– Только если ты имеешь в виду твое участие в подготовке к торжествам по случаю осеннего равноденствия.
– Но ведь это приятные обязанности, правда? – усмехнулся Хант.
– Приятные и захватывающие, – ответила Селистена и, словно опомнившись, добавила: – Конечно, это радостное событие. Подготовку и обязанностью-то назвать нельзя.
– Конечно.
Крылья архангелицы сверкали в лучах солнца из окон за ее спиной.
– Наверное, у Баксиана есть более интересные новости. Я пока не слышала его доклада, но вчера он почти весь день отсутствовал.
Ханту понадобилась вся сила воли, чтобы сохранить невозмутимое лицо.
– Меня ждет встреча с Исайей, но, выйдя от вас, я обязательно зайду к Баксиану и узнаю.
Он до сих пор не доверял Баксиану. Одно слово Лани… Хант подавил забурлившую магическую силу.
Пусть Баксиан и называл себя сочувствующим мятежникам, пусть помогал Ханту и остальным, дабы заручиться их доверием, но… он будет полным идиотом, если целиком поверит Извергу.
– Что-то не так? – насторожилась Селистена.
Хант тряхнул головой:
– Ничего. – Он заложил руки за спину и непринужденным тоном спросил: – Для меня есть задания на сегодня?
Через пять минут Хант вышел из кабинета архангелицы с пачкой донесений о происках демонов на Северном Разломе. Селистена хотела узнать его мнение о породах пойманных демонов, а также анализ ситуации. За всем этим маячил вопрос: не затевает ли Хел какую-то новую авантюру?
Он мог сразу же ответить «да», но это было бы стратегически опрометчиво. Выполнение задания требовало времени, а как раз оно поджимало Ханта. Нужно тщательно обдумать, какую часть сведений о Хеле можно безболезненно выдать Селистене.
Говоря Ханту об их общей силе, Аполлион не врал. И если принц Ямы был честен в одном, о чем еще он сказал правду? Хел явно что-то замышлял. У Ханта свело живот.
Но одно дело не терпело отлагательств. Он отправился на поиски Лани и через десять минут нашел ее в холле казарменных душевых, где она стояла перед зеркалом и делала красную окантовку губ. Хант почему-то не представлял, что она, подобно всем женщинам, возится с косметикой. Она ему казалась неизменно причесанной и с постоянно наложенным макияжем.
– Орион, – проворковала она, не отрываясь от зеркала. – Охотник.
В холле они были одни.
– Не называй меня так.
– Помню, ты терпеть не мог прозвище, которым тебя наградила Сандриела.
– Меня не интересовало членство в ее клубе.
– Чему я обязана удовольствием лицезреть тебя сейчас? – спросила Лань, продолжая уверенно орудовать красным карандашом для губ.
Хант прислонился к двери холла, загородив ей выход. Лань вопросительно посмотрела на него, приподняв бровь над подведенным глазом.
– Как ты намерена подать случившееся вчера?
Лань открыла тюбик с губной помадой и принялась аккуратно заполнять цветом очерченное пространство.
– Если ты говоришь о нашем с Поллуксом траханье в душе, я не собираюсь извиняться перед Наоми Бореас за приоткрытую дверь кабины. Сам знаешь, я приглашала ее присоединиться к нам.
– Я не об этом.
– Тогда подскажи, к чему относится твой вопрос, – сказала Лань, старательно накладывая помаду на верхнюю губу.
Хант пристально смотрел на нее. Она же видела его вчера. Говорила с ним и с остальными, пока все они находились в воде. Это и разъярило Ханта. Желание убить Лань привело его в неуправляемое состояние. Только их бурный секс с Брайс сумел его успокоить и ввести в норму.
– Вздумала играть со мной в кошки-мышки? – зарычал Хант.
Лань положила золотистый тюбик на длинный стол перед зеркалами и повернулась к ангелу. Прекрасная и холодная, как статуя Луны.
– Охотник у нас ты. Ты мне и расскажешь.
Эта женщина хладнокровно утопила Зофи Ренаст и замучила множество других жертв. Серебряное ожерелье на ее шее буквально выкрикивало имена погибших.
Хант молчал. Лань оглядела себя в зеркале, поддела выбившуюся прядку и вернула в свой элегантный шиньон. Затем прошла к двери. Хант так же молча отодвинулся.
– Думаю, ты перестанешь болтать о разной чепухе, когда увидишь содеянное Гарпией возле Ангельских ворот, – сказала она, выходя в коридор. – Неописуемое зрелище.
Через десять минут Хант понял смысл ее слов.
Хрустальные ворота в самом сердце Центрального делового района поблескивали на утреннем солнце, но на них никто не смотрел. Собравшаяся толпа щелкала камерами мобильников и вполголоса переговаривалась, косясь на две фигуры, что ничком лежали перед воротами.
Хант давно уже не видел, чтобы кого-то казнили по ритуалу, прозванному «кровавым орлом».
На трупах была неприметная черная одежда, точнее, ее остатки. Красные нашивки на рукавах украшал герб Офиона, а выше – эмблема заходящего солнца. Знак принадлежности к эскадрону Светопад.
В толпе кого-то вытошнило. Кажется, женщину. С тихим плачем она торопливо удалилась.
Гарпия совершила ритуал казни. Особыми ножами она разрезала им кожу на спине, отделив каждую кость от позвоночного столба. Потом, погрузив руки в располосованную плоть, извлекла у каждого легкие.
Окровавленные крылья убитых она не тронула.
Хант знал: обычно жертвы к этому моменту еще оставались живыми и отчаянно кричали.
Эта отвратительная казнь пришла в Город Полумесяца вместе с Эфраимом и его подручными. Такую же казнь в случае чего Лань и астерии уготовят и им с Брайс. Это даже не распятие, а порождение куда более зловещей изобретательности.
«Кровавые орлы», оставленные Гарпией, – это послание для Офиона? Или для всей Вальбары?
Селистена допустила подобное в своем городе. Позволила Гарпии не только казнить пленных, но и выставить их обезображенные тела на всеобщее обозрение. И ведь словом не обмолвилась. Почему? По причине согласия с такими методами или потому, что была бессильна этому помешать?
Хант нервно сглотнул. Во рту пересохло. В толпе его заметили. «Умбра Мортис», – испуганно перешептывались зеваки, словно он помогал Гарпии творить зверства.
Ему захотелось крикнуть: «Мы хоть и триарии, но я никогда не уподоблюсь такому чудовищу».
Ему бы все равно не поверили.
День выдался препаршивый, однако звонок Аталара принес Рунну облегчение. «Все чисто», – сказал ангел, и его слова хотя бы немного рассеяли ужас и добавили Рунну сил. Он не стал рассказывать Аталару о спрайтах и драконессе. Пусть этим занимается Брайс. Истинная пара как-никак. Интересно, а о мистиках она рассказала своему драгоценному ангелу? Рунн в этом сомневался.
Теребя кольцо в нижней губе, он вернулся в гостиную, где Флинн заигрывал со спрайтами, а Дек забрасывал их вопросами о жизни внутри перстней. Драконесса сидела на лестнице. Рунн прошел мимо, хотя его мужские инстинкты всячески противились этому.
– Пронесло, – сообщил он друзьям.
Все дружно произнесли слова благодарности богам. Рунн повернулся к драконессе, и тут задребезжал дверной звонок.
Опустив голову, нащупав пистолет за поясом на спине, Рунн побрел открывать. Раньше чем он увидел, кто сюда явился с метлой в руке, ему в нос ударил приятный женский запах.
– Здравствуй, принц, – улыбнулась ему Гипаксия Энадор. – Я надеялась застать тебя здесь.
Тарион закончил доклад Речной Королеве. Русалочий хвост позволял ему противостоять глубинным речным течениям. Королева расположилась на ложе из речных устриц. Ее длинные пальцы скользили по вздутиям и кромкам раковин.
– Значит, моя сестра располагает флотилией подводных кораблей, невидимых для астерийских омега-лодок.
Вода вокруг королевы и Тариона забурлила. Русалу пришлось работать хвостом, чтобы течение не отнесло его в сторону.
– Этих кораблей всего шесть.
– Шесть, только каждый – величиной с Комитиум, – усмехнулась королева, и ее глаза сердито вспыхнули в речном сумраке.
– Так ли уж важно их количество?
Тариону пришлось рассказать ей все. Только это объясняло, почему он вернулся без Пиппы Спецос, и освобождало от вопросов о местонахождении Эмиля Ренаста.
– Разве у сестер есть секреты друг от друга? – Королева провела пальцем по зазубренной кромке устричной раковины, и та открылась, обнажив перламутровую внутренность. – Эти корабли – насмешка в мой адрес. Они думают, что мне нельзя доверять.
– Там не было и намека на насмешку, – сказал Тарион и стиснул зубы. – Сомневаюсь, что они вообще рассказывали о чем-то вашим сестрам.
– Однако тебе эта командир Сендес почему-то рассказала.
– Только в самых общих чертах, и то потому, что мы наткнулись на их корабль.
– Они спасли тебя и остальных. Могли бы дать вам утонуть и не раскрыть свою тайну, однако почему-то решили спасти.
У него похолодела кровь. Речная Королева никого не стала бы спасать.
– Я хочу, чтобы ты собрал как можно больше сведений об этих кораблях.
– Вряд ли это будет так просто, – предостерег Тарион.
– Откуда мне знать, что моя сестра однажды не направит свои корабли против меня?
«Она правит океанами. Сомневаюсь, что она позарится на речку вроде Истроса», – подумал русал, хотя вслух сказал совсем другое:
– Мне показалось, что у них и в мыслях нет нападать на вас.
– Возможно, не сейчас, но я не исключаю такого шага с ее стороны.
Говорить королеве, что ее страхи порождены паранойей, было бы смертельно опасно. Тарион применил свое безотказное оружие – переключил ее внимание на другую тему.
– Прикажете и дальше вести поиски Эмиля Ренаста?
– А кто тебя освобождал от этого? – сердито спросила Речная Королева.
Тарион постарался скрыть облегчение. Его оружие сработало, пусть и временно. Он знал: достаточно скоро она снова вернется к подводным кораблям Океанской Королевы.
– Нам удалось уничтожить образец механокостюма и едва ли не всю взрывчатку. Но это не сделало Пиппу Спецос менее могущественной. Наоборот. Ее положение в Офионе изменилось. Она получила больше свободы действий. Поэтому ее пленение и допрос… Пойдя на такой шаг, мы рискуем сделать Офион своими врагами.