– Нет. Она лишь просила тебе передать, что безопасный проход будет обеспечен при свете убывающей луны.
Кормак вздохнул. Похоже, для него эти слова имели смысл.
Из кухни вышел Деклан с кружкой кофе:
– И что теперь? Рунн ждет, что она свяжется с ним и передаст сведения о планируемом налете на Хребет.
Кормак язвительно усмехнулся. Авалленский сноб до мозга костей.
– Брат, напомни, зачем тебе понадобилось втягивать в наше дело двух этих дурней?
– И ты напомни, почему я сотрудничаю с тем, кто оскорбляет моих братьев? – парировал Рунн.
Дек и Флинн ехидно поглядывали на Кормака. Тот вспыхнул, но быстро взял себя в руки и сказал:
– Отвечаю на твой вопрос, Деклан Эммет. Да, Рунн будет ждать, пока Ясный День не свяжется с ним и не сообщит подробности, касающиеся налета на Хребет. Или пока я не сообщу ему сведения, которые необходимо передать агенту. Тогда он снова с нею свяжется.
– Какая скучища. – Флинн привалился к спинке дивана, заложив руки за голову.
– На карту поставлены многие жизни, – огрызнулся Кормак. – Это нападение на Хребет позволит заполучить образец нового астерийского механокостюма. Раньше, чем его запустят в производство и применят против нас в сражениях. У нас появится шанс выстоять.
– Не говоря уже о куче оружия, которое вы стибрите из астерийских товарных вагонов, – хмуро произнес Деклан.
Кормак пропустил колкость мимо ушей:
– Мы предпринимаем какие-либо действия только с одобрения командования. Так что никаких самостоятельных выходов на связь с нею. Жди, когда от меня поступят сведения.
Прекрасно. Рунн совсем не возражал. Он продолжит жить как жил, делая вид, что не связался с мятежниками. Точнее, связался, но до тех пор, пока ему этого хочется. Кормак ему обещал. А потом… он по-настоящему вернется к своей привычной жизни. Будет командовать Вспомогательными силами, ненавидеть отца и в то же время бояться момента смерти этого придурка. И так будет продолжаться, пока кому-то снова не понадобится его помощь.
– Бюрократия чистейшей воды, – улыбнулся Флинн.
Кормак хмуро посмотрел на сына провинциального фэйского правителя и пошел к выходу:
– Мне пора.
– Искать Эмиля? – спросил Рунн.
Девять часов утра. Вряд ли в такое время мальчишка высунется.
Кормак кивнул.
– Положение гостящего принца обеспечивает мне прикрытие. Хожу смотрю… достопримечательности, как это у вас называется. И меня, как туриста, очень заинтересовал Черный причал и его обычаи.
– Жуть, – резюмировал Деклан.
– Ты же не думаешь, что Эмиль при свете дня вскочит в черную лодку и куда-то поплывет.
– Я буду искать его при свете дня и при свете луны, пока не найду. Но вести непринужденную беседу со жнецами мне удобнее днем.
– Ты спятил? – недоверчиво засмеялся Флинн.
Рунн был склонен с ним согласиться.
– Кормак, не связывайся со жнецами, – предупредил он брата. – Даже ради Эмиля.
Кормак похлопал по ножнам кинжала на боку. Как будто кинжалом можно убить того, кто уже мертв.
– Я знаю, как себя вести.
– Говорил я тебе: рано или поздно это произойдет! – прорычал Исайе Хант, когда они шли по гулкому коридору, направляясь в личную резиденцию Селистены на последнем этаже третьей башни Комитиума.
Селистена позвала их к себе, а не в служебный кабинет, где Микай всегда проводил подобные встречи.
– Мы пока еще толком не знаем, что у них произошло, – ответил Исайя, поправляя галстук и лацканы своего серого костюма.
Селистена попыталась смягчить жесткий модернизм, столь нравившийся Микаю. На белых мраморных полах появились плюшевые ковры, костлявые, угловатые статуи сменили скульптуры пышнотелой Ктоны. На каждом столе, на каждой подвесной полке стояли вазы с яркими махровыми цветами.
Какой приятный контраст. Такая мысль могла бы прийти в голову Ханта, если бы не причина встречи.
Он постоянно напоминал себе об этой причине. Собрание триариев, а не встреча с глазу на глаз. И потом, здесь не замок ужасов Сандриелы, где поход в личные покои кончался кровью и криками.
Хант вдохнул, думая о Брайс, о ее запахе, тепле ее тела, прижавшегося к нему. Это будоражило его, как, впрочем, и другое – игра с Кормаком, их участие в отвратительной и опасной заварухе мятежников. Но он обещал Брайс свою помощь…
Исайя, постучавшись, открыл двустворчатые двери кабинета Селистены. Хант покосился на него. Исайе он бы мог рассказать. Ему требовался такой собеседник, как Исайя, – уравновешенный, невозмутимый. Особенно когда в конфликте были столь заинтересованы принцы Хела, да и сам Хант.
Он решил игнорировать приказы Аполлиона. Он не собирался играть по правилам Хела.
Хант услышал, как Селистена поздоровалась с Исайей, и вошел следом.
Солнце заливало мраморный пол кабинета нового губернатора, проникая через высокие окна. Всю жесткую, прямоугольную мебель Селистена заменила на приятную глазу, сделанную городскими дизайнерами на заказ. Она не любила металл и пластик, предпочитая дерево. С внешней стороны письменного стола сидели двое. Наоми стояла, прислонившись к встроенному книжному шкафу. Лицо соратницы было хмурым и сердитым. Наоми безотрывно смотрела на сидящих.
Но причина вызова была связана только с одним.
Услышав их шаги, Поллукс даже не повернулся. Хант сел рядом с Баксианом. Стул возле Поллукса достался Исайе. Тот выразительно посмотрел на Ханта. «Удружил, придурок», – говорил его взгляд. Но Ханту было не до Исайи. Он внимательно следил за Селистеной, пытаясь угадать, о чем пойдет речь.
Губы губернатора были недовольно изогнуты, но глаза оставались спокойными. На лице – задумчивость. Селистена встретила их в светло-пурпурном платье свободного покроя. Локоны, словно ночные водопады, ниспадали на ее обнаженные плечи. Настоящая богиня – настолько величественной и прекрасной она была. Возможно, даже сама Ктона – пышнотелая, невероятно женственная. Только у Ктоны не было сверкающих крыльев, вбирающих в себя солнечный свет из окон за спиной.
– Прошу меня извинить за краткость моего сообщения, – сказала Селистена, обращаясь к Ханту, Исайе и Наоми. – Я не хотела писать никаких подробностей.
Поллукс и Баксиан смотрели в пространство. А может, Ханту это показалось, учитывая, что один глаз Баксиана совсем заплыл, а лицо Поллукса превратилось в сплошной синяк. Если их потасовка произошла около двенадцати часов назад, несложно догадаться, как оба выглядели тогда. Хант жалел, что не видел этого.
– Мы понимаем, – серьезным командирским тоном ответил Исайя. – Разделяем ваше недовольство.
Селистена вздохнула:
– Наверное, я была наивна, полагая, что могу позволить двум этим пангерцам бродить по Городу Полумесяца, не ознакомившись как следует с местными правилами и традициями. Я переложила ответственность с себя, – она взглянула на Наоми, затем на Ханта, – и в этом была моя ошибка.
Хант заблаговременно мог бы предупредить ее о последствиях. Сейчас он молчал.
– Я хотела бы выслушать ваши версии случившегося, – сказала архангелица, обратившись к Баксиану и Поллуксу. Голос ее звучал мягко, но глаза были холодны как сталь. – Начнем с тебя, Поллукс.
Это было зрелище. Поллукс заерзал на стуле. В его золотистых локонах и сейчас мелькала запекшаяся кровь. Как же Молот ненавидел положение, в каком очутился. Необходимость рассказывать. Видя это, Хант испытал немалое удовлетворение. Доброта Селистены, ее честность, мягкое обхождение… Поллуксу сейчас было куда паршивее, чем Ханту в момент их тогдашней потасовки. Он преданно служил Сандриеле, наслаждаясь ее жестокостью и кровавыми играми. Отправка его под начало Селистены была наказанием, тяжесть которого не предвидели даже астерии.
– Я развлекался в таверне! – прорычал Поллукс.
– В баре, – ленивым тоном поправил его Хант. – Здесь эти заведения называются барами.
Поллукс злобно сверкнул на него глазами:
– Я понравился женщине. Она сказала, что ей хочется.
– Хочется чего? – ледяным голосом спросила Селистена.
– Трахнуться со мной.
Поллукс откинулся на спинку стула.
– Не говорила она этого, – возразил Баксиан и тоже дернул крыльями.
– А ты что, был там с самого начала? – спросил Поллукс. – Наверное, был. Ты же всегда кормишься моими объедками.
Хант перехватил настороженный взгляд Исайи. Похоже, с тех пор как Хант и Исайя покинули владения Сандриелы, напряженность в отношениях этой пары только возросла.
Баксиан улыбнулся, зловеще оскалив зубы:
– А я думаю, это твои объедки старались покормиться мною. Они всегда выглядели такими… неудовлетворенными, покидая твою комнату.
От магии Поллукса – обычной магии малакима, но отличающейся силой – загремели безделушки на полках встроенного шкафа.
– Довольно, – вмешалась Селистена.
Кабинет наполнился теплой, пронизанной летом магией архангелицы, подавив выплески обоих. Женской нерушимой магией, которая в случае угрозы не остановится ни перед чем и сметет все законы. Эта магия ничуть не боялась Поллукса.
– Расскажи, что было дальше, – потребовала губернатор.
– Мы пошли в переулок за таверной. – Поллукс намеренно употребил это слово, чтобы позлить Ханта. – Я уже говорил, что я ей очень понравился. А потом этот мерзавец, – он указал на Баксиана, – набросился на меня.
– А когда ты услышал, как она сказала «нет»? – парировал Баксиан. – В первый раз или в десятый?
Поллукс ухмыльнулся:
– Некоторые женщины говорят «нет», когда на самом деле изнывают от желания. Это у них такая игра.
– Первозданное дерьмовое заблуждение, – бросила ему Наоми.
– Разве я с тобой говорю, кикимора? – огрызнулся Поллукс.
– Довольно! – Магия Селистены вновь заполнила кабинет, подавив магию обоих. – Зачем ты последовал за ним в переулок?
– Я знаю этого придурка не один десяток лет, – с нескрываемой злобой ответил Баксиан. – Я догадывался, чем все кончится. И я решил: в этом городе я не позволю ему вести себя как на Пангере.