла I. Трудно сказать, смогли бы они выстроить хотя бы подобие дружеских отношений – прожили вместе совсем мало. Их разъединили политика и война, поэтому общение свелось к минимуму. А в 1805 году Екатерина Багратион решила покинуть Россию. Она перебралась в Европу и присылала оттуда мужу только счета. За любовь к белым полупрозрачным платьям, которые практически ничего не скрывали, княгиню прозвали «Обнаженным ангелом». Муж не единожды просил ее вернуться, но Екатерина только отмахивалась. Есть основание считать, что княгиня пользовалась покровительством и, возможно, деньгами императора Александра I, а взамен предоставляла ему нужные политические сведения.
Ведь среди знакомых княгини были только представители высшей аристократии. У Багратион были отношения с графом Меттернихом, от которого она родила дочь. Она благосклонно принимала подарки от прусского принца… Там же, в Европе, в 1812 году княгиня узнала, что овдовела. Князь Багратион сложил голову в битве при Бородино. Но еще задолго до этого, отчаявшись вернуть домой свою неверную супругу, он отвечал взаимностью влюбленной в него великой княжне Екатерине Павловне, сестре императора.
Екатерина еще раз вышла замуж, она блистала при многих европейских дворах, и считается, что именно с нее Бальзак писал Феодору в «Шагреневой коже»:
«Женщина-загадка, полурусская парижанка, полупарижская россиянка! Самая красивая женщина в Париже, самая обольстительная… Мягко скрестив руки, она, казалось, вдыхала в себя слова собеседника, благосклонно слушая их даже взглядом, а сама излучала чувство».
На протяжении столетий дворянство должно было выполнять важную роль: защищать своего государя. За это получали титулы, должности, земли. Но близость к правителю всегда имела и другую сторону – полную зависимость от него, необходимость соблюдать его правила и порядки.
В XVI веке было заведено, чтобы боярин в свои именины обязательно являлся к царю и подносил ему именинный калач. Угощение с государева стола считалось особой милостью, за которую могли побороться. О том, кто будет сопровождать князя в очередном выезде – будь то охота или богомолье, – сообщалось заранее. Любая должность, связанная с непосредственным контактом с правителем, была почетна и крайне желанна. Чтобы представить, какое колоссальное число людей окружало государя, достаточно посмотреть на документ 1601 года, когда царствовал Борис Годунов. В грамоте перечисляются дворовые люди разных чинов (которых не нужно путать с обычными слугами): ключники, стряпчие, подключники, конюшенного приказу приказчики, конюхи, стременные, стряпчие, ловчего пути охотники и конные псари, кречетники, сокольники, ястребники, трубники и сурначеи. А еще имелись стольники, постельничие, окольничие…
Постельничие – при всей пикантности их наименования – были крайне важными людьми для государя. Они часто имели возможность входить к правителю без доклада, без предварительного оглашения, поскольку находились к нему максимально близко.
Заступая на службу, постельничий обязывался оберегать своего господина, тщательно следить за сохранностью вещей в государевой опочивальне, за состоянием царской постели и царского же белья. Все, кто имел доступ к царю по должности, зависели от постельничего.
Ему государь мог поведать свои самые сокровенные мысли. Неудивительно, что перед постельничим робели и заискивали. Занятный факт, но похожая ситуация была в Османской империи: там тоже назначался «хранитель покоев», который впоследствии мог занять высокую государственную должность. За годы близости к правителю он становился совершенно незаменимым для него человеком, знал слишком многое о его делах и поступках. Из «хранителя покоев» превратился в главного визиря Сулеймана Великолепного его слуга Ибрагим-паша. Так и на Руси Гавриил Иванович Головкин служил стольником Петра I, затем стал верховным постельничим, а потом, с 1709 года, и канцлером. Головкину также пожаловали графский титул. О его дочери хорошо знают те, кто любит приключенческие фильмы и романы, – это та самая Анна Гавриловна Бестужева, участница «заговора» против императрицы Елизаветы Петровны, приговоренная к урезанию языка и ссылке.
Попасть в постельничие «с улицы» было невозможно. Все, кто составлял самый ближний круг правителей, происходили из знатных или как-то проявивших себя семейств. Михаил Алексеевич Ртищев, из тульских дворян, участвовал в боях и был ранен под Смоленском в 1633 году. Оборонял южные рубежи, служил под командованием князя Черкасского, а в царствование государя Алексея Михайловича (уже будучи 55-летним и не очень здоровым человеком) был пожалован в стряпчие, а потом и в постельничие. За сохранность покоев царя отвечал тот, кто не понаслышке знал, что такое доблесть и отвага. При такой должности постельничий должен был всегда находиться поблизости, он и ночевал в царском дворце (сразу вспомним о его домашних – вероятнее всего, в его собственном тульском доме на хозяйстве оставалась супруга). Ртищев не только сам занял место подле государя, но и помог своим сыновьям подняться по карьерной лестнице.
Разумеется, возвышение одних вызывало зависть у других. В 1650 году в царском дворце произошла настоящая потасовка между дворянами, которые имели право находиться при Постельном крыльце. Сын царского казначея, Алексей Дубровский, подробно описал произошедшее в своей челобитной от 8 февраля того же года:
«Жалоба… на князя Лаврентия княжа Михайлова сына Мещерского, да на Андрея Ильина, сына Безобразова… Приехал я, холоп твой, ночевать в Переднюю и дожидался я в столовой. И пришел в столовую Андрей Коптев в четвертом часу ночи и велел нам идти наверх. И князь Лаврентий Мещерский, и Андрей Безобразов взошли на Постельное крыльцо наперед. И я пришел на Постельное крыльцо, и князь Лаврентий и Андрей за мною бросился… Хотели меня убить. И я, холоп твой, от них убежал. И князь Лаврентий, государь, за мною гонял, а Андрей его за мною гонял, а князь Лаврентий, гоняючи за мною, лаял матерны и говорил такие слова: не дорог-де отец твой, и тебе не живу быть».
Разбирая эту жалобу, Алексей Михайлович приказал опросить каждого, кто мог хоть что-то знать о деле, и повелел в итоге: Лаврентия Мещерского посадить на 2 недели в тюрьму, а Андрея Безобразова отправить домой к отцу и матери. Отлучить от двора.
Практически все постельничие ночевали в одних покоях с государем. То есть о частной, интимной стороне жизни правителей они знали больше других. Иван Языков, постельничий г