– Побудь здесь еще немного. Я возвращаюсь в гостиную.
Он ушел. Брайс снова уставилась на снимок. Потом достала из кармана халата мобильник и набрала знакомый номер. Неудивительно, что телефон Юниперы переключился на голосовую почту. Как-никак половина шестого утра. Но в прежнее время Юнипера обязательно ответила бы на звонок.
«Привет, я Юнипера Андромеда. Оставьте ваше сообщение!»
От бодрого, веселого голоса подруги у Брайс едва не брызнули слезы. Она дождалась, когда прозвучит сигнал голосовой почты, и начала говорить:
– Привет, Юна. Это я. Знаю… я сделала жуткую глупость… Я очень виновата перед тобой. Я хотела помочь, но не продумала, чем это может обернуться. Ты была абсолютно права во всем, что высказала мне. Может, ты даже не станешь слушать мое сообщение, но я хочу, чтобы ты знала: я тебя люблю. Мне тебя очень недостает. Ты так долго была для меня крепкой скалой. Увы, я не стала для тебя такой же скалой. Я просто… я люблю тебя. Всегда любила и всегда буду любить. Пока.
Закончив говорить, она вытащила фото из рамки, сложила и засунула в футляр мобильника.
Рунн нашел Кормака в одном из дешевых баров Старой Площади. Авалленский принц в одиночестве потягивал пиво и смотрел поздний выпуск новостей. Какая-то лощеная знаменитость с пошлым хихиканьем давала интервью, беззастенчиво рекламируя последний фильм со своим участием.
– Чем обязан? – спросил авалленский принц, когда Рунн уселся на табурет рядом с ним.
– Флинн подсказал, где тебя искать. Решил зайти и спросить, почему ты до сих пор не спишь. Нам завтра рано вставать.
Кормак бросил на него косой взгляд и залпом допил пиво.
– Хотел посидеть в тихом месте.
– И ты не нашел ничего лучшего, чем этот хлев?
В «тихом месте» оглушительно гремела музыка. Посетители успели прилично набраться. У задней стены какой-то сильф скрючился над мусорным ведром, исторгая зеленую жидкость. Хорошо еще, что не на бильярдный стол.
Двоюродный брат молчал.
– Что случилось? – со вздохом спросил Рунн.
– А тебе-то какое дело?
Кормак махнул официанту, чтобы принес еще пива.
– Не мне одному. Все мы завтра рассчитываем на тебя.
Все, включая Брайс и агента Ясный День. От Кормака ждали собранности и готовности действовать решительно.
– Это не первое мое большое… задание, – сказал Кормак.
Рунн смотрел на авалленского принца. Безупречно подстриженные светлые волосы, высокомерно вскинутый подбородок.
Кормак перехватил его взгляд:
– Не понимаю, почему у твоего отца не получилось.
– Что – не получилось? – спросил Рунн, упираясь локтями в дубовую стойку.
– Сломать тебя. Эту доброту в тебе.
– Он пытался, – невесело усмехнулся Рунн.
– Мой тоже пытался. И победил, – усмехнулся Кормак в ответ, принимая от официанта новую кружку пива. – Мне бы и в голову не пришло разыскивать тебя по барам.
– Однако ты потратил немало времени и сильно рисковал, ища… ее.
– Возможно, – пожал плечами Кормак. – Но в глубине души я остался прежним. Тем, кто с радостью убил бы тебя и твоих друзей.
Рунн подергал кольцо в нижней губе.
– И ты говоришь мне это накануне нашего путешествия?
– Я говорю тебе это… в качестве извинения.
От такого признания Рунн едва не разинул рот.
Его двоюродный брат отрешенно уставился в экран телевизора.
– Я завидовал тебе. И тогда, и сейчас. Завидовал твоим друзьям. Тому, что они у тебя есть. Твоей стойкости, не позволившей Королю Осени сломать лучшее в тебе. Но если бы я был вынужден жениться на твоей сестре… – Кормак скривился. – Думаю, со временем она, быть может, исцелила бы раны, нанесенные отцом моей душе.
– У Брайс это здорово получается.
– Она будет хорошей принцессой. Как и ты – хорошим принцем.
– Твои любезности почему-то начинают меня пугать.
Кормак припал к кружке.
– Перед заданием моя голова раскалывается от мыслей.
На мгновение Рунн увидел двоюродного брата таким, каким тот мог бы стать. Возможно, еще станет. Не склонным к шуткам, но справедливым. Знающим цену жизни. Хорошим королем.
Усилием воли Рунн отодвинул мысли о Ясном Дне.
– Когда все это дерьмо останется позади, я хочу, чтобы у нас все началось заново, – хрипло произнес он, поудобнее устраиваясь на табурете.
– У нас?
– У нас с тобой. У принца с принцем. У одного будущего короля с другим будущим королем. Пошлем подальше прошлое, историю со Звездным мечом и наших отцов. Не позволим им решать, какими нам быть. Мы сами проложим свои пути, – сказал Рунн и протянул Кормаку руку.
Кормак улыбнулся с оттенком печали и крепко пожал руку двоюродного брата:
– Почту за честь.
Хант шел по тускло освещенному коридору казармы. Гостиная пустовала. Это он понял, направляясь в свою комнату.
Отлично. Никто, кроме камер слежения, не увидит, как он заходил сюда.
Куинлан спала. Он ушел, никому ничего не сказав.
В его казарменной комнате было прохладно и пусто. Совсем как в тот день, когда он впервые встретил Куинлан. Никаких безделушек на столе, никаких картинок на стене. Словом, ничего говорящего о том, чья это комната. Возможно, потому, что он никогда не считал ее своей.
Поставив на письменный стол пустой вещмешок, Хант быстро заполнил его ножами и пистолетами. Весь этот арсенал хранился у него, что сейчас было только на руку. Формально все это должно было бы находиться в оружейном помещении казармы. Хвала богам, Микай никогда не заморачивался ужесточением правил хранения оружия. И потому в комнате Ханта скопилось достаточно всего… Должно хватить для проникновения в хрустальный дворец.
Он застегнул молнию вещмешка. Взгляд упал на шлем в углу стола. Шлем украшало изображение черепа с черными ямами вместо глаз. Лицо Умбры Мортиса.
Хант надел шлем. Мир, видимый через забрало, окрасился в черно-красные тона. Оставалось лишь выйти отсюда и закрыть дверь.
У лифтовой ниши стояла Селистена.
Хант остановился как вкопанный. Неужели она знала? Неужели кто-то ей сообщил? Вещмешок с оружием жег ему бедро. Он потянулся к шлему, намереваясь снять.
– Оставь. – Невзирая на твердый тон, лицо губернатора было задумчивым. – Меня всегда интересовало, как он выглядит.
– Все в порядке? – спросил он, опуская руку.
– Это надо у тебя спросить. Не я же проникла в казарму в пять утра.
– Не спалось, – пожал плечами Хант.
Архангелица по-прежнему стояла перед нишей, загораживая вход.
– Как у вас с Эфраимом? – спросил он, не придумав иной темы для разговора.
Селистена резко сложила крылья. Предостережение. Касалось ли оно ее отношений с Гипаксией или чего-то другого, Хант не знал.
– Завтра он уезжает. В следующем месяце я его навещу, если к тому времени не случится… перемен в моем состоянии.
Если она не забеременеет.
– Твое молчание, Аталар, слишком красноречиво. От него так и веет недовольством. – Тон Селистены стал жестким, с намеком на ее магическую силу. – На супружеское ложе я шла по доброй воле.
Хант кивнул, хотя его лицо свидетельствовало об обратном. Ему было не погасить вспыхнувшего гнева. Астерии заставили Селистену выполнить их приказ. Теперь она будет навещать Эфраима, пока не забеременеет. Астерии очень ждали этого ребенка. Им нужен еще один маленький архангел, чтобы превратить его в чудовище. Будет ли Селистена сражаться за ребенка, за то, чтобы ее сын или дочь не попали под астерийское влияние? Или Эфраим сразу отнимет у нее новорожденного, и ребенок попадет в один из тайных воспитательных центров для юных архангелов? Этого Хант не знал и не желал знать.
– А почему тебе не спалось? – спросила Селистена.
Он шумно выдохнул:
– Стыдно признаваться, но причина в моем новом титуле. Эти обязанности принца, свалившиеся на меня.
– Я почему-то так и думала! – сочувственно воскликнула она.
Хант постучал по шлему:
– Я… раньше как-то не удосужился его забрать. А сегодня решил вынести остаток вещей из комнаты, пока здесь не появились толпы желающих поглазеть на казарменное жилище Ханта Аталара.
Это было правдой, но отчасти.
Селистена понимающе улыбнулась:
– Мне не представлялось случая спросить. Ты нас покинешь?
– Если честно, сам не знаю. Мы с Брайс решили выждать несколько дней. Пусть Король Осени остынет. Потом попрошу очертить мой круг обязанностей. Меня тошнит от одной мысли, что придется участвовать в дурацких церемониях и встречаться со сворой высокородных придурков.
– И тем не менее… – снова засмеялась Селистена.
– Я люблю Брайс. Если все эти идиотские обязанности позволят нам быть вместе, я с улыбкой выдержу все.
– А сама она хочет погружаться в жизнь фэйской принцессы?
– Нет, конечно. Но… нашего мнения не спрашивают. Король Осени вынуждает ее действовать по его правилам. И нам придется более или менее смириться с такой ситуацией.
– Неужели? Вряд ли Умбра Мортис и Звезднорожденная принцесса легко смиряются с навязанными им правилами. Ваш недавний сюрприз на балу – лучшее тому доказательство.
Что появилось в ее голосе? Раздражение? Или подозрение?
Они с Брайс доверяли Гипаксии. Знали, что ведьма ничего не расскажет своей возлюбленной об их замыслах. Да и Гипаксия сама говорила: Селистена ни о чем не догадывается, но… Боги свидетели, какие слова слетали у него с языка во время секса с Брайс. От ошибок никто не застрахован. Особенно при виде таких соблазнительных сисек, как у Селистены.
Хант заставил себя пожать плечами:
– Прежде чем затевать сражение с обязанностями принца и принцессы и прочей королевской чепухой, мы хотим составить более полную картину.
Селистена улыбнулась уголками рта:
– Надеюсь, если вам понадобятся союзники, вы обратитесь ко мне.
Было ли в ее словах второе дно? Хант вглядывался в лицо архангелицы, но не увидел ничего, кроме сдержанного внимания к его участи. Надо поскорее выбираться отсюда.