ДО
Я снова просыпаюсь сразу после девяти, моя голова все еще раскалывается, но головокружение и тошнота благополучно прошли. Тем не менее, я чувствую себя мертвецом. Запах изо рта аналогичный. И я уверена, что выгляжу так же.
Моя мать была бы потрясена.
И я потрясена.
Когда я села на кровати, завернувшись в одеяло, первое, что я замечаю, это приглушенный звук проточной воды, льющийся снизу.
Раковина в дамской комнате.
Я забыла выключить там воду.
Я вскакиваю с кровати, ковыляю вниз по ступенькам и обнаруживаю, что кран все еще работает на полную мощность. Пол превратился в бассейн, на две трети заполненный водой, и я подозреваю, что отличная сантехника – единственное, что предотвратило катастрофу. Я перекрываю воду, когда воспоминания о прошлой ночи возвращаются резкими вспышками.
Виски.
Бинокль.
Драка, и телефонный звонок, и Кэтрин машет рукой в окно.
И крик.
Последнее, что я помню, но самое важное. И самое подозрительное. Неужели я действительно слышала крик на рассвете? Или это было частью пьяного сна, который мне приснился, когда я потеряла сознание на крыльце?
Хотя я надеюсь, что это было последнее, но я подозреваю, что это все же было реально. Я предполагаю, что во сне я бы отчетливее услышала крик. Живой крик наполняет мой мозг. Но то, что я услышала сегодня утром, не было похоже на мои бредовые фантазии.
Последствия крика.
Звук одновременно расплывчатый и неуловимый.
Но если крик все-таки был – это теория, пробивающаяся сквозь мой похмельный разум, – то он был похож на звук голоса Кэтрин. Ну, по крайней мере, на женский голос. И насколько я знаю, она единственная женщина, которая находится на озере прямо сейчас. Кроме меня.
Следующие несколько минут я ищу свой телефон и, в конце концов, нахожу его на крыльце, на столике рядом с биноклем. После целой ночи, проведенной на улице, осталось совсем чуть-чуть заряда батареи. Прежде чем отнести его внутрь, чтобы зарядить, я проверяю, не поступали ли мне звонки или сообщения от Кэтрин.
Не было.
Я решаю написать ей, тщательно формулируя свое сообщение, в то время как кружка крепкого кофе возвращает меня к жизни, а зарядное устройство делает то же самое с моим телефоном.
«Я только что сварила кофе. Приходи, если хочешь. Я думаю, мы должны поговорить о прошлой ночи».
Я нажимаю «Отправить», даже не думая об удалении.
В ожидании ответа я потягиваю кофе и думаю о ночном крике.
Если это было на самом деле.
Я провела полжизни на этом озере. Я знаю, что это могло быть что-то другое. Животные иногда пробираются сюда ночью, чтобы напиться водицы из озера. А также ухающие совы и гикающие водоплавающие птицы. Однажды, когда Марни и я были детьми, лиса где-то на берегу, обороняя свою территорию от другого животного, кричала почти всю ночь. Сильно кричала. Слышать, как крики животного эхом разносятся по воде, было страшно, даже после того, как Эли подробно объяснил нам, что происходит.
Но я уже привыкла к этим звукам и могу спать среди них. Особенно после пьяной ночи. Это же этой ночью было что-то достаточно необычное, что смогло разбудить меня, даже когда я вылакала большую частью бутылки виски.
Прямо сейчас я на семьдесят пять процентов уверена, что слышала женский крик. Хотя это далеко не точно, этого достаточно, чтобы беспокойство продолжало гудеть во мне, когда я снова проверяю свой телефон.
До сих пор ничего от Кэтрин.
Вместо того чтобы продолжать ждать ответного сообщения, я решаю позвонить ей. Оператор гудит трижды, прежде чем переводит меня на голосовую почту.
«Привет, вы позвонили Кэтрин. Я сейчас не могу ответить на ваш звонок. А может, я просто игнорирую вас. Если вы оставите свое имя и номер телефона, я вам возможно перезвоню».
Я жду сигнала и оставляю сообщение.
– Привет, это Кейси, – я делаю паузу, думая, как бы сформулировать. – Я просто хотела убедиться, все ли у тебя в порядке. Я знаю, ты говорила, что было прошлой ночью, но сегодня рано утром мне показалось, что я слышала…
Я снова делаю паузу, не решаясь сказать то, что, по-моему, я слышала. Я не хочу звучать слишком мелодраматично или, что еще хуже, откровенно бредово.
– В любом случае, перезвони мне. Или не стесняйся просто прийти. Будет приятно поболтать.
Я заканчиваю разговор, засовываю телефон обратно в карман и занимаюсь своими делами.
Водка. По расписанию.
Еще водка. Как положено.
Душ, без плача, но с новой, нежелательной тревогой.
Сэндвич с жареным сыром на обед.
Когда напольные часы в гостиной бьют час, а Кэтрин до сих пор не отвечает, я снова звоню и снова попадаю на ее голосовую почту.
«Привет, вы позвонили Кэтрин».
Вешаю трубку, не оставив сообщения, наливаю бурбона и иду на крыльцо. Бутылка виски с прошлой ночи все еще там. Я пинаю ее, опускаюсь в кресло-качалку и проверяю телефон десять раз за три минуты.
По-прежнему ничего.
Я беру бинокль и всматриваюсь в дом Ройсов, надеясь увидеть хоть какой-нибудь знак присутствия Кэтрин в доме, но никакого следа не замечаю. Это тот час, когда солнце начинает отражаться от стеклянных стен, а отражение неба скрывает то, что за ними, словно пара сомкнутых век.
Наблюдая за домом, я думаю о необычности увиденного прошлой ночью. Что-то произошло в этом доме. Что-то, что пока не мое дело, но, как ни странно, все еще моя забота. Хотя я знаю ее совсем недавно, я уже считаю Кэтрин своим другом. Или, по крайней мере, той, кто могла бы стать моим другом. А новых друзей нелегко найти, когда тебе за тридцать.
На озере вдали плывет знакомая лодка. Я навожу бинокль на него и вижу Эли, сидящего в своей лодке с удочкой в руке. Если кто-то еще на озере слышал тот же звук, что и я, то это был он. Я знаю, что он любит вставать с рассветом, так что, возможно, он тогда уже не спал. И если он действительно это услышал, он мог бы прояснить, что это было, и развеять мое кипящее беспокойство.
Я звоню ему на мобильный, предполагая, что он взял его с собой.
Пока звонит телефон, я продолжаю наблюдать за ним в бинокль. Раздраженное выражение появляется на его лице, когда он похлопывает по переднему карману рыбацкой жилетки – знак того, что он определенно носит с собой телефон. Прислонив удочку к борту лодки, он смотрит на свой телефон, затем на домик у озера. Увидев меня на крыльце с телефоном в руке, он машет мне рукой и отвечает.
– Если ты звонишь, чтобы узнать, поймал ли я что-нибудь, ответ – нет.
– У меня другой вопрос, – говорю я, добавляя предупреждение. – Необычный. Ты случайно не слышали сегодня утром странный шум снаружи?
– Во сколько?
– На рассвете.
– Тогда я еще не проснулся, – говорит Эли. – Решил немного поспать. Я полагаю, ты что-то слышала?
– Я так думаю. Но я не уверена. Я надеялась, что ты поможешь мне.
Эли не спрашивает меня, почему я не спала на рассвете. Я подозреваю, что он уже знает.
– О каком шуме ты говоришь?
– Крик.
Говоря это вслух, я понимаю, как маловероятно это звучит. Вероятность того, что кто-то, не говоря уже о Кэтрин Ройс, закричит на рассвете, невелика, хотя и не невозможна.
На этом озере могут случиться плохие вещи.
Я знаю это по опыту.
– Крик? – переспрашивает Эли. – Ты уверена, что это была не лиса или что-то в этом роде?
Уверена ли я? Не совсем. Даже во время этого разговора мой уровень уверенности снизился с семидесяти пяти процентов до примерно пятидесяти.
– Мне показался человеческий крик, – говорю я.
– Почему кто-то должен кричать в такой час?
– Почему кто-то кричит, Эли? Наверное, потому что она была в опасности.
– Она? Думаешь, ты слышала Кэтрин Ройс?
– Не могу представить, чтобы это мог быть кто-то другой, – говорю я. – Ты не видел ее сегодня?
– Нет, – говорит Эли. – С другой стороны, я и не заходил сегодня к ним. Ты беспокоишься, что с ней что-то случилось?
Я говорю ему нет, хотя это ложь. Кэтрин не отвечает на мои сообщения и звонки, меня это нервирует, но, по всей вероятности, для этого есть вполне веская причина. Возможно, она все еще спит, ее телефон отключен или находится в другой комнате.
– Я уверена, что все в порядке, – говорю я это больше для того, чтобы убедить себя, чем Эли.
– Хочешь, я причалю к ним и проверю?
Я знаю, что для Эли нетрудно сделать это, поскольку он сторожит окрестности озера в одиночку. Но это уже моя забота, а не его. Пришло время мне нанести визит Ройсам, и, надеюсь, все мои опасения развеются.
– Я сама зайду, – сказала я. – Хочу выбраться из дома и немного прогуляться.
Когда я добираюсь до дома Ройсов, Том уже стоит на причале. Ясно, что он меня заметил, потому что стоит он, как человек, ожидающий гостей. Он даже приоделся так, как будто встречает гостей. Черные джинсы. Белые кроссовки. Кашемировый свитер того же цвета, что и дорогое вино, которое он принес две ночи назад. Он преувеличенно дружелюбно машет рукой, когда я швартую лодку и присоединяюсь к нему на причале.
– Привет, соседка. Что привело тебя сегодня к нам?
– Я зашла узнать, не хочет ли Кэтрин поболтать о женских делах и выпить послеобеденный коктейль на крыльце.
Я подготовила причину по дороге от своего дока к нему, надеясь, что у меня получится произвести впечатление, что я не слишком взволнована. Что я веду себя спокойно и не о чем не подозреваю. Я также убеждаю себя, что с Кэтрин все в порядке, а я ничего такого ночью не видела и не слышала. Я просто дую на воду, обжегшись на молоке. Ведь потеряв мужа больше года назад, я теперь очень чувствительна ко всем происшествиям на озере. Но я себя, наверно, накручиваю, все ночные события, конечно, никак не связаны с Кэтрин.
– Боюсь, ее здесь нет, – говорит Том.
– А когда она вернется?
– Наверное, не раньше следующего лета.
Ответ был таким же неожиданным, как дверь, захлопнувшаяся перед моим носом.
– Она уехала?
– Она вернулась в нашу квартиру в городе, – говорит Том. – Уехала рано утром.