– Видишь ли, я не собираюсь поступать под власть демона-принца. Так что ищи себе другую цель на ближайшие пять лет.
– До чего ж ты забавен, Орион, – тихо засмеялся принц Ямы.
Хант зарычал. Его молнии затрещали и зашипели.
– Полагаю, мы с тобой поговорили обо всем.
Отвратительная темнота и перепончатые крылья исчезли.
Хант резко проснулся и потянулся к кинжалу, оставленному на тумбочке, но остановился.
Рядом спала Куинлан. К ее боку пристроился Сиринкс. Оба тихо посапывали. Рыжие волосы Брайс напоминали кровь, покрывающую подушку.
С ним говорил принц Ямы, который знал, кто он такой. Знал, кто такая Брайс.
Принц Ямы был лгуном и чудовищем. Скорее всего, он пытался заманить Ханта и Брайс в какую-то авантюру, связанную с их дарованиями. И тем не менее…
Хант вполголоса выругался, провел дрожащей рукой по вспотевшему лицу, потом снова упал на подушку, проведя костяшками по нежной щеке Брайс. Она что-то пробормотала, придвинулась к нему. Хант обнял ее за талию и прикрыл крылом, словно мог защитить их от всех, кто охотился за ними по обеим сторонам Северного Разлома.
Рунн допил пиво. Кофейный столик перед громадным телевизором в гостиной был уставлен пустыми банками. Деклан, сидевший слева, допил свое.
– Ну давай начинай играть в шпиона, – сказал Дек.
Флинн, курнувший «корня радости» (Рунна отчаянно тянуло сделать хотя бы затяжечку), усмехнулся:
– Наш милый сынуля Рунн совсем вырос и теперь шпионит в пользу мятежников.
– Заткнитесь! – рявкнул на них Рунн. – Напрасно я не уединился.
– И какой тогда был бы кайф? – спросил Дек. – И потом, кто-то должен быть рядом, а то мало ли ты в ловушку попадешь или что-нибудь такое?
– Тогда за каким Хелом он курит?
Рунн кивнул на Флинна, пускавшего колечки дыма.
– Не потому ли, что я – саморазрушительный, однако до безумия обаятельный идиот? – улыбнулся Флинн.
– Особый упор на слова «до безумия», – пробормотал Дек.
Но для Рунна присутствие друзей было совсем не лишним в этот поздний час, когда большинство жителей Города Полумесяца уже спали, а он пытался наладить контакт с агентом Ясный День. Коммуникационный кристалл находился при нем, хотя Рунн толком не знал, что делать с этой штучкой. Он даже не знал, как применить свои возможности мысленного общения. Сплошные гипотезы, никаких гарантий успеха. Рунн пока не решил, обрадуется ли он, если контакт провалится. Это даст ему возможность выйти из игры Кормака.
– Нам медитировать вместе с тобой или как? – спросил Флинн, опуская трубку с «корнем радости».
– Чем мне это поможет? – удивился Рунн.
– А дружеская солидарность? – предположил Флинн.
– Я справлюсь, – усмехнулся Рунн. – Просто… суньте мне деревянную ложку между зубами, если у меня случится что-то вроде припадка.
– Я уже запасся, – сказал Деклан, указывая на лежащую ложку.
– Благодарю. – Рунн приложил руку к сердцу. – Очень тронут.
– Мы тебя поддержим. – Флинн похлопал его по спине. – Начинай свою бодягу.
Это было все, что требовалось услышать Рунну. Он закрыл глаза и откинулся на диванные подушки, потом сжал в кулаке кристалл. Поверхность кристалла была необычно теплой.
Ментальный мост – так он всегда рисовал себе связь, устанавливаемую между его разумом и чьим-то еще. Рунн создал мысленную картинку моста, направив ее в кристалл. Аналогичным образом Брайс весной направила свою магическую силу через кристалл ворот. Кормак говорил, что кристалл обладает схожими свойствами, так почему бы не попробовать?
Рунн протянул мост от себя к кристаллу и дальше – во тьму бесконечного неведомого пространства. Он плотнее сжал кристалл, приказав тому направить его туда, куда нужно, словно кристалл был призмой, транслирующей магическую силу Рунна в мир.
«Привет», – зазвучал по мосту его голос, уходя в ничто.
Рунн представил поверхность кристалла. Она была молочного цвета. Представил нить, вьющуюся вдоль моста к другому концу.
«Привет. Говорит агент…»
Хел побери! Нужно было заранее придумать себе кодовое имя. Не может же он рисковать, называясь настоящим именем и раскрывая, кто он. Но ему хотелось, чтобы имя звучало броско и эффектно.
«Это ваш новый связной».
Никакого ответа от Ясного Дня. Рунн удлинил мост, протянув его еще дальше в неведомость. Снова представил себе кристалл и нить, позволив своему разуму устремиться по ней в ночь.
«Я на связи».
«Слушаю».
Рунн замер, услышав тихий женский голос. По мосту заструился свет, а затем появилась и она.
Женщина, вся состоящая из пламени. Или то был облик, в котором она решила появиться перед Рунном. Но в отличие от Лехабы, видимой целиком, незнакомка прикрывалась пламенем, как плащом, откуда проглядывало то запястье, то лодыжка, то плечо. Она имела гуманоидный облик, и это все, что сумел понять Рунн. Чем-то она была похожа на жриц солнца, покинувших храмы и принесших себя в жертву, дабы быть ближе к своему богу.
«Ты кто такая?» – спросил Рунн, почему-то сразу обратившись к ней на «ты».
«А ты кто такой?» – вопросом ответила она. Лица своего она по-прежнему не показывала.
«Я спросил первым».
Ее пламя вспыхнуло, словно ей не понравился ответ Рунна. Но она сказала: «Черная собачка громко храпит, лежа на шерстяном одеяле».
Рунн затаил дыхание. Это была условная фраза, переданная ему Кормаком для подтверждения подлинности контакта. «А серая кошечка чистит коготки при свете луны», – сказал он.
Полная бессмыслица.
Но женщина сказала: «Если этой фразы было недостаточно, я – агент Ясный День. А как твое имя?»
Рунн оглядел себя и мысленно выругался. Он почему-то не удосужился соорудить аналогичный покров вокруг своего тела.
Тогда он сконцентрировался на ночной тьме, на звездах, галактиках и планетах, словно его силуэт был наполнен ими. Он поднял руку, увидев не кожу, а небесное звездное покрывало, наброшенное на пальцы. Может, его разум инстинктивно создал этот щит? Или в глубине своего существа он и был таким? Тогда вопрос: огненное существо, стоящее на мосту в тридцати футах от него, – это тоже отражение глубинной сути Ясного Дня? А может, ее тело покрывает вовсе не кожа, а мех?
Она могла быть фавной или сатиркой, ведьмой или оборотнем. Возможно, даже астерием, как предполагал Кормак. Вдруг огонь и есть священная звезда, горящая внутри ее?
Она стояла на мосту и пылала. «Итак…» Она ждала его дальнейших слов.
У нее был красивый голос, похожий на золотистую песню. Голос пробудил и заставил встрепенуться фэйскую душу Рунна. «Я… Так далеко я еще не заходил».
Женщина наклонила голову. Казалось, она рассматривала его с интересом хищницы. «Они что же, послали новичка?»
Рунна пробрал озноб. Повелительная, отстраненная манера речи явно выдавала в ней астерию. Она оглянулась через плечо, словно там находилось ее тело, связанное с разумом.
«Послушай, агент Сильбо дал мне этот кристалл, но сам он понятия не имеет, будет ли связь работать при непосредственном контакте разумов, – сказал Рунн. – Я хотел лишь попытаться установить контакт и сообщить тебе, что я здесь и что теперь связь будет поддерживаться в новом формате. Лучше проверить все заранее, чтобы в чрезвычайной ситуации не тратить драгоценное время на установление контакта».
«Прекрасно».
Рунн снова обвел ее взглядом. «И мы так легко прониклись доверием друг к другу? – не удержался он от провокационного вопроса. – Тебя совсем не волнует, что кристалл мог попасть не в те руки, а кодовые фразы оказались лишь приманкой?»
«Агенты астериев не спотыкаются на каждом слове и не болтают так много».
Рунн молча выругался. «В следующий раз приложу все силы, чтобы произвести на тебя впечатление».
Раздался негромкий смех. «Ты уже произвел, агент Ночь».
«Ты решила сама дать мне кодовое имя?»
Ночь и Ясный День. Ночь и День – ему это понравилось.
«Я подумала, что избавлю тебя от попыток соорудить что-то заковыристое».
Она вернулась на свой конец моста. Пламя развевалось за нею, как шлейф плаща.
«На этот раз ты не передашь никаких сведений? – Он не решился назвать имя Кормака. – Никаких новостей о Хребте?»
«Нет, – ответила она, продолжая идти. – Но передай своему командиру, что безопасный проход будет обеспечен под прикрытием убывающей луны».
Рунна возмутили ее слова. Да какой Кормак ему командир – в Яме Хела он видел такого командира.
«Я не понимаю смысла твоих слов».
«Тебе и не надо понимать. Зато агент Сильбо поймет. И скажи ему, что такой способ связи для меня куда предпочтительнее».
Потом Ясный День и ее пламя исчезли, и Рунн остался один.
– Почему ты мне не сказал, что агент Ясный День – женщина? – спросил Кормака Рунн.
Их разговор происходил на следующее утро. Рунн стоял в гостиной, жадно поглощая вторую чашку кофе. Рядом сидел Флинн. Рунн позвал двоюродного брата к себе под предлогом обсуждения условий помолвки с Брайс. К счастью, Кормак не заставил себя ждать и мигом примчался.
Услышав вопрос, Кормак пожал плечами. Его серая футболка была слегка влажной от пота. Вероятно, бежал сюда по жаре.
– Я опасался, что ты разделяешь устаревшие взгляды твоего отца на женщин. Что их нельзя подвергать опасности, ставить в рискованное положение и все такое.
– Неужели что-то из моих действий указывает на устаревшие взгляды?
– Ты слишком оберегаешь свою сестру. До смешного, – хмуро ответил Кормак. – Так ты видел Ясного Дня?
– Мне она явилась в гуманоидном облике, облаченная в пламя. На самом деле я ее почти не разглядел.
– Хорошо. Полагаю, ты тоже позаботился о прикрытии.
– Да, – буркнул Рунн, мысленно добавив: «Это мой разум позаботился».
– Она ничего не сказала о Зофи?
Рунн испытал запоздалое угрызение совести. Он ведь и спросить не подумал.
– Нет.
Кормак провел рукой по своим коротким серебристым волосам.
– И никаких новостей о перевозке по Хребту образца нового астерийского механокостюма?