– Ни слова, – едва слышно шепнул Баксиану Хант, подходя к нему.
Тот кивнул.
Хант открыл двери и почти уже вышел на площадку, когда услышал осторожные слова Баксиана. Казалось, Изверг вспомнил, кто такая Лань.
– Я тебе не подчиняюсь.
Ее голос был гладким как шелк.
– Ты не подчиняешься ни мне, ни Эфраиму, но по-прежнему подчиняешься астериям. – Ее настоящим хозяевам. – Их воля – моя воля.
У Ханта свело живот. Лань была права. И ему надо помнить об этом, пока не стало слишком поздно.
– На редкость идиотская затея.
– Длинноногая, так я и знал, что ты это скажешь.
Они стояли перед неприметным домом в таком же неприметном переулке Старой Площади. Брайс косилась на высоченную железную двустворчатую дверь, украшенную изображениями звезд, планет и других небесных тел.
– Потому-то нынче никто и не ходит к мистикам.
Хел побери, весной, занимаясь расследованием по делу Даники, она сама предлагала Ханту обратиться к мистикам, но ангел ее отговорил, сказав: «Мистики – публика мутная и жуликоватая».
Брайс сердито посмотрела на Тариона и Итана, стоящих за спиной:
– Я не шучу. То, что находится за этой дверью, – не для слабонервных. Джезиба знает этого типа, но даже она не связывается с ним.
– Не вижу других возможностей, – возразил Итан. – Оракул заглядывает лишь в будущее, ничего не говоря о настоящем. Мне необходимо знать, что сейчас происходит с Коннором.
– Длинноногая, если опасаешься за свои нервишки, подожди нас снаружи.
Брайс сокрушенно шмыгнула носом и сделала новую попытку отговорить спутников:
– Сейчас к мистикам ходят лишь отбросы общества.
Пока шли сюда, она дважды заводила разговор об этом, и оба раза безуспешно. Наверное, и эта попытка окончится неудачей, но лучше перестараться. Пойди Хант вместе с ними, он бы изложил свои аргументы прямее и жестче, как и свойственно альфа-придурку. Но его мобильник почему-то не отвечал.
Ей еще достанется за то, что отправилась сюда без него.
– Ладно, – вздохнула Брайс, устремив глаза к жаркому небу. – Раньше войдем, раньше выйдем.
– Это по-нашему, Длинноногая. – Тарион похлопал ее по спине.
Итан молчал, хмуро поглядывая на дверь.
Брайс потянулась к дверному звонку в виде полумесяца, висящего на тонкой железной цепочке. Дернула за полумесяц раз-другой. Внутри гнусаво задребезжало.
– На редкость идиотская затея, – повторила Брайс.
– Мы уже это слышали, – ответил Итан.
Он запрокинул голову, разглядывая дом. Солнце светило прямо на его татуировку со знаком принадлежности к стае Амелии. Не захочется ли ему выдрать этот кусок кожи и начать все заново?
Вопрос пришлось отодвинуть на задний план, ибо одна из планет на двери – громадный Турр, опоясанный пятью кольцами, – сдвинулась. Показался мутновато-серый глаз.
– Вам назначено?
Тарион показал жетон разведки Голубого Двора:
– Голубой Двор нуждается в вашей помощи.
– Неужели? И так срочно? – послышался каркающий смех, и глаз – удивительно цепкий на фоне окружавших его морщин – уставился на русала. Потом глаз довольно сощурился. – Речной народ пожаловал. Какая честь, какая честь…
Планета вернулась на место. Тарион застыл на верхней ступеньке крыльца. Дверь приоткрылась. Изнутри пахнуло холодом вместе с запахом соли, сырости и плесени.
Итан стоял за спиной Брайс, бормоча ругательства. Брайс обернулась и с упреком посмотрела на волка. Он поморщился, перестал бормотать и пружинистой походкой игрока в солнечный мяч переступил порог странного дома. Казалось, они попали в пещеру.
Перед ними стоял старик в сером балахоне. Не человек. Судя по запаху, кто-то из ваниров. Густая седая борода опускалась до самой веревки, служившей ему поясом. Длинные всклокоченные седые волосы ниспадали на плечи. На пальцах одной руки поблескивали четыре перстня: два золотых и два серебряных. В каждом ярко светилась звездочка, заключенная в почти невидимый стеклянный купол.
Нет, то были не звездочки.
У Брайс свело живот при виде крохотной ручки, прижавшейся к внутренней стороне стекла. В этом жесте безошибочно угадывалось отчаяние.
Огненные спрайты. Все четверо – рабы. Проданные кем-то и купленные этим стариком.
Брайс захотелось оторвать старику пальцы вместе с кольцами. Она чувствовала на себе внимательный взгляд Итана. Волк пытался понять причину ее внезапного оцепенения, но ей было не оторвать глаз от спрайтов.
– Не каждый день русалы переступают мой порог, – улыбнулся старик, показывая белые и не по возрасту крепкие зубы. Или они достались ему от кого-то? – Я и не припомню, чтобы русал приходил ко мне вместе с волком и фэйкой.
Брайс сжала в руке сумочку и, совладав с бурлящим возмущением по поводу спрайтов, сказала:
– Нам понадобилось воспользоваться вашими… – Она посмотрела поверх костлявого старческого плеча в тускло освещенное пространство его жилища. – Вашими услугами.
«А потом я сорву с твоих пальцев все кольца и выпущу рабов на волю».
– Почту за честь. – Старик поклонился в пояс Тариону, однако не удостоил поклоном ни Брайс, ни Итана. – Прошу сюда.
Они вошли в сумрак. Брайс держала сумочку так, чтобы в случае чего быстро выхватить лежащий там нож. Жаль, что она не взяла сюда меч Даники. Но приди она сюда с мечом, это могло бы насторожить мистика.
Помещение, куда они попали, было чем-то вроде зала высотой в два этажа. Полки, забитые книгами и свитками, тянулись до самого потолка, тонущего во тьме. На второй этаж вел винтовой пандус. Посередине с потолка свешивался большой золотой шар, освещенный изнутри.
А внизу, в ваннах, устроенных прямо в полу…
Итан, стоявший слева от Брайс, шумно втянул воздух.
В ваннах спали три мистика, погруженные в зеленоватую мутную воду. Их лица скрывали дыхательные маски. Все они были одеты в белые сорочки, почти не скрывающие костлявых тел. Мужчина, женщина и… гермафродит. Так всегда было и будет. Совершенное равновесие.
В животе Брайс вновь появилось противное ощущение, словно кто-то вгрызался в стенки. Она знала: это будет продолжаться, пока она не уйдет отсюда.
– Перед тем как мы приступим к формальностям, не желаете ли выпить по чашке горячего чая? – спросил у Тариона старик, указав на массивный дубовый стол справа от основания пандуса.
– Нас время подпирает, – соврал Итан, вставая рядом с Тарионом.
Отлично. Пусть они и общаются с этим старым хрычом.
Итан выложил на стол золотые марки:
– Если этого недостаточно, выставите мне счет на остаток суммы.
Брайс удивила властность в тоне Итана. Этот тон она слышала и раньше, когда он, будучи капитаном команды, разговаривал с игроками. Он не раз вел себя как командир, но так было в прошлом. Итан, появившийся в ее квартире несколько дней назад, словно лишился всех командирских качеств.
– Конечно, конечно. – Маслянистые глаза старика переместились к пандусу. – Сейчас я разбужу моих чудесных помощников, и мы начнем.
Шаркая, он направился к пандусу и взялся за металлические перила.
Брайс оглянулась на трех мистиков в ваннах, на их тощие тела с бледной, сморщенной от постоянного пребывания в воде кожей. Рядом с ваннами в пол была вмурована плита с надписью на неизвестном языке.
– Не обращай на них внимания, госпожа! – крикнул ей старик, продолжая путь к платформе, находящейся посередине между потолком и полом. Бóльшую часть платформы занимал пульт, усеянный множеством рычажков, колесиков и циферблатов. – Когда мистики не заняты делом, они спят. Даже я не знаю, куда они путешествуют в своих снах и что видят.
Говорили, будто мистики способны видеть все миры. Дар не тяготил их и не отнимал силы. Но главной была не их удивительная способность, а то, чем они пожертвовали ради нее.
Жизнью. Настоящей, полноценной жизнью.
Брайс слышала, как Тарион натужно сглотнул. А ведь она его предупреждала. Десять раз твердила, чем все это кончится.
– Их семьи получают внушительную компенсацию, – сказал старик.
Казалось, он повторяет заученные фразы, составленные для успокоения излишне чувствительных посетителей. Старик добрался до пульта и защелкал тумблерами. Что-то зажужжало. Внутри ванн зажглись дополнительные светильники, ярче высвечивая тела мистиков.
– Это я говорю на тот случай, если вас волнует судьба моих помощников.
Он щелкнул еще одним тумблером. Брайс попятилась, когда в воздухе появилось голографическое изображение их солнечной системы. Золотой шар стал центром модели, обозначая солнце. Тарион шумно вздохнул. Чувствовалось, он впечатлен увиденным. Итан внимательно рассматривал голограмму, словно надеялся увидеть там своего брата.
Не дожидаясь спутников, Брайс стала подниматься по пандусу. Тем временем семь планет заняли свое положение в небесной иерархии, а в глубине вспыхнули звезды.
– А семьи мистиков навещают их? – спросила она, не сумев сгладить резкость тона.
Вообще-то, она не имела права приставать к старику с подобными вопросами. Она добровольно согласилась прийти сюда и воспользоваться способностями мистиков.
– Это не лучшим образом повлияло бы на обе стороны, – безучастно ответил старик, продолжая возиться с пультом.
– Как вас зовут? – спросила Брайс, продолжая подниматься.
– Длинноногая… – одернул ее Тарион.
Она пропустила его предостережение мимо ушей. Итан молчал.
Однако старика ничуть не задел ее вопрос.
– Некоторые зовут меня Астрономом.
– А другие? – желчно спросила она.
Астроном не ответил. Брайс поднималась все выше, к голографическим небесам. Тарион с Итаном плелись следом. Похоже, придурки запоздало поняли нелепость прихода сюда.
Один из мистиков дернулся, расплескивая воду.
– Нормальная реакция, – пояснил Астроном, глядя на показания циферблатов. – Всех почему-то там волнует благополучие моих помощников. Думаю, вам известно, что они сами сделали выбор. Я не принуждал их к сотрудничеству. – Он вздохнул. – Отказаться от жизни в мире, который мы называем реальным, чтобы созерцать такие чудеса вселенной, каких ни один ванир и смертный никогда не увидят. Эти трое хорошо работают, – пощипывая бороду, добавил он. – Они у меня не первый год, и никаких сбоев. А вот предыдущая группа… Их занесло слишком далеко и очень надолго.