– Тебя что-то тревожит? – спросил Исайя.
Хант кашлянул.
Слова так и шипели у него на языке. Если сравнить его состояние с затяжным прыжком, сейчас самое время открывать парашют. Сказать: «У нас большая проблема с мятежниками, проникшими в город. Мне нужна ваша помощь, тогда они наверняка попадут к нам в руки».
Хант снова кашлянул и покачал головой.
Затем ушел.
– Значит, Правда Сумерек?
Голос Ханта глухо раздавался в темноте спальни. Сиринкс уже храпел, устроившись между ангелом и Брайс.
– Даника определенно считала, что наткнулась на важные материалы, – ответила Брайс.
Хант пропустил ужин, и ей пришлось ужинать в обществе Итана. Волк был тих и задумчив. Такое выражение лица она видела у него накануне ответственных игр. Она пошутила на эту тему, однако Итан даже не улыбнулся. Он вообще не был настроен разговаривать.
И тогда Брайс принялась по второму разу просматривать бумаги Даники, обнаруженные в тайнике. Увы, ничего впечатляющего, пропущенного в первый раз, ей не попалось. Едва Хант вернулся из Комитиума, она рассказала ему о неожиданной находке, а когда закончила рассказ, мысли продолжить начатое днем, в переулке, куда-то улетучились.
– Итак, ты намерена помогать Кормаку, – заключил он, поворачиваясь на бок.
– Не столько ему, сколько Эмилю. Но сказанное мною в переулке – не просто слова. Я хочу понять, как всю эту ситуацию обратить на пользу нам. – Это означало конец помолвки с Кормаком и уроки магии у него. – И потом, я намерена побольше узнать о Данике.
– Так ли важно узнавать что-то о Данике?
– Вроде бы нет. Но мне почему-то надо. По непонятной причине, – сказала она, выбирая слова. – Мы с тобой это уже обсуждали, но… одной, без тебя, мне этого не сделать.
– Знаю. Просто… Куинлан, Хел тебя побери. Одна мысль, что с тобой может что-то произойти, пугает меня до дрожи. Хотя я понимаю твое стремление. Подобное толкнуло меня весной на то, что я делал с Вик и Юстинианом. Это было ради Шахары.
Ей сдавило сердце.
– Знаю. – (И он был готов добровольно отказаться ради нее, Брайс. Ради их двоих.) – Так ты мне поможешь?
– Да. Помогу всем, что мне доступно. Но мы должны разработать стратегию отступления.
– Обязательно, – согласилась Брайс. – Только давай поговорим об этом завтра. Я жутко устала.
– Ладно.
Крыло Ханта коснулось ее голого плеча. Брайс повернулась и увидела, что он смотрит на нее, подперев голову кулаком.
– Не делай так.
– Чего не делать?
Брайс отвернулась, махнув ему рукой:
– Это очень похоже… сам знаешь на что.
– Я слишком сексуален? Притягателен? Соблазнителен?
– Не то слово!
Хант перевернулся на спину:
– Мне странно заниматься подобными делами в нескольких шагах от Холстрома.
– Но он находится не за стеной, а на приличном расстоянии от нас.
– И имеет волчий слух.
Брайс вдохнула мускусный, полуночный запах Ханта. Поняла, насколько он возбужден.
– Тогда затихнем и будем спать.
Хант шумно сглотнул.
– Я… Ладно, скажу тебе правду, Куинлан.
Она вопросительно изогнула бровь.
Хант выдохнул в потолок:
– Это было… тяжеловато. В смысле, для меня.
– Для меня тоже.
Самый продолжительный период без секса с тех пор, как в семнадцать лет она лишилась невинности. Вспомнилось, что́ они с Хантом выделывали на белом диване несколько месяцев назад, хотя такого секса она сейчас не жаждала.
– Могу с уверенностью сказать: мой «голодный период» все равно длился дольше.
– И как долго?
В глубине ее души поднимался вой при мысли, что кто-то другой прикасался к нему руками, губами и другими частями тела. Что Хант мог дотрагиваться до кого-то еще. Хотеть кого-то еще и вообще существовать в мире, где ее, Брайс, тогда не было, а ее место занимала другая важная для него женщина.
Но такая женщина была. Важная для него женщина. Шахара. Хант ее любил и был готов умереть ради нее.
«Он и из-за тебя едва не умер», – напомнил Брайс тихий внутренний голос. Но это… почему-то воспринималось совсем не так.
– Шесть месяцев, – поморщился Хант, отвечая на ее вопрос.
– Разве это долго? – засмеялась Брайс.
– Представь себе, долго, – прорычал он.
– Я думала, ты скажешь про годы.
– Я не принимал обет безбрачия, – сказал Хант, обиженно посмотрев на нее.
– И кем же была та счастливица?
Или счастливец? Брайс казалось, что Хант все-таки предпочитает женщин, но он вполне мог и…
– Нимфа в баре. Она была из другого города и не знала, кто я такой.
Брайс скривила пальцы, словно на них появились невидимые когти.
– Значит, нимфа.
Его ли это типаж? Неужели ему нравятся женщины типа балерин, гибкие и изящные? Может, и Шахара была такой? Брайс никогда не пыталась найти портреты погибшей архангелицы. Не хотела мучить себя сравнениями. Однако Сандриела была очень красива (по меркам Хела) – высокая, стройная. Хант как-то упомянул, что они с Шахарой были похожи как две капли воды.
Ей стало паршиво, и, чтобы Хант ощутил, как ей паршиво, она сообщила:
– А у меня был оборотень-лев. В туалете «Белого ворона».
– В тот вечер, когда произошла бомбардировка?
Тон был резким, будто Хант считал для нее недопустимым трахаться с кем-то, когда они уже познали друг друга.
– Менее чем за неделю до этого, – невозмутимо ответила Брайс, явно довольная его резкостью.
– Я думал, тебе не нравятся альфа-придурки.
– Кое для чего они вполне подходят.
– Да? – Хант провел пальцем по ее руке. – Для чего именно? – Его голос стал вкрадчиво мурлыкающим. – По-моему, ты терпеть не можешь, когда мужчины тобой командуют.
Брайс покраснела:
– Иногда я терплю. – Это все, что она могла сказать, поскольку пальцы Ханта потянулись к ее запястью; он взял ее руку и поднес к губам. – У оборотня это недурно получалось.
– Так, Куинлан, – проворчал ангел, не отрывая губ. – Я уже жутко ревную.
– Я тоже, – усмехнулась она.
Хант поцеловал ей тыльную часть запястья, слегка закусив зубами чувствительную кожу.
– Прежде чем мы перейдем к дурацким прикосновениям, я пытался тебя предупредить, что, поскольку у меня давно не было секса, я могу…
– Слишком поспешить?
– Слишком нашуметь, дурочка, – ответил он, утыкаясь в ее запястье.
Брайс засмеялась и провела пальцами по его гладкому лбу, более не изуродованному татуировкой.
– Можно сунуть тебе кляп.
– Пожалуйста, скажи, что до этого не дойдет, – взмолился он и тоже засмеялся.
Брайс что-то промычала.
– Это серьезно? – спросил Хант, медленно садясь на постели.
– Попробую другой способ. – Брайс уперлась спиной в подушку и заложила руки за голову.
На шее Ханта дернулась жилка.
– Договорились. Давай начнем с азов. Если тебе это покажется скучным, обещаю найти способы тебя заинтересовать.
– Тем не менее Итан может подслушать.
Хант поменял позу. Едва дотронувшись до его облегающих трусов, Брайс сразу убедилась, насколько ему хочется. Солас палящий, его член стоял колом.
Она тихо засмеялась и тоже села:
– Ты и в самом деле давненько этим не занимался.
Хант дрожал, явно от попыток сдержаться.
– Брайс, скажи мне «да».
От его нескрываемого желания она начала таять.
– Сначала я хочу тебя потрогать.
– Это не тянет на «да».
– Да. Еще раз да. Теперь твоя очередь.
Брайс лишь усмехнулась и прижала на удивление спокойную руку к его мускулистой груди. Хант позволил ей толкнуть его обратно на постель.
– Я скажу «да», когда исполню задуманное.
Хант протяжно застонал.
– Еще не поздно втолкнуть тебе кляп, – пробормотала Брайс и поцеловала его грудь.
Ханту казалось: еще немного – и его разорвет. Брайс сводила его с ума. Она восседала на его бедрах, в своей старой мягкой потертой футболке, под которой ничего не было. Шелковистые прядки ее волос щекотали ему грудь, пока ее губы целовали выпуклые грудные мышцы. Очередной поцелуй пришелся на его сосок.
Хант ни на мгновение не забывал: они в квартире не одни и гость, которого они приютили, обладает исключительно острым слухом, поэтому…
Губы Брайс сомкнулись вокруг его соска. Волна жара ударила по бедрам Ханта, и они потянулись к ее бедрам. Брайс обвела языком вокруг плотного соска.
– Ну ты даешь, – прошипел Хант.
Она засмеялась и передвинулась к другому соску.
– Твоя грудь такая же большая, как моя, – заметила она.
– Это самый несексуальный комплимент, который мне говорили, – только и мог сказать Хант.
Длинные ногти впились ему в грудь. Это тоже было похоже на поцелуй, обжигающий поцелуй. Его член дернулся, реагируя на прикосновение. Да хранят его боги, так он не продержится и минуты.
Брайс целовала ему ребра справа, водила языком по мышцам.
– Как тебе удалось обзавестись такими до жути накачанными мышцами?
– Упражнялся.
Почему она говорит? А почему он говорит?
Руки Ханта сжались в кулаки, ударив по простыни. Сиринкс спрыгнул с кровати, прошлепал в ванную и прикрыл задней лапой дверь. Смышленый химер.
Теперь язык Брайс дразнил его ребра слева, опускаясь вслед за ее пальцами, скользившими по груди и животу. Она поцеловала ему пупок и остановилась у резинки трусов – так близко, что Хант был готов взорваться от одного вида.
– Может, сначала поцелуемся? – утробным голосом спросил он.
– Ни в коем случае, – ответила Брайс, целиком поглощенная своим делом.
У Ханта перехватило дыхание, когда ее пальцы ухватили резинку и потянули вниз. Он мог лишь помочь ей, приподняв бедра и позволив полностью себя раздеть.
– Так-так-так, – ворковала Брайс, садясь у него в ногах; Хант почти заскулил, видя, как ее рот находится в опасной близости от его члена. – Какой большой… сюрприз.
– Куинлан, прекращай эту игру.
Еще пять минут, и он прыгнет на нее и сделает все, о чем мечтал столько месяцев. Все, что собирался сделать в самую долгую ночь года.