– Какую информацию? – спрашиваю я.
– Детали активного расследования. Если вы расскажете кому-нибудь, что я их вам показывала, у меня могут быть неприятности, а вы можете попасть в тюрьму.
Я улыбаюсь ей, подозревая, что она блефует. Но Вилма не улыбается. Выражение ее лица такое же серьезное, как надгробная плита. Она по-прежнему крутит резинку на запястье и говорит:
– Поклянись, что никому не скажешь.
– Ты же знаешь, что не скажу, – говорит Бун.
– Я беспокоюсь не о тебе.
– Клянусь, – говорю я, хотя серьезность Вилмы заставляет меня задуматься, хочу ли я услышать, что она собирается сказать. То, что я обнаружила сегодня, вызывает во мне тревогу.
Вилма колеблется всего мгновение, прежде чем схватить свою сумку.
– Когда Ройсы купили этот дом?
– Прошлой зимой, – отвечаю я.
– Это было их первое лето здесь, – добавляет Бун.
Вилма расстегивает сумку.
– Том Ройс когда-нибудь упоминал о приезде в этот район до того, как они его купили?
– Да, – говорю я. – Он сказал мне, что они проводили несколько летних каникул в разных арендованных домах на соседнем озере.
– Он мне сказал то же самое, – говорит Бун. – Сказал, что рад, наконец, приобрести собственное место.
Вилма предлагает нам сесть. Мы с Буном садимся рядом, она достает из сумки папку и кладет ее на стол перед нами.
– Кому-нибудь из вас знакомо имя Меган Кин?
– Это та девушка, которая пропала два года назад, верно? – говорит Бун.
– Правильно.
Вилма открывает папку, достает лист бумаги и пододвигает его к нам. На странице снимок, имя и одно-единственное слово, от которого у меня мурашки по коже.
Пропавшая.
Я смотрю на фотографию Меган Кин. Она такая же красивая, как модель в рекламе шампуня. У нее светло-медовые волосы, румяные щеки и голубые глаза. Воплощение «Мисс Американский пирог».
– Меган было восемнадцать, когда она исчезла, – говорит Вилма. – Она была местной. Ее семья владеет универсальным магазином в соседнем городе. Два года назад она сказала родителям, что у нее свидание, и ушла, поцеловав мать в щеку на выходе. Это был последний раз, когда ее видели. Ее машину нашли там, где она всегда ее оставляла – припаркованной за магазином ее родителей. Никаких признаков нечестной игры или борьбы. И ничто не указывает на то, что она планировала сбежать.
Вилма сдвигает к нам еще одну страницу. Тот же формат, что и первый.
На фото – смуглая красавица с накрашенными вишнево-красными губами и лицом, обрамленными черными волосами.
Имя – Тони Бернетт.
Также пропавшая.
– Тони исчезла через два месяца после Меган. По сути, она была бродягой. Родилась и выросла в штате Мэн, но ее очень религиозные родители выгнали из дома после конфликта, касающегося ее поведения. В конце концов, она оказалась в округе Каледония, остановившись в мотеле, который сдавал комнаты по неделям. Когда ее неделя закончилась, а она не выписалась, менеджер подумал, что она сбежала из города. Но когда он вошел в ее комнату, все ее вещи, казалось, все еще были там. Самой Тони Бернетт, однако, не было. Менеджер не стал сразу звонить в полицию, думая, что она вернется через день или два.
– Полагаю, она так и не вернулась, – сказал Бун.
– Да, – сказала Вилма. – Все так.
Она тянет третью страницу из папки.
Сью Эллен Страйкер.
Застенчивая, о чем свидетельствует испуганная улыбка на ее лице, как будто она только что поняла, что кто-то ее фотографирует.
Пропала без вести, как и другие.
И она та самая девушка, о которой Кэтрин упомянула, когда мы сидели у костра прошлой ночью.
– Сью Эллен было девятнадцать, – говорит Вилма. – Она пропала прошлым летом. Она была студенткой колледжа и провела сезон, работая на курорте у озера в Фэрли. Однажды ночью ушла с работы и не вернулась. Подобно другим девушкам, ничто не указывало на то, что она собрала вещи и сбежала. Она просто… исчезла.
– Я думал, что она утонула, – говорит Бун.
– Это была одна из версий, хотя нет ничего определенного, доказывающего или опровергающего ее.
– Но ты думаешь, что она мертва, – говорит Бун. – Остальные тоже.
– Честно? Да.
– И что их смерти связаны?
– Да, – говорит Вилма. – Недавно мы пришли к выводу, что все они – жертвы одного и того же человека. Кто-то, кто был в этом районе на регулярной основе не менее двух лет.
Бун втягивает воздух.
– Серийный убийца.
Слова висят в душном воздухе столовой, задерживаясь, как зловоние. Я смотрю на фотографии, разбросанные по столу, и мои кишки сжимаются одновременно от печали и гнева.
Три женщины.
Да что там, девочки еще.
Молодые, невинные.
На фото они в расцвете сил.
И теперь пропавшие без вести.
Изучая каждую фотографию, я поражаюсь тому, какие они разные. Вспыльчивая Меган Кин. Таинственная Тони Бернетт. Застенчивая Эллен Страйкер.
Я думаю об их семьях и друзьях и о том, как сильно они должны по ним скучать.
Я думаю об их целях, мечтах, разочарованиях, надеждах и печалях.
Я думаю о том, что они, должно быть, чувствовали прямо перед тем, как их убили. Напуганы и одиноки, должно быть. Это два худших чувства в мире.
Рыдание поднимается в моей груди, и на мгновение я боюсь, что оно вырвется из меня. Но я проглатываю это, держу в себе, задаю вопрос, который нужно задать.
– Какое это имеет отношение к Кэтрин Ройс?
Вилма достает из папки еще один предмет. Это цветная фотокопия открытки. Вид с воздуха на зубчатое озеро, окруженное лесами и горами. Я сотни раз видела это изображение на стеллажах в местных магазинах и знаю, что это такое, даже не читая название, напечатанное внизу карточки.
Озеро Грин.
– В прошлом месяце кто-то отправил эту открытку в местное отделение полиции, – Вилма смотрит на Буна. – В твой бывший офис. Они передали это нам. Из-за этого.
Она переворачивает страницу, показывая фотокопию оборотной стороны открытки. С левой стороны написано заглавными буквами, настолько неровным, что похоже на почерк ребенка, адрес бывшего места работы Буна, расположенного примерно в пятнадцати минутах отсюда. Справа теми же детскими каракулями три имени.
Меган Кин.
Тони Бернетт.
Сью Эллен Страйкер.
Под именами четыре слова.
«Я думаю, они здесь».
– Черт возьми, – говорит Бун.
Я ничего не говорю, слишком ошеломлена, чтобы говорить.
– Нельзя отследить, кто отправил открытку, – говорит Вилма. – Такие открытки продаются по всему округу в течение многих лет. Как видите, обратного адреса нет.
– Отпечатки пальцев? – спрашивает Бун.
– Множество. Эта карточка прошла более десятка рук, прежде чем попала в полицию штата. Марка была самоклеющейся, поэтому ДНК на обороте нет. Анализ почерка показал, что письмо было написано правшой левой рукой. Вот почему такой почерк. Кто бы ни послал ее, он очень хорошо замел следы. На самом деле единственная подсказка, которая у нас есть, – это почтовый штемпель, который говорит нам о том, что письмо было брошено в почтовый ящик в Верхнем Вест-Сайде Манхэттена. Там, кстати, и находится квартира Тома и Кэтрин Ройс. Возможно, это совпадение, но я в этом сомневаюсь.
Бун проводит рукой по своей щетине, обдумывая всю эту информацию.
– Думаешь, кто-то из них прислал эту открытку?
– Да, – говорит Вилма. – Кэтрин, в частности. Анализ почерка предполагает, что это было написано женщиной.
– Зачем ей это делать?
– А вы как думаете?
До него доходит быстро, выражение лица Буна меняется.
– Ты действительно думаешь, что Том убил тех девушек? – говорит он. – И что Кэтрин знала об этом? Или, по крайней мере, подозревал об этом?
– Это одна из версий, – говорит Вилма. – Вот почему мы здесь очень осторожны. Если Кэтрин прислала эту открытку, чтобы предупредить полицию о своем муже, то, возможно, она сбежала и где-то прячется.
– Или то, что Том узнал об этом и заставил ее замолчать, – говорит Бун.
– Это тоже возможно, да. Но если она скрылась, чтобы защитить себя, мы хотим найти ее раньше, чем ее муж. В любом случае, вы оба заслуживаете похвалы за бдительность. Если бы ты не позвонил мне по поводу Кэтрин, нам бы и в голову не пришло привязать ее и Тома к этой открытке. Так что спасибо тебе.
– Каков следующий шаг? – спрашивает Бун, сияя от гордости. Конечно, бывших копов не бывает.
Вилма собирает свои страницы и запихивает их обратно в папку. Пока она это делает, я в последний раз вижу лица пропавших девушек. Меган, Тони и Сью Эллен. Каждая из них сжимает мое сердце так сильно, что я почти вздрагиваю. Затем Вилма закрывает папку, и три фотографии исчезают из виду.
– Сейчас мы изучаем все дома, которые Том арендовал в Вермонте за последние два года. Где он останавливался. Как долго он был там. Была ли Кэтрин с ним, – Вилма бросает папку в сумку и смотрит в мою сторону. – Если даты совпадут с этими исчезновениями, тогда самое время поговорить с Томом Ройсом.
Меня снова охватывает дрожь. Одна из тех, которые сотрясают все ваше тело, как коктейльный шейкер.
Полиция считает Тома серийным убийцей.
Хотя Вилма не сказала этого прямо, смысл ясен.
Они думают, что это сделал он.
И ситуация намного хуже, чем я думала сначала.
СЕЙЧАС
Я крепче сжимаю нож, надеясь, что так остановлю дрожь в моей руке. Он смотрит на это с притворным безразличием и говорит:
– Я должен чувствовать угрозу? Знаешь, я ее не чувствую.
– Мне, честно говоря, все равно, как ты себя чувствуешь.
Это правда, хотя и несколько преувеличенная. Я хочу, чтобы он чувствовал угрозу. Это важно. Но я также знаю, что это не имеет большого значения. Самое главное – заставить его говорить. А для этого я должна быть равнодушной и холодной по отношению к нему.
Я присаживаюсь на другую кровать в комнате, кладу нож и беру стакан бурбона с тумбочки.
– Я думал, ты собираешься сварить кофе, – говорит он.
– Я передумала, – я протягиваю стакан. – Хочешь немного?