Аталар оттянул тесный воротник:
– Теперь я понимаю, откуда у тебя все эти сережки и колечки. У вас так принято одеваться на подобные церемонии.
– Первое правило для принцев, – улыбнулся Рунн. – Бунтуй везде, где только сможешь.
Слишком мягкая формулировка, если учесть, чем все они занимались в эти дни.
Хант что-то прорычал. Дальнейшие правила Рунн сообщить не успел. Со стеклянного потолка оранжереи опустился громадный экран. Зажужжал проектор. Эфраим и Селистена поднялись со своих мест.
– Друзья! – раздался над толпой звонкий голос Селистены. – Мы благодарим вас за то, что в этот прекрасный вечер вы пришли отпраздновать наш союз.
– Мы с Селистеной с огромной радостью возвещаем о создании нашей истинной пары, – загремел бас Эфраима. Он сдержанно улыбнулся своей прекрасной половине. – И с такой же огромной радостью мы приветствуем на расстоянии наших почетных гостей.
Огоньки первосвета погасли, отчего мерцание свечей внутри декоративных черепов стало еще более зловещим. На экране появилось изображение семи тронов. Зрелище, превосходящее по омерзительности любой череп и косу.
Шесть тронов были заняты. Седьмой – стараниями принца Ямы – уже не первый век оставался пустым.
У Рунна похолодели руки. Астерии холодно взирали с экрана на торжество.
У Брайс перехватило дыхание.
Астерии смотрели на них, словно видели сквозь экран. Видели всех собравшихся.
Должно быть, действительно видели. Она взялась за руку Ханта. Тот крепко сжал ее руку и прикрыл крылом. Боги, ее ангел сегодня был неотразим.
Она точно все рассчитала. Сегодняшнее торжество – единственное место, где отец не посмеет открыто выступить против нее и где ее союз с Хантом будет подтвержден и признан архангелами. Она выполнила все отцовские приказы, оделась так, как он велел… чтобы только попасть сюда. Она буквально бежала к подиуму, торопясь объявить Ханта своей истинной парой и опередить отца, который явно собирался представить ее невестой Кормака.
Как все здорово получилось. Брайс еще не успела отойти от радостного возбуждения, хваля себя за находчивость. Отец, конечно же, нанесет ответный удар. Но это случится потом. А сегодня она будет праздновать свою победу. Она понимала: Ханту столь же неинтересен титул принца, как ей – титул принцессы. Но она осуществила задуманное, сделав это ради себя. Ради них с Хантом.
Она уже подумывала утащить Ханта в какое-нибудь укромное местечко и там самозабвенно трахнуться, когда вдруг опустился этот проклятый экран. И теперь, глядя на шесть бессмертных фигур, на мальчишеское лицо Ригелуса…
Брайс не одна испытывала шок. Других гостей тоже трясло. Ее сердце напоминало барабан, по которому без устали стучали.
Селистена с Эфраимом низко поклонились. Следом поклонились все собравшиеся. Брайс показалось, что она вот-вот рухнет на пол. Ноги ее не слушались. Хант вновь стиснул ее руку. Брайс смотрела не на экран, а в пол, ненавидя этот животный страх. Эти существа судили их. Одно слово астериев, и их подручные убьют всех, включая и ее семью.
– Селистена и Эфраим, примите наши искренние поздравления, – произнес Ригелус, вкрадчивый голос которого не вязался с обликом подростка, в теле которого пребывала его гнусная душонка. – Желаем вашему союзу быть счастливым и плодотворным.
Архангелы вновь склонили голову в знак благодарности.
– Мы благодарны вашей мудрости и доброте, соединившей нас, – сказала Селистена.
Брайс безуспешно пыталась уловить какой-нибудь подтекст в интонации архангелицы. Только легкое напряжение. Неужели Селистена говорила искренне? Тогда чем вызвано это напряжение? Ложью или присутствием астериев, пусть и виртуальным?
Следом заговорила Октартис – Южная Звезда. Она сидела справа от Ригелуса. Ее древний голос напоминал треск ломающегося льда.
– Насколько понимаю, у нас есть повод поздравить не только Селистену с Эфраимом.
У Брайс похолодела спина.
– Принцесса Брайс Данаан и принц Хант Аталар, – произнес Ригелус.
Их имена прозвучали как приказ. Как команда.
Гости расступились, позволяя астериям увидеть их.
Боги милосердные. Лицо Брайс мгновенно побледнело. Откуда они узнали? Впрочем, разве пространство оранжереи не было усеяно камерами, позволяя астериям видеть и слышать все происходящее здесь?
К Брайс подошел Король Осени и, низко поклонившись, сказал:
– Священные правители, представляю вам мою дочь.
Интересно, ему не противно кланяться этим чудовищам? Ее охватило злорадство при виде кланяющегося отца, но наслаждаться зрелищем она не могла. Ритуал требовал поклониться и произнести:
– Слава астериям.
Рядом с Королем Осени появился Кормак и низко поклонился. Статус наследного принца Аваллена не оставлял ему выбора.
Он был в бешенстве от ее выходки, и не только от бесцеремонного разрыва их помолвки. Почему она не предупредила его заранее? «У тебя припасены еще какие-нибудь сюрпризы, принцесса? – злобно спросил он у колонны. – Ты нарушила нашу договоренность. Я этого не забуду».
Она тогда не ответила, но… Известно ли астериям, что сейчас перед ними стоял один из самых опасных мятежников, играющий роль наследного принца? Знают ли они о помощи Брайс Кормаку, о совместных делах? Если да, тогда ни ей, ни авалленскому принцу не жить.
– Позвольте представить вам ее истинную пару и супруга, принца Ханта Аталара, – резко, с ощутимым недовольством продолжал Король Осени.
Он был готов убить Брайс… если Кормак его не опередит.
Но согласно фэйскому праву, теперь она принадлежала Ханту. Эта принадлежность за последние несколько минут была признана не только архангелами, но и астериями. Возможно, Ханту сейчас было очень не по себе. Возможно, он ненавидел свой новый титул и существ, глядящих на него с экрана. Лицо ангела хранило бесстрастие. Прошелестев крыльями, он поклонился и произнес:
– Слава астериям.
– Выпрямитесь, – милостиво разрешил Ригелус.
Брайс, Хант и Король Осени послушно выпрямились. Глаза всех собравшихся были устремлены на них. Ригелус, находящийся далеко отсюда, в Вечном Городе, буравил их взглядом и слегка улыбался. Казалось, он знал все дела Брайс за последние недели. Все ее бунтарские поступки и мысли.
Брайс опустила глаза, ненавидя себя за малодушие. Хант смотрел прямо на экран.
Но Светлая Рука астериев сказал:
– Так много счастливых союзов родилось в этот вечер. Желаем вам хорошо повеселиться. Отпразднуйте же День Смерти. Мира и благополучия вам.
Все снова поклонились. Экран погас. Судя по звукам из разных углов полутемного пространства, многие гости не дышали, пока астерии были на связи.
Зажглись огоньки первосвета. Вновь заигравший оркестр несколько тактов отчаянно фальшивил, словно музыкантам требовалось прийти в себя. Даже архангелы, вернувшиеся на подиум, были бледны.
Брайс повернулась к отцу.
– Ну ты и сучка, – едва слышно прошипел Король Осени.
Брайс широко улыбнулась:
– Надо говорить так: «Ну ты и сучка, ваше высочество».
Сказав это, она отошла, успев заметить, как Хант усмехнулся и подмигнул королю. «Один шаг, и я тебя поджарю, задница ты поганая», – говорил его взгляд.
Лучше всего напряжение снимали танцы. Брайс пошла к танцевальному пятачку, на ходу успокаивая себя глубоким дыханием.
– Ты хорошо себя чувствуешь? – Хант коснулся ее плеча.
– Да, ваше высочество, – пробормотала она.
– А я думал, Куинлан, ты меня так называешь только в постели, – усмехнувшись, прошептал он ей на ухо.
Так оно и было. Вчера вечером, постанывая от его толчков, она повторяла: «Ты мой бесподобный трахательный принц».
Брайс прижалась к нему, сбрасывая последние куски ледяного панциря, оставленного включением астериев.
– До сих пор не верю, что у нас получилось.
– Нам еще с последствиями разбираться, – напомнил ей Хант.
Король Осени явно заставит ее дорого заплатить за крушение своих планов. Но сегодня, на глазах стольких гостей, он ничего не сможет сделать.
– Потанцуешь со мной? – спросила Брайс.
– Ты действительно хочешь танцевать?
– Конечно. Ты ведь умеешь?
– Разумеется. Но… ты не представляешь, как давно я этим не занимался.
После Шахары ему было не до танцев.
– Давай потанцуем, – попросила Брайс, беря его за руку.
Их первые движения были скованными и неуверенными. Хант обнял ее за талию, их руки соединились. К счастью, оркестр играл медленный танец. Даже не танец, а мелодию прекрасной баллады. При таком обилии зрителей им не сразу удалось встроиться в ритм движений.
– Смотри на меня, и пусть остальные проваливают в Хел, – предложил Хант.
Его глаза сияли радостью и желанием, и в этом был весь Хант. Звезда на груди Брайс вспыхнула. Платье с глубоким вырезом позволяло всем насладиться этим зрелищем. Послышались удивленные возгласы, но Брайс смотрела только на Ханта. Он снова улыбнулся.
Его улыбка. Больше для нее сейчас ничего не существовало. Их движения приобрели легкость, а когда Хант ее закружил, она тоже улыбнулась.
Хант безупречно вел ее в танце, кружа по сверкающему полу. Краешком глаза Брайс видела танцующих Рунна и Гипаксию. Селистена с Эфраимом тоже танцевали. Наоми и Баксиан по-прежнему стояли у дверей. К ним присоединился Исайя. Но Брайс было не оторвать взгляда от Ханта.
Он поцеловал ее в губы, и от поцелуя вся вселенная растаяла, перестав существовать. Были только они, их танец, сплетение душ.
– Все, что происходило в моей жизни, было ради встречи с тобой, Куинлан. Ради этих мгновений. Я – твой. Навсегда.
От этих слов ей сдавило горло. Звезда ярко вспыхнула, словно маленькая луна осветила всю оранжерею. Брайс тоже поцеловала Ханта, ничуть не тяготясь присутствием зрителей. Для нее существовал только он.
Рунн танцевал с Гипаксией, чувствуя, что ее мысли бродят где-то далеко. Сам он старался не смотреть в сторону Брайс и Ханта, пялящихся дру