– А как же Кормак и эта игра в помолвку? – все-таки спросил Хант.
– Наверное, после всех событий.
Если, конечно, они останутся живы.
Она шумно выдохнула:
– «Дружок» к тебе не очень подходит. Ты… староват для этого словечка. Тогда какое же?
Будь у него на груди звезда, она непременно бы вспыхнула от вопроса:
– Может, партнер?
– Не слишком-то сексуально.
– Возлюбленный?
– А где же кружевное жабо и лютня?
Хант провел крылом по ее голому бедру:
– Тебе кто-нибудь говорил, что ты бываешь настоящей занозой в заднице?
– Только ты, мой древний возлюбленный.
Хант поддел пояс ее трусиков с явным намерением их сдернуть. Брайс взвыла и хлопнула его по руке.
Тогда он схватил ее пальцы и снова прижал к своему сердцу:
– А как насчет истинной пары?
Брайс замерла. Хант затаил дыхание, думая, не сболтнул ли чего невпопад. Когда она не ответила, он продолжил:
– У фэйцев же существуют истинные пары? Это их понятие.
– Истинные пары… для фэйцев это очень серьезно. – Она шумно сглотнула. – Это союз на всю жизнь, который заключается между телами, сердцами и душами. Две личности связываются воедино. Скажи любому фэйцу, что я – твоя истинная пара, и они очень серьезно отнесутся к твоим словам. Для них это нечто фундаментальное.
– Разве для нас с тобой это не фундаментально? – осторожно спросил Хант, едва осмеливаясь дышать.
Его сердце находилось у нее в руках. С самого первого дня.
– Ты для меня значишь всё, – прошептала Брайс и глубоко выдохнула. – Но если сказать Рунну, что мы – истинная пара, это будет равносильно заключению брака. Для фэйцев мы будем связаны на биологическом, даже на молекулярном уровне. Такой союз уже не расторгнешь.
– Говоришь, на биологическом уровне?
– Такое бывает. Некоторые фэйцы утверждают, что узнали свою истинную пару с первого взгляда. То есть между ними уже существовала невидимая связь. Некий запах душевных уз.
– Даже между разными видами? Между фэйцами и ангелами?
– Не знаю. – Пальцы Брайс чертили круги на его груди, сводя его с ума. – Но если ты, Аталар, не являешься моей истинной парой, у меня ее вообще нет.
– Какое очаровательное признание в любви.
Брайс смотрела на него. Искренне, открыто, что редко позволяла себе с другими.
– Я хочу, чтобы ты понял, как фэйцы воспринимают твои слова, если ты скажешь, что я – твоя истинная пара.
– У ангелов тоже есть пары. Без такой душевной магии, как у фэйцев. Мы называем спутников жизни своей парой, а не мужем или женой, как принято у людей.
Шахара никогда не называла его своей парой. Они вообще редко произносили слова «любимая» и «любимый».
– У фэйцев свое понятие. Какое – я уже сказала.
Хант смотрел на ее задумчивое лицо.
– Чувствую, нам это понятие подходит. Мы с тобой уже связаны на биологическом уровне.
– Я тоже чувствую. Может, мы с самого начала составили истинную пару.
Тогда это многое объясняло. Прежде всего необычность их отношений с самого начала. Хант чувствовал: как только они преодолеют последнее препятствие на физическом уровне, их узы станут еще прочнее.
Может, по представлениям фэйцев, они действительно уже являются истинной парой. Может, Урда давным-давно связала их души, а им понадобилось столько времени, чтобы это понять. Но если их судьба – быть вместе, так ли уж важно, сколько времени на осознание они затратили?
– Тебе не страшно называть меня своей истинной парой? – спросил Хант.
Брайс посмотрела на узкое пространство, разделявшее их, потом тихо сказала:
– Другие веками давали тебе свои определения.
Падший ангел. Раб. Умбра Мортис.
– Ты достоин звания истинной пары. Навсегда. И тебе оно понравится.
Хант поцеловал ее в висок, вдохнул ее запах:
– Да, Куинлан, меня называли по-разному. Но звание твоей истинной пары… я буду хранить и лелеять это звание.
– Ты не забыл, что там есть словечко «навсегда»?
– Именно так у нас с тобой и обстоит. Во всяком случае, я так думаю.
– Слушай, мы с тобой знакомы от силы пять месяцев, – улыбнулась Брайс.
– И что?
– С моей мамочкой случится истерика. Она будет говорить, ты должен ухаживать за мною не менее двух лет и только потом мы сможем назвать себя истинной парой.
– Какое нам дело до чужих мнений? Ни одно их правило к нам не применимо. И если нам предуготовлено судьбой быть истинной парой, пусть другие думают что угодно.
Брайс снова улыбнулась, и ее улыбка осветила ему грудь. Нет, это был свет звезды меж ее грудей. Брайс прикрыл звезду рукой, но свет продолжал идти сквозь его пальцы.
– Почему твоя звезда вспыхнула?
– Возможно, ты ей нравишься.
– Раньше она вспыхивала в присутствии Рунна и Кормака.
– Не самые умные поступки с ее стороны.
Хант со смехом наклонился и поцеловал звезду:
– Хорошо, моя прекрасная истинная пара. Никакого секса сегодня.
Его истинная пара. Его.
А он был ее истинной парой. Появись ее имя у него на груди, над сердцем, он бы не удивился. Может, и его имя запечатлено в ее сияющей звезде?
– Подождем до завтра. Завтра снимем номер в отеле.
– Решено, – ответил Хант и снова поцеловал пылающую звезду.
«Рада видеть тебя живым».
Рунн стоял на знакомом ментальном мосту. Очертания его тела вновь были наполнены ночью со звездами и планетами. На другом конце ждала огненная женская фигура. Вокруг нее плавали длинные волосы из чистого пламени, словно она находилась под водой. Насколько он видел, ее рот был приоткрыт в полуулыбке.
– Я тоже рад, – ответил Рунн.
Должно быть, он заснул прямо на диване в квартире Брайс. Сейчас, в два часа ночи, он по-прежнему находился здесь, они с Итаном смотрели фрагменты старых матчей. Дек давно ушел, чтобы провести ночь у Марка. Эмиль так и не появился на записях с камер вокруг Черного причала. Не было и ответа на вопрос, кто послал жнецов – Король Подземья или Аполлион. Просмотр видео с Даникой займет не один день. Так сказал перед уходом Дек, добавив, что у него есть еще и другая работа. Итан мгновенно согласился дальше заниматься просмотром.
Этот волчонок был совсем неплохим парнем. Они с Рунном вполне могли бы дружить, если бы их народы постоянно не вцеплялись друг другу в глотки. В самом буквальном смысле.
– Спасибо, что пыталась меня разбудить, – сказал Рунн агенту Ясный День.
– Что случилось?
– Жнецы.
Ее пламя изменило цвет, став фиолетово-синим.
– Они на тебя напали?
– Долго рассказывать. – Рунн наклонил голову. – Выходит, я могу связываться с тобой и без кристалла? При этом я могу находиться в бессознательном состоянии? Или спать?
– Возможно, кристалл требовался в самом начале, для установления контакта между нашими разумами. Маяк для настройки твоих возможностей. Теперь и твой, и мой разумы знают, куда идти, а потому кристалл тебе больше не нужен. Ты можешь связываться со мной даже в… неподходящее время.
Рунн почувствовал укол совести. Она занимала высокое место в имперской иерархии. Не поставил ли он ее под удар, когда в бессознательном состоянии его разум инстинктивно потянулся к ней?
Но Ясный День сказала:
– У меня есть сведения.
– Ого!
Она выпрямилась:
– Агенты Офиона нынче разговаривают так? «Ого»?
Должно быть, она была значительно старше его. Наверное, из тех ваниров, для кого современный жаргон был сродни иностранному языку. Или, боги упаси, она была астерийкой…
Жаль, что ему сейчас было не к чему прислониться. Ни стенки, ни косяка, ни стола.
– А ты, значит, пангеранка старого закала?
– Твое положение не предполагает получения сведений обо мне. Наши контакты предназначены для передачи и получения информации. Кто я и кто ты – значения не имеет. – Она указала на свое пламя. – Одно это должно сказать тебе достаточно.
– О чем?
Ореол пламени приблизился к ее телу, став ярко-оранжевым, как самые жаркие угли. Те, что могут прожечь до костей.
– О том, что с тобой случится, если ты будешь задавать слишком много посторонних вопросов.
– Тогда я слушаю, – с легкой улыбкой сказал Рунн. – Какие у тебя сведения?
– Удар по Хребту переходит в активную стадию.
Улыбка Рунна погасла.
– Когда отправка груза?
– Через три дня, считая от нынешнего. Поезд уходит из Вечного Города в шесть утра по их времени. Никаких запланированных остановок, никакой дозаправки топливом. Так и поедут на север до самого Форвоса.
– Они повезут образец механокостюма?
– Да. Помимо этого, имперским транспортом будут отправлены пятьдесят ящиков серных ракет для северного фронта, сто двенадцать ящиков с оружием и около пятисот ящиков с боеприпасами.
Солас пылающий!
– Вы собираетесь устроить ограбление?
– Я ничего не собираюсь делать, – ответила агент Ясный День. – Ответственность ложится на Офион. Я бы посоветовала уничтожить весь груз. Особенно новый механокостюм. Не тратьте время понапрасну, пытаясь что-то выгрузить, иначе вас схватят.
Рунн не стал ей говорить, что у Кормака были другие предложения. Принц говорил, что Офион намерен завладеть образцом, изучить устройство и применить новое оружие в войне с имперскими силами.
– В каком месте лучше всего атаковать поезд?
Рунн взглянул на себя со стороны. Чем он сейчас занимается? Принимает сведения. Если передать их по цепочке, получается, что он официально примкнул к мятежникам.
– Это на усмотрение командования Офиона.
– Операцию поручат отряду Пиппы Спецос? – осторожно спросил Рунн.
Или подозрения Тариона верны, и она сейчас находится в Лунатионе, разыскивая Эмиля?
– Какое это имеет значение?
Рунн пожал плечами и со всей невозмутимостью, на какую был способен, ответил:
– Просто хотел узнать, должны ли мы ее уведомить.
– Командование не сообщает мне, кого они посылают на свои операции.
– Однако ты знаешь, где сейчас находится Пиппа Спецос?