– Меня не волнует, кем нас считает Офион. Но будь по-твоему. Отправляйся на поверхность. – она указала на водяную толщу над головой. – Придумай другой способ найти мальчишку.
– Как прикажете. – Тарион поклонился.
Королева взмахнула рукой, отпуская его:
– Я объясню дочери причины твоего отсутствия.
– Передайте ей мою любовь.
Речная Королева не ответила. Кратчайшим путем Тарион поднялся к поверхности и миру, существующему на суше.
Свою одежду он оставил в нише на причале близ Речных ворот района Лунный Лес. Тарион едва успел одеться, когда над головой зашелестели крылья. Выглянув из-за каменного парапета, русал увидел Аталара, стоящего со скрещенными руками.
– Надо поговорить, – произнес Умбра Мортис.
Рунн смотрел на королеву ведьм. Его невесту.
Гипаксия Энадор была столь же красива, как он ее помнил. Роскошные темные вьющиеся локоны, достающие до тонкой талии, смуглая кожа, сияющая так, словно сквозь нее светила луна, большие темные глаза, замечавшие слишком многое. Ее полные, зовущие губы разошлись в приятной улыбке, и Гипаксия вступила в фойе.
Войдя, ведьма коснулась узла на ручке метлы. Ручка представляла собой настоящее произведение искусства. Каждый дюйм древесины покрывали затейливые узоры из облаков, цветов и звезд. Каждый прутик в основании метлы тоже был покрыт резьбой. Золотистая нить связывала прутики между собой.
От прикосновения к узлу метла…
Рунну показалось, что исчезла. Нет. Метла быстро уменьшилась в размерах и превратилась в брошь с изображением беременной богини земли Ктоны. Гипаксия приколола брошь к плечу голубого полупрозрачного платья и сказала:
– Удобный прием из магии ведьм. Я убедилась, что идти по городу с метлой… трудновато. Привлекаешь к себе много нежелательного внимания. Особенно такая метла, как моя.
– Потрясающая метелочка, – признался Рунн.
Гипаксия хотела ему ответить, но в этот момент заметила драконессу, сидящую на нижней ступеньке лестницы.
– Приятельница?
– Да, – соврал Рунн.
И тут в фойе вышли Флинн, Деклан и Итан. Следом появились огненные спрайты, откровенно глазеющие на королеву ведьм.
Итан кашлянул, наверное от завораживающей красоты ведьмы.
Рунн вел себя ничуть не лучше, когда впервые ее увидел. Они находились на Встрече, и Гипаксия едва перебросилась с ним парой слов. У нее были более важные заботы. Она помогала спасать жителей атакованного города. Она была готова сама лететь в город и помогать горожанам и Брайс.
Рунн выпрямился, вспомнив, что он – принц и должен оказать Гипаксии почести сообразно ее статусу.
– Добро пожаловать, ваше величество, – низко поклонившись, произнес он.
Флинн хмыкнул. Рунн сердито зыркнул на него:
– Позволь представить моих… спутников. Тристан Флинн – сын правителя провинции Хоторн. – (Флинн поклонился, намеренно пародируя поклон Рунна.) – А это Деклан Эммет, супергений.
Дек поклонился с большей учтивостью. Оба присутствовали на Встрече, когда Рунн познакомился с Гипаксией как с королевой, а не медведьмой, кем ее считал раньше. Но тогда ему было некогда представлять своих друзей.
– А это Итан Холстром… волк, – продолжал Рунн.
Итан посмотрел на него, словно хотел спросить: «Ты в этом уверен, придурок?» Но Рунн продолжил церемонию знакомства.
– И наконец, наши гостьи, – кивнул он на спрайт и драконессу.
Гипаксия снова настороженно посмотрела на Ариадну. Но к ней уже подошел Флинн и, обняв за плечи, сказал:
– Добро пожаловать. Идем в гостиную. Вспомним, как на Встрече Рунн пытался с тобой заговорить, а ты не обращала на него внимания.
Деклан усмехнулся и занял место по другую руку Гипаксии. Она наморщила лоб, словно оба говорили на иностранном языке.
По пути к дивану королева, конечно же, заметила обстановку, в которой очутилась. Запущенное жилище Рунна, где все пропахло пивом. Солас пылающий! На кофейном столике, чуть ли не под носом королевы ведьм, дымилась недокуренная скрутка с «корнем радости».
– Убери этот долбаный окурок, – шепнул Итану Рунн.
Итан потянулся к пепельнице.
– Да не сейчас! Когда она не будет смотреть.
С изяществом игрока в солнечный мяч Итан тут же изменил позу и развалился на диванной подушке. Гипаксию усадили между Флинном и Декланом. Если бы Итана попросили одним словом описать выражение на лице королевы, он бы выбрал слово «недоумение». Крайнее недоумение.
– Ну вот… встретились. – Рунн подошел к дивану. – Рад тебя видеть.
Гипаксия улыбнулась, как улыбаются мудрые взрослые в ответ на детскую болтовню. Хел кромешный, до чего же она была красива. Но ведьма перестала улыбаться и уже совсем другим голосом сказала:
– Принц, мне необходимо поговорить с тобой. Наедине.
Итан встал, незаметно убрав со стола пепельницу:
– Не смеем мешать. Мы будем наверху.
Флинн разинул рот, намереваясь сказать какую-нибудь глупость, но Итан схватил его за плечо и сунул в руку недокуренную скрутку с «корнем радости». Спрайты поспешили к лестнице. За ними двинулся Деклан. Последней ушла Ариадна. Рунн не сомневался, что все они попытаются подслушать.
Он присел на заляпанный диван, от которого тоже пахло пивом, и постарался не съежиться, видя, как Гипаксия расправляет складки голубого платья.
– Как поживаешь? – спросил Рунн, не зная, о чем говорить.
Гипаксия наклонила голову. Сейчас на голове ведьмы не было морошковой короны, но весь ее облик излучал грациозность, спокойствие и внимание. Она была почти на пятьдесят лет моложе Рунна, и тем не менее рядом с нею он чувствовал себя щенком. Знала ли она, что ее жених обитает в таком убогом доме и ведет распущенный образ жизни?
– Хочу попросить тебя об услуге.
Услышав эти слова, Рунн замер. Гипаксия продолжала:
– Я приехала в Лунатион на брачную церемонию губернатора, которая состоится через несколько недель. Все это время я буду жить в посольстве ведьм, но…
Она переплела руки. Рунн впервые увидел на ее лице сомнение.
– Словом, я решила попросить тебя… Мне нужны сопровождающие.
– Зачем? То есть конечно, но… у тебя не все в порядке?
Она не ответила.
– А как же твой ковен?
Уж они-то должны всеми силами оберегать свою королеву.
Длинные ресницы Гипаксии дрогнули.
– Этот ковен принадлежал моей матери. В числе прочих предсмертных желаний она просила, чтобы я унаследовала ее ковен, а не собирала свой.
– Они тебе чем-то не нравятся?
– Я им не доверяю.
Рунн задумался.
– То есть ты просишь дать тебе сопровождение для защиты от твоего же ковена?
– Наверное, я кажусь тебе сумасшедшей, – сказала Гипаксия и поджала губы.
– Я думал, вся жизнь ведьм – верность и служение. Ради этого они готовы умереть.
– Верность этих ведьм началась с моей матери и окончилась с ее смертью. Она растила меня в изоляции от внешнего мира и от своего ковена тоже. У меня не было… традиционных наставников.
Пожалуй, это была самая откровенная из их немногочисленных бесед.
– Что ты имеешь в виду?
– Они были из мертвых.
Рунна прошиб озноб.
– Понятно. Это было связано с некромантией?
– Да. Род Энадоров способен воскрешать мертвых. Для моего обучения мать вызвала трех древних мудрых духов. Один учил меня сражаться и следил за моими телесными упражнениями. Другой преподавал математику и другие точные науки, а третий – чтение, историю и языки. Магическое обучение мать взяла на себя, в особенности целительство.
– И это сильно напугало ее ковен?
– Это разделило меня с ведьмами ее ковена. Пока я росла, моими единственными спутниками были мертвые. Когда матери не стало, я обнаружила, что окружена незнакомками. А они увидели королеву, чье нетрадиционное образование их раздражало. В первую очередь некромантия.
– Но ты – последняя из династии Энадоров. Кем еще они могли бы тебя заменить?
– Моей сестрой.
– Ланью? – оторопел Рунн.
– Лидия не обладает ведьмиными дарованиями, поэтому она была бы лишь номинальной правительницей. Она бы носила корону, а фактически правила бы Моргантия – генеральша моей матери.
– Это безумие.
– Лидия родилась первой. Она – точная копия моей матери.
В таком случае смуглую кожу Гипаксия унаследовала от отца.
– Еще когда я росла, до меня доходили перешептывания из материнского ковена. Ведьмы поговаривали, что… надо было бы придержать Лидию при дворе.
– Почему?
– Потому что им было спокойнее с полуоборотнем, чем с полунекроманткой. Они боятся влияния Дома Пламени и Тени, хотя я приносила клятвы верности только Дому Земли и Крови. Но Лидия – это Земля и Кровь до мозга костей, как и они сами. Я не сомневаюсь: эти ведьмы по-настоящему любили мою мать, однако их планы на будущее отличались от ее планов. К концу ее жизни это стало очевидным.
– Какие планы?
– Более тесная связь с астериями. Даже ценой нашей относительной самостоятельности.
– Вот оно что, – пробормотал Рунн.
Потенциально он оказывался на минном поле, особенно если учесть его работу на Офион. Правда, теперь, после Идры, еще неизвестно, как сложатся его дальнейшие отношения с мятежниками.
– Зная твою доброту, я решила обратиться к тебе. Ты храбр и честен. В ожидании брачной церемонии губернатора я вынуждена оставаться в городе, где находится и Лидия. Это все усугубляет. Я опасаюсь выпада со стороны материнского ковена. Весной, на встрече, они выступали со мной единым фронтом, но в последнее время наши отношения сделались напряженными.
– Поскольку мы с тобой официально помолвлены, никто из ведьм не заподозрит недоверия с твоей стороны, если я приставлю к тебе своего сопровождающего. Это будет расценено как беспокойство мужчины-собственника, пекущегося о безопасности своей невесты.
– Да, что-то в этом роде. – Гипаксия улыбнулась одними губами.
– Это я тебе обеспечу. Можешь не сомневаться.
– Спасибо. – Гипатия нервно сглотнула.
Рунн осмелился коснуться ее руки с бархатистой кожей: