Глава 9. Барская усадьба
В теплое время года дворяне предпочитали переезжать в свои загородные усадьбы. У богатых семейств могло быть несколько поместий, которые они впоследствии делили между своими детьми. Или, как помещица Мария Степановна Талызина, разделяли одно владение между наследниками с обязательством выплачивать ей по тысяче рублей в год. Хваткая была женщина…
В некоторых случаях владения наследовали по принципу майората – то есть неделимости. Иными словами, все имущество принадлежало старшему в роду, а остальным приходилось довольствоваться тем, что получалось отдать.
Так, например, имение Полотняный Завод, принадлежавшее Гончаровым, передавалось из поколения в поколение именно по такому принципу. Так что супруга Александра Сергеевича Пушкина, Наталья Гончарова, никак не могла на него претендовать.
Усадьба была отрадой для глаз, местом приятного отдыха. Поэтому на обустройство загородных домов не жалели денег. Отсюда и названия усадеб – Надеждино, Мечта, Любавино, Красавино… Иногда усадьбы называли в честь любимых женщин – как Марьино в нынешней Курской области. Обожающий свою молодую супругу, князь Иван Иванович Барятинский создал на берегу речки Избицы настоящий дворец с парком в честь жены. По своему убранству он мог легко посоперничать с домами великих князей в Петербурге: с огромной парадной лестницей, которую стерегли каменные белые львы, с куполом, венчавшим зал для приемов, с росписями на стенах и великолепными хрустальными люстрами. Историк Константин Иванович Арсеньев, которому посчастливилось бывать у Барятинских в 1844 году, упоминал: «Дом в Марьино… вполне заслуживает названия вельможного дворца: картины, украшающие множество залов… по ним можно прочесть историю этого древнего и знаменитого княжеского рода». Но наследникам и этого показалось мало – с 1869 года они начали перестройку дворца, чтобы сделать его еще роскошнее, еще просторнее…
Великолепному Марьино несказанно повезло – усадьба сохранилась до наших дней и находится в превосходном состоянии.
Увы, многие барские резиденции постигла совсем иная участь. Например, Авчурино, считающееся памятником государственного значения, в настоящее время пребывает в крайне печальном состоянии… А ведь были у него славные времена!
С 1712 года этими землями владел Павел Ягужинский. Близкий друг и соратник Петра I, историю личной жизни которого я уже рассказывала, построил в Авчурине храм Николая Чудотворца и заметно преобразил владения. Впоследствии он выдал свою дочь, Прасковью, за Сергея Гагарина, который буквально вдохнул новую жизнь в усадьбу. Дело в том, что Сергей Васильевич прославился как агроном. Он изучал растения, их свойства и особенности, он научился высаживать их так, чтобы в его усадьбе весь теплый сезон цвели сады. Уверяли, что императрица Екатерина II лично посещала Авчурино и обедала под сенью огромного дуба. Однако после смерти князя Гагарина усадьбу продали Полторацким. И те сразу принялись расширять земли – прикупили поблизости с десяток деревень.
Дмитрий Маркович Полторацкий тоже с энтузиазмом взялся за обустройство Авчурина. Он нанял англичан, которые привезли для него особый стальной плуг, доселе невиданной формы, он с интересом внедрял новаторские подходы, за что современники посмеивались над ним. Уверяли, что Полторацкий собирает доход с других своих земель и буквально зарывает деньги в Авчурино, чтобы изобразить идеальное хозяйство. Впрочем, смеялись над Полторацким зря: оранжереи и цветники этого владельца весьма нравились гостям (в том числе поэту Львову и историку Карамзину). А то, что при посевах случались неудачи, так и в других имениях сталкивались с этим. Кроме того, сам государь Александр I не единожды бывал в Авчурине и дивился образцовому виду усадьбы. Уже при наследниках Полторацкого останавливался в барской усадьбе император Николай I. Генерал Юрьевич, находившийся при высочайшей особе, оставил об этом записки:
«Калуга, с 20 по 21 июля 1837 года… Сегодня приехали мы… и после обеда ездили в имение Полторацкого, известное издавна Английскою методою сельского хозяйства. Великий князь со своей свитой ездил по полям… осматривал все земледельческие орудия…»
Сельскохозяйственные придумки Полторацких были продиктованы жаждой эксперимента: хотелось увидеть воочию, могут ли прижиться те или иные сорта картофеля или пшеницы? Насколько урожайными будут поля, если их возделывать по английской методике? А вот оранжереи князей Юсуповых в Архангельском были предназначены, в первую очередь, чтобы радовать хозяев и их гостей.
Архангельское – одно из самых замечательных барских владений в России. И по сей день оно впечатляет размахом и роскошью.
К Юсуповым эта усадьба перешла по купчей 1810 года. Князь заплатил неслыханные двести сорок пять тысяч рублей – ведь к землям и дому прилагался еще стекольный завод. И была у Архангельского несчастливая судьба.
Дело в том, что ее многократно передавали из рук в руки. Если в 1623 году владельцами числились Немир и Григорий Киреевские, то двадцатью годами позже – Федор Шереметев. Затем усадьба отошла к князю Одоевскому, позже – к Черкасскому. Такая чехарда из владельцев не могла позитивно сказаться на владениях. Их попросту не успевали привести в порядок и отстроить как следует. И только в 1703 году Архангельское стало принадлежать Голицыным и «задержалось» у них на сто семь лет.
Николай Алексеевич Голицын в 1780-х принялся за возведение Главного усадебного дома. Кроме того, ему хотелось побаловать себя фонтанами, для чего были приглашены инженеры. Вдохновленный европейской архитектурой, с которой он был знаком не понаслышке, Голицын приказал украсить усадьбу Римскими воротами. А потом начались бесконечные переделки – заново создавался Большой дом плюс павильон «Каприз» плюс оранжереи и террасы… Денег не хватало. Когда Николай Алексеевич скончался, наследники с радостью сбыли усадьбу князю Юсупову.
Да только время для покупки было выбрано на редкость неудачное: прямо накануне нашествия Наполеона. «Утонченные» французы разграбили Архангельское, разбили оранжереи, изгадили дворец, а что не смогли унести с собой, то испортили и подожгли. Едва наполеоновские войска прогнали прочь и Юсуповы приступили к ремонту, пришла новая напасть – сильнейший пожар. Архангельское все больше напоминало чемодан без ручки: нести тяжело и бросить жалко. И только к концу 1820-х усадьба приобрела жилой завершенный вид. Это произошло благодаря стараниям целой плеяды архитекторов и художников: Артари, Бове, Жукова, Тюрина, Борунова, Мельникова, Дрегалова и Рунжи… В гостях у Юсуповых бывали все русские императоры от Александра I до Николая II включительно.
Это было настоящее великосветское имение с главным дворцом, павильонами, аллеями, оранжереями и громадными коллекциями произведений искусства. По зеленым галереям усадьбы до сих пор можно прогуляться, как во времена Юсуповых… Уверяли, что среди шестисот великолепных полотен, которыми владел князь Николай Борисович, имелся портрет императрицы Екатерины II в обнаженном виде. И якобы это полотно Юсупов разместил в своих личных покоях. Когда о наличии такой картины рассказали императору Павлу I, он в самых резких выражениях приказал убрать портрет. Не ладя со своей матерью при жизни, он тем не менее считал недопустимым фривольности в ее отношении после смерти. Картина пропала из столичного дворца Юсуповых и затерялась где-то в обширных залах Архангельского.
Но коллекционировал князь не только живопись и скульптуру. Он обожал общество прекрасных женщин, отчего с ним напрочь разругалась супруга – Татьяна Васильевна Энгельгардт. Княгиня старалась редко бывать в Архангельском, где, как она прекрасно знала, муж поселил своих «чаровниц». Среди них были балерины Эмилия Биготтини и Арина Тукманова. А восемнадцатилетняя Екатерина Колосова, которой прочили большую танцевальную карьеру, предпочла сцене жизнь с Юсуповым. Она родила ему двух сыновей, после чего скончалась. Николай Борисович мальчиков не оставил – они получили по пятьдесят тысяч рублей. Любопытный момент! Незаконнорожденных детей князя постигла та же участь, что и его законных детей. По старой легенде, в роду Юсуповых, в каждом поколении, должен был остаться только один наследник мужского пола. Из двух Гирейских (такую фамилию дали бастардам) выжил тоже один.
Центром любой усадьбы был барский дом. Окруженный садами, пышной растительностью, он утопал в зелени. За домом начинались хозяйственные флигели – дома для дворни (часто не один и не два), иногда отдельные столовые помещения для нее же, конюшни, каретные мастерские, а еще свинарники, коровники, курятники… Тянулись огороды, вырывались пруды для разведения рыбы… Но со временем, если семья возвышалась и богатела, владельцы тяготели совсем к другому виду усадьбы: парадному, почти царскому. Все хозяйственное отодвигалось от главного дома, чтобы не портить его вид. У помещиков средней руки или совсем мелкопоместных, кто редко принимал гостей или в основном жил за городом, устройство имения было совсем другим. Как раз там и требовалось, чтобы все находилось под рукой. У Юсуповых или Куракиных куры не могли разгуливать по двору. А вот в домах попроще – вполне.
«Павел Петрович вернулся в свой изящный кабинет, оклеенный по стенам красивыми обоями дикого цвета, с развешанным оружием на пестром персидского ковре, с ореховою мебелью, обитой темно-зеленым трипом, с библиотекой… из старого черного дуба».
Библиотеки в усадебных домах могли занимать огромное пространство. Коллекционированием книг, многие из которых выписывались из-за границы, занимались практически все крупные аристократические фамилии. В этом был не только познавательный интерес, но и признак хорошего тона. Не случайно фаворит Екатерины II, Иван Римский-Корсаков, обзаведясь собственным домом, принялся заказывать библиотеку. Легенда гласит, будто бы не слишком образованный молодой мужчина выразил свой заказ таким образом: «Пусть будут стоять на полках повыше книги потолще и побольше, а пониже – книги поменьше. Как у государыни».