Несколько лет назад он, не раздумывая, ответил бы «да».
Но сейчас…
Тарион поднял голову к поверхности. К далекой, манящей полоске света.
Он обнаружил, что королева снова внимательно смотрит на него. Казалось, она читает у него в мыслях. Собек слева от нее приоткрыл глаз, показав узкий зрачок на фоне желто-зеленой радужной оболочки.
– Неужели жизнь на суше столь удивительна, что пребывание на дне так тебя тяготит?
Тарион сохранял бесстрастное выражение лица, лениво шевеля плавниками.
– А разве не могут оба мира быть одинаково удивительными?
Второй собек тоже приоткрыл глаз. Не разинут ли еще и пасти?
Эти твари ели всё и всех. Свежее мясо, падаль и, что важнее, тела отвергнутых мертвецов. Тех, чьи черные лодки опрокидывались, не достигнув Костяного Квартала. Это была высшая степень унижения и осуждения. Душу считали недостойной отправиться к священному месту упокоения, а тело отдавали речным хищникам.
Но Тарион по-прежнему держал руки за спиной, выставив грудь для возможного удара. Пусть королева видит его полное подчинение ее власти.
– Продолжай искать мальчишку, – сказала королева. – Как только услышишь что-то новое, сразу докладывай.
– Конечно, – ответил он, склонив голову и готовый уплыть немедленно, едва королева его отпустит.
– И вот еще что… – добавила она.
– Да, моя королева, – произнес Тарион, шумно глотая слюну.
Полные губы Речной Королевы скривились в улыбке, став похожими на собеков у ее ног.
– Прежде чем тебе снова взбредет в голову позвать мою дочь на сушу, взгляни хорошенько на неуважение, с каким жители суши относятся к гражданам Голубого Двора.
Надо отдать ей должное: Речная Королева мастерски умела выбирать наказания. Тарион не раз ощущал это на своей шкуре.
Час спустя, плывя вдоль набережной, тянущейся со стороны Старой Площади, он не мог поднять голову. Речная поверхность была густо забита мусором.
Он был капитаном разведки. Из тех, кто тусовался на набережной, многие ли знали его или хотя бы слышали о нем? Тарион задел головой полусгнившую коробку из-под пиццы. Раньше чем он успел сунуть ее в громадный пластиковый мешок, плывший рядом с ним, коробка распалась на три части.
Речная Королева стремилась заполучить Эмиля. Пиппа Спецос охотилась за мальчишкой, оставляя трупы. Но неужели захламленность реки так важна для королевы, что она отправила его собирать мусор?
Он плыл в шести футах от поверхности. Подняв голову, Тарион увидел, как рядом с ним в воду упала пустая пивная бутылка и пошла на глубину. Следом он увидел и смеющуюся блондинку, бросившую эту бутылку.
Надо же, светловолосая дурочка хотела попасть в него. Улыбнувшись, Тарион призвал свою водную магию. Поднятая волна окатила блондинку с ног до головы, вызвав удивленные и негодующие крики окружающих.
В него полетело еще десять бутылок.
Тарион вздохнул, выпустив цепочку пузырьков. И в самом деле, «капитан как-его-там».
Речная Королева воображала себя милостивой правительницей, заботящейся о благе подданных, хотя по жесткости обращения с ними не уступала астериям. Тарион заплыл между сваями дока, облепленными ракушками. Крабы и прочая придонная мелочь, питавшаяся падалью, опасливо поглядывали на него из сумрачных углов.
Что-то должно поменяться. В этом мире, в иерархиях. И не только так, как хотелось Офиону, но… требовалось устранить неравновесие сил всех Домов.
Тарион поднапрягся и вытащил велосипедную шину, придавленную двумя камнями. Откуда-то выскочил голубой краб, сердито размахивая клешнями и словно крича: «Мое!» Тарион отпустил шину и махнул рукой: «Владей». Взмахнув русалочьим хвостом, он поплыл дальше.
На набережной зажигались фонари первосвета. Их блики качались на поверхности воды. Тариону казалось, что он плывет сквозь жидкое золото.
Что-то должно поменяться. По крайней мере, для него.
Едва Король Осени появился в дверях своего кабинета, Рунн выложил на отцовский стол Звездный меч.
Верхние пуговицы черной отцовской рубашки были расстегнуты. Рыжие волосы, обычно аккуратно причесанные, торчали в разные стороны. Казалось, кто-то нарочно их ерошил. Рунн вздрогнул.
– Что такого важного случилось, что ты прервал мое послеполуденное собрание? – спросил отец, вперившись глазами в меч.
– Теперь это у тебя называется так?
Отец предостерегающе посмотрел на него и уселся в кресло. Снова перевел взгляд на обнаженный меч:
– От тебя пахнет помойкой.
– Благодарю. Я пробую новую туалетную воду.
Учитывая безумные события последнего часа, удивительно, как он еще мог шутить.
Агент Ясный День проникла к нему в разум и кричала, требуя проснуться. Потом он куда-то провалился и очнулся на полу тренировочного центра Вспомогательных сил, исторгая из себя воду и что-то еще, о чем не хотел даже думать.
Убедившись, что Рунн пришел в себя, Кормак сразу исчез. Скорее всего, хотел побыстрее обшарить окрестности в поисках следов Эмиля или Зофи. Брайс все еще находилась в шоке. Тогда он спросил у нее, что случилось.
Быстро рассказав все, она сунула ему в руки ножны с мечом и тоже ушла, оставив его одного в пустом тренировочном зале. Очухавшись еще немного, он поспешил к Королю Осени.
На кончиках отцовских пальцев подрагивали огоньки – первый признак нетерпения.
– Какова история этого меча? – спросил Рунн.
– Ты не один десяток лет владеешь им и только теперь захотел узнать его историю? – удивился отец.
Рунн пожал плечами. После удара жнецов у него до сих пор звенело в голове. Живот крутило так, словно он всю ночь пил.
– Есть ли у меча какая-то особая сила? Особые свойства?
Король Осени холодно оглядел сына, начав с мокрых сапог и кончая наполовину обритой головой. Из-за купания в сточных водах волосы на другой половине выглядели как мочалка.
– Полагаю, что-то произошло.
– Несколько жнецов попытались меня атаковать, и меч… отреагировал.
Это еще мягко сказано. Не потому ли Брайс столько лет держалась от меча подальше? Может, подспудно чувствовала, что в ее руке меч начнет творить ужасы?
Рунн не хотел знать, как отец отнесется к правде. Меч, способный убивать тех, кого невозможно убить иными способами. Сколько правителей Мидгарда, начиная с его отца и кончая астериями, не остановились бы ни перед чем, только бы заполучить этот меч?
Может, им повезло, и жнецы станут помалкивать о случившемся. Но если Король Подземья…
От последней фразы Рунна король замер:
– Как отреагировал меч?
– А может, отцу вначале стоит спросить, все ли благополучно с его сыном? И почему сына атаковали жнецы?
– Вижу, ты не пострадал. Наверное, ты их чем-то спровоцировал.
– Благодарю за слова поддержки, – усмехнулся Рунн.
– Я правильно угадал?
– Нет.
– И как меч повел себя в присутствии жнецов?
– Он засветился. Жнецы побежали прочь. – Рунн говорил почти правду. – Можешь подсказать почему?
– Да. Они… испугались.
Отец потянулся к черному лезвию, но опомнился. Рука его застыла в воздухе. Он не имел права прикасаться к Звездному мечу.
Рунн спрятал довольную усмешку. Словно позабыв о мече, отец рассматривал глобусы и модели солнечных систем. Этими предметами был заполнен его кабинет. Оба молчали.
В центре кабинета Рунн заметил модель их солнечной системы. Семь планет вокруг крупной звезды. Семь астериев, управляющих Мидгардом (хотя с некоторых пор их было шесть). Семь принцев Хела, противостоящих им.
Семь городских ворот, сквозь которые весной Хел попытался прорваться в город.
Куда ни глянь – сплошные семерки, семерки, семерки. Священное число. Как всегда.
– Это древний меч, – прервал молчание Король Осени, нарушив поток бессвязных мыслей Рунна. – Меч из другого мира. Он был изготовлен из метеоритной стали. Этот меч не подчиняется законам нашей планеты. Возможно, жнецы почувствовали эту особенность и поспешили скрыться.
Жнецы на собственном опыте убедились, что Звездный меч не подчиняется законам этой планеты. Более того, он способен их убивать.
Рунн открыл рот, но был вынужден тут же закрыть. Отец вновь его обнюхал и нахмурился:
– И когда ты собирался мне сообщить, что твоя сестра тоже участвовала в этом… инциденте? Она еще беспечнее тебя.
Рунн подавил вспыхнувший гнев:
– Это лишь подтверждает ее ценность для производства потомства.
– Пусть считает себя удачливой, если в моих глазах она хоть на что-то пригодна.
– Это ты должен считать себя удачливым, что она не явилась сюда и не начистила тебе задницу за устройство ее помолвки с Кормаком.
Отец прошел к изящному бару, стоящему позади стола, и достал графин, в котором, судя по виду и запаху, находился виски.
– Я уж и ждать устал ее визита, – насмешливо бросил Король Осени. Он налил себе порцию, не удосужившись предложить и сыну, и залпом выпил. – Полагаю, ты убедил ее не приходить сюда.
– Она сама решила, что ты не стоишь ее усилий.
Отцовские глаза вспыхнули. Он поставил графин и стаканчик на стол.
– Если меч пробудился и начал действовать, – сказал король, игнорируя колкость Рунна, – я бы предложил держать его как можно дальше от твоей сестры.
Слишком поздно.
– Я уже предлагал ей меч. Она отказалась. Сомневаюсь, что ей интересны твои политические авантюры.
Но ведь бросилась же она за ним в люк канализации, в зловонное пространство, кишащее жнецами. У Рунна сильно защемило сердце.
Отец налил себе вторую порцию. Единственный признак, что разговор вызывал у него раздражение. Однако в голосе Короля Осени ничего не изменилось.
– В древности соперники из числа Звезднорожденных резали глотки друг другу. Не щадили даже детей. Сейчас твоя сестра могущественнее нас с тобой, о чем ты любишь мне напоминать.
Рунн удержался и не спросил, не этим ли руководствовался отец, убивая последнего Звезднорожденного наследника. Он задал другой вопрос:
– Ты намекаешь, что я должен убить Брайс?