– Готов? – спросил он Джулиана, чье внимание было полностью сосредоточено на скрывшейся в коттедже Рен.
– Да, конечно, – поспешно ответить кузнец, осознав, что Лео заметил, как Джулиан наблюдал за Рен. Он развернулся на каблуках и пошел за дом, к саду, что располагался возле ограды.
Они опустились на колени в грязь: Джулиан начал копать, а Лео собирал бобы с вьющихся лоз.
– Я так рад, что мы наконец остались наедине, – сказал принц, и Джулиан вскинул брови так, словно ожидал шутки, которая последует за этой фразой. – Ох, нет, – рассмеялся Лео, хоть и несколько натянуто. Он прокашлялся и уточнил – Я хотел извиниться… за то, что случилось на мельнице. В тот день тебя оставила не только Рен. Ты направил всю свою злость на нее, но я тоже причастен.
– Но это была ее идея, – отозвался Джулиан, отбросив лопату и разрывая почву голыми руками.
– Да, но я с ней согласился.
Джулиан бросил на него такой мрачный взгляд, что принц задумался, почему вообще пытается доказать собственную вину. Пусть этот опасный, разозленный кузнец и изменил свои планы, но раньше он хотел похитить его ради выкупа.
Джулиан ничего не ответил, а принц не очень любил тишину.
– Разве ты не видишь, как она старается? – выдал он. – Подумай только, через что ей пришлось пройти. Ее предал собственный отец, а про мать вообще говорить не стоит. Она нашла брата-близнеца, о существовании которого даже не догадывалась, а он создает железных ревенантов! И все же она не прекращает бороться. Да, Рен совершила ошибку, но признала вину и теперь пытается все исправить.
Джулиан нахмурился, продолжая копать, но потом произнес:
– Это она предложила объединиться, а потом просто… – Он умолк.
– Стремление получить одобрение, которое тебе, скорее всего, не светит… утомляет. – Джулиан, понимая, что принц судит исходя из собственного опыта, бросил на него косой взгляд. – Приводит к отчаянию. Этого более чем достаточно, чтобы совершить что-то, о чем потом можно горько пожалеть.
Джулиан задумался над его словами, снова зарываясь руками в землю.
– Может, мне было бы проще ее простить, – наконец произнес он, – если бы она не сделала из меня того, за кого меня всегда принимал дядя. Дурака.
– Даже если он это сказал, еще не значит, что это правда, – глубокомысленно заметил Лео. – Если ты, Джулиан Найт, дурак, то я вообще безнадежен.
Уголки губ Джулиана приподнялись, прежде чем он снова задумался.
– Безнадежен?
– Ну не только на тебя повесили ярлык, который пришелся не по вкусу. Но пока тебя критиковал один человек, который хотел унизить тебя, подорвать твою уверенность в себе… меня осуждало целое королевство. Они называли меня бесполезным. Безответственным. Не более чем заменой замены. Понятное дело, иногда моя репутация играла не в мою пользу, но отправившись в этот поход, я надеялся, что смогу что-то исправить.
– Ты хочешь проявить себя, – догадался Джулиан, и Лео кивнул. – Ради семьи?
– Да пошли они к черту, – усмехнулся Лео с большим воодушевлением, чем чувствовал, но эти слова принесли ему некоторое облегчение. Джулиан ухмыльнулся, и принц понял, что напомнил ему о Рен. Правда, радость на лице кузнеца все еще была чем-то омрачена странной тоской– то ли печалью, то ли презрением к себе за эту самую печаль. К сожалению, подобные чувства были Лео хорошо знакомы, ведь он пережил больше безнадежных увлечений, чем мог сосчитать.
– Нет, – продолжил принц. Он хотел перестать быть просто заменой замены, легкомысленным, красивым, бесполезным принцем, но не ради отца-короля или братьев-принцев, отстраненной матери или не по годам развитой сестры. – Думаю, я хочу показать самому себе, на что способен.
Лео не мог понять, что именно отразилось на лице Джулиана. Ему хотелось принять это за уважение, но он все же решил, что это больше походило на удивленное одобрение.
Подумав о безнадежных увлечениях, Лео кашлянул.
– Знаю, ты думаешь, что твой дядя имеет влияние на Землях Пролома…
– Полагаю, поведение Артура служит тому доказательством.
– Поведение Артура доказывает, что бедных и малодушных легко подкупить. Ничего нового в этом нет. – Джулиан наклонил голову, признавая правоту принца. – Тебя поддерживали куда громче, чем Артура.
– Красная гвардия, – выплюнул Джулиан. – И солдаты из Железной крепости.
– Ну насчет этого… Не думаю, что они настолько верны, насколько ты полагаешь. По крайней мере солдаты. Возьми, к примеру, Якоба. Его чувства были противоречивы, но в конце концов он все же помог нам.
Джулиан вздохнул.
– Он из хороших. Старается изо всех сил. Исполняет приказы. За что, полагаю, я едва ли могу его упрекнуть.
– Во время первого похищения, как и во время второго, он был добр ко мне.
– Ты же Леопольд Валорианский, – фыркнул Джулиан. – Принц. К тому же симпатичный.
– Ты тоже симпатичный, – любезно вернул комплимент Лео довольным тоном. Джулиан закатил глаза. – И прошу тебя, зови меня просто Лео. Но я не о том, что бедный мальчик хочет дружить со мной, – хотя принц, понятное дело, не был против, – а скорее о том, что он сочувствует тебе. Как ты верно заметил, он, как и остальные солдаты Железной крепости, просто следует приказам. А судя по тому, что мне удалось увидеть и услышать, они совсем не в восторге от регента. Не так, как…
– Но Красная гвардия, – прервал Джулиан, – была собрана моим дядей. У моего отца никогда не было личной охраны, а Фрэнсис тщательно подбирает свою свиту. Чем более жестокий и кровожадный, тем лучше.
– Ну, как я уже сказал, ты не так одинок, как тебе кажется. На Землях Пролома или в расширенных Владениях.
– В расширенных Владениях? – скептически повторил Джулиан.
– Ты же не думаешь, что, если мы выживем, я вернусь домой и забуду о тебе?
Слегка улыбнувшись, Джулиан покачал головой.
– В такой случае извинения приняты, Лео.
Принц радостно ухмыльнулся, прежде чем оглянуться на коттедж.
– Возможно, ты найдешь в себе силы принять еще одно извинение? Сегодняшнее происшествие доказало, что дальше наш путь будет только опаснее. Так что если хочешь что-то сказать, не затягивай с этим.
Глава 18
Завернувшись в одеяло, Рен угрюмо смотрела на огонь. Джулиан вошел в дом, в руках у него была корзина, полная картофеля, и ведро с дождевой водой из цистерны.
Рен вскочила на ноги. Всю одежду и обувь она разложила перед очагом, который только теперь нагрелся настолько, чтобы прогнать пробиравший ее до костей холод.
Джулиан же был полностью одет. Как ни странно, подобное между ними случалось часто и казалось уже знакомым.
Таким же знакомым было и то, что Джулиан, заметив, что на ней нет ничего, кроме одеяла, поспешно отвел взгляд.
– Лео помогает Мерси и твоему брату в курятнике, – будто бы объясняясь, сказал он.
– Ох, ладно. Хорошо, – отозвалась Рен, на которую давила вся странность сложившейся ситуации. Они не оставались наедине с тех пор, как она предала его. Даже образ Золотого принца, скорчившегося в курятнике, покрытом перьями и птичьими экскрементами, не мог ее отвлечь.
Джулиан кашлянул и поставил ведро с водой рядом с маленьким деревянным столом, очевидно, намереваясь вымыть картошку к ужину.
Вот уже несколько дней они находились в бегах, преследуемые врагами, окруженные нежитью, поэтому мысль о том, чтобы чистить и резать картошку, вызывала в Рен точно такие же чувства, как возвращение в Крепость после всего, что она увидела в Проломе. Тишина, спокойствие и обыденность действовали ей на нервы. Она была человеком действия, который предпочитал двигаться от одной цели к другой– или убегать от последствий того, что уже было сделано, – поэтому спокойствие ночи казалось ей почти невыносимым.
Спокойствие предоставляло ей время для размышлений, а это было последней вещью, которой ей хотелось бы заниматься. Существовало множество тем, которых она избегала, и одной из них был стоящий напротив кузнец.
Дом, который мог похвастаться лишь одной комнатой, тем не менее обладал очагом, достаточно большим для готовки, квадратным стулом и кроватью, что стояла под окном, в дальнем углу.
Осмотревшись, Джулиан, видимо, решил, что лучшего времени, чтобы снять доспехи, у него не будет, поэтому положил шлем и тяжелый нагрудник у двери. Рен вдруг вспомнилась ночь, которую они провели на мельнице… первая из них. О второй она предпочитала не думать.
Пусть в первую ночь они не доверяли друг другу, но все было куда проще. Теперь же, в большей степени благодаря их второму визиту, все стало… сложнее.
Когда Джулиан размял плечи и провел все еще затянутыми в перчатки руками по волосам, что-то скользнуло на пол.
У Рен замерло сердце.
То был платок, который он дал ей у ворот Кастона, чтобы она смыла макияж костолома. Должно быть, он выпал из кармана его рубашки. На блестящей белой ткани все еще виднелся черный отпечаток ее губ.
– Я… – начал Джулиан, шумно сглотнув. – Я не знал, что он все еще здесь. – Он неуверенно наклонился, чтобы его поднять. Бросив быстрый взгляд на Рен, он засунул помятый платок обратно в карман.
Сердце Рен восстановило ритм, когда Джулиан сел на ближайший стул и взял первую грязную картофелину.
Послышался скрип дерева, всплеск воды, и Рен сжала руки в кулаки.
Спокойствие действовало на нервы, но молчание было того хуже.
И Рен, как обычно, решила его нарушить.
– Я все сделаю, – сказала она резче, чем требовалось, схватила грязную картофелину и плюхнулась на сиденье рядом с Джулианом. Внезапно ей стало крайне необходимо сделать что-то хорошее. Что-то, способное доказать, что он не зря хранил свой сувенир.
Джулиан наблюдал, как она порывисто почистила первую картофелину, вытерла ее уголком одеяла, затем аккуратно положила на стол и тут же потянулась за следующей.
Достав один из своих ножей, Джулиан ловко очистил корнеплод, который Рен дала ему.
В воздухе повисло все то, что они сказали и не сказали друг другу, но Рен не могла отвести взгляд от кинжала, который он выбрал.