Все прищурились, и даже черной краски, которую Рен снова нанесла под глаза после падения в озеро, оказалось недостаточно, чтобы перестать быстро моргать. Хоука же, казалось, это свечение совсем не беспокоило.
– Все в порядке, – пытался успокоить он волка, который рычал и бросался на костяные прутья, а после гневно отскакивал. Рен подозревала, что дух вот-вот покинет тело, на что определенно надеялась Мерси. Все внимание ревенанта было сосредоточено на Хоуке.
Когда призрак неуверенно заерзал на месте, Хоук просунул руку между прутьями. Повинуясь инстинктам, Рен схватила его за предплечье, намереваясь одернуть, пока не вспомнила про иммунитет некромантов. От ее прикосновения Хоук вздрогнул, словно не привык к физическому контакту.
Спустя секунду он пришел в себя и снова повернулся к ревенанту. Рен последовала его примеру.
Она с восхищением наблюдала, как призрак дрожит внутри черепа, не в силах пробраться сквозь костяные прутья, но все еще способный вцепиться зубами в бледное запястье Хоука и сломать кости… Однако этого не произошло.
После еще нескольких ласковых слов призрак пошевелился.
– Да, вот так, – произнес Хоук с восторгом. Впервые Рен видела, как ее брат применял магию некромантов так, чтобы это не вызывало у нее тошноту. Он не приказывал, не повелевал, а лишь настраивал связь. Его поведение было таким же естественным, как само дыхание.
Не только темная сторона, но и светлая, как и сказал Джулиан.
Призрак задрожал, отделился от черепа и коснулся кончиков пальцев Хоука, а затем пополз по его руке, извиваясь между костяшками, словно светящееся зеленое облако, опустившееся на землю.
Все ошеломленно наблюдали за происходящим, пока не раздался гулкий треск. Рен мгновенно узнала этот звук, найдя взглядом серп Мерси, который она вонзила глубоко в один из позвонков волка и сломав его пополам.
Что-то похожее на печаль промелькнуло на лице Хоука, и Рен осознала, какой, должно быть, одинокой была жизнь ее брата с тех пор, как его разлучили со Старлинг и другими кочевниками-некромантами.
Фамильяры стали единственной привязанностью, которую он мог себе позволить. И сама мысль о том, что им причиняли боль, что их загоняли в ловушку, претила ему, потому что означала, что та крошечная толика счастья, которую он сумел отыскать, доставалась ужасной ценой.
При виде поникших плеч и нахмуренных бровей брата в груди Рен расцвела жалость, но печаль на лице Хоука внезапно испарилась. Вздрогнув, он сосредоточил свое внимание на духе, который все еще цеплялся за его пальцы. Сверкающими зелеными глазами некромант наблюдал за тем, как призрак отделяется и колеблется в воздухе.
Рен растерянно следила за происходящим, пока не почувствовала… Вспышку эмоций. Дрожь напряжения. А затем– быстрое и глубокое облегчение. Освобождение. Такое же умиротворяющее, как купание в теплой ванне, такое же необходимое, как те блаженные мгновения, когда вы проваливаетесь в сон и весь остальной мир перестает существовать.
Желая узнать больше, понять, было ли то, что произошло на озере, случайностью или плодом ее воображения, Рен просунула ладонь сквозь решетку и сжала руку брата.
– Рен! – закричал Джулиан, но его голос донесся откуда-то издалека.
Когда дух закружился вокруг них, перед мысленным взором Рен замелькали образы, ее чувства заполнили запахи и звуки: прохладная вода на языке, влажная трава под лапами и запах добычи в ноздрях. Ночной мир, черно-белый и более четкий, чем было возможно разглядеть при лунном свете. Ветер в шерсти, мускулы, подталкивающие ее вперед с головокружительной скоростью… и боль, внезапная и неистовая… а потом? Ничего.
Когда она пришла в себя, по ее щекам текли слезы, а дух уже испарился. Джулиан держал ее за плечо, как будто до этого тряс.
Встретившись взглядом с братом, Рен обменялась с ним немыми вопросами.
Она была уверена, что он тоже ощутил и боль, и чувство освобождения. Но видел ли он то, что видела она?
Рен повернулась к Мерси, которая со знанием дела смотрела то на нее, то на Хоука.
– Вы тоже это чувствуете? Эмоции?
– Не так, как вы, – ответила женщина, указывая на слезы Рен, которые та поспешила вытереть. – Но я чувствую, как ослабевает давление. Его отсутствие. Освобождение.
Когда Мерси отвернулась, чтобы открыть клетку и вместе с Джулианом вытащить тело, Рен придвинулась к брату.
– Нам нужно поговорить. Сейчас же.
Глава 19
Но сначала Рен и Хоуку пришлось помочь остальным избавиться от тела ревенанта.
Мерси организовала кладбище на заднем дворе, так что, отнеся туда кости, все они принялись копать.
Традиционно костоломы хоронили еще свежее тело, в котором хранился дух, на кладбище, обнесенном костями. После того как плоть сгнивала, жнец освобождал дух и забирал привязанную кость.
С телом волка уже проделали все необходимое, но важной частью ритуала все еще оставалось предание тела земле. Как только с этим покончили, можно было раскапывать могилу и использовать привязанную кость для изготовления оружия или талисманов, а остальные останки– для защиты или новых ловушек.
Все это являлось частью непрерывного круга жизни и смерти Владений.
Рен надеялась, что после похорон того, что осталось от волка, им с братом удастся улизнуть, но уже стемнело, и пришло время умываться и готовить ужин.
Она переоделась в высохшую одежду. Ее мысли были настолько спутанными, что даже первый за несколько дней прием горячей пищи не принес удовольствия. Хоук, все еще облаченный в странное сочетание одеяла и плаща, поймал взгляд Рен и вышел за дверь. В то время как остальные все еще заканчивали трапезу, он едва прикоснулся к своей тарелке.
– Ступай, – прошептал Лео, более проницательный, чем Джулиан и Мерси. Кивнув в сторону двери, он убрал тарелку Рен со стола. Мерси тем временем порылась в шкафу в поисках дополнительных одеял, которые передала Джулиану, чтобы соорудить из них лежанки.
Снаружи совсем стемнело, но Хоука было легко заметить.
Освещенный свечением своих фамильяров, он сидел на вершине валуна, прямо за оградой. Впервые с тех пор, как она увидела помощников брата, он смотрел на них без радости. Ночь была тихой, если не считать плеска воды о берег, поэтому Хоук сразу услышал хруст ее шагов.
– Как его зовут? – спросила Рен, кивнув в сторону призрака лисы.
– Хвостик, – ответил Хоук. Коготь и Хвостик. Не самые оригинальные клички, но Хоук, несомненно, был еще мальчишкой, когда давал их. – Я знаю, о чем ты хочешь спросить, – вздохнул он, не глядя на Рен.
– Правда? – уточнила она, встав рядом с братом.
– Ты хочешь узнать, почувствовал ли я это. Когда призрак был пойман.
– Я знаю, что почувствовал, – поправила Рен. – Это было написано на твоем лице.
Он тяжело вздохнул и потянулся к Хвостику, который прижал нос к земле в призрачной имитации обнюхивания, но опустил руку, не тронув его.
– Все эти годы я прикасался к духам, только чтобы создать связь. Все призраки людей одинаковые, мерзкие, полные ненависти, но животные… Я не знал, что им больно. Пока не почувствовал, что боли больше нет.
Рен понимала, о чем он. Никогда раньше она не дотрагивалась до духа, но много раз видела, как совершалась жатва. Как и Мерси, она ощущала облегчение, которое испытывала сопротивляющаяся нежить, когда ее связь с миром живых обрезали. Это проявлялось в самом воздухе, как будто присутствие нежити разрушало мир вокруг– невидимый пузырь, который становился заметным, только когда исчезал.
– Так ты почувствовал эмоции волка, – начала Рен, с осторожностью подбирая слова.
– Полагаю, что да, – задумчиво произнес Хоук. – Я точно ощутил облегчение и… возможно, благодарность.
Рен кивнула.
– А что-нибудь еще? Может, ты что-то видел?
– Видел? – нахмурившись, повторил брат и наконец повернулся к девушке лицом.
Рен шумно выдохнула.
– Когда я дотронулась до призрака, то увидела… увидела мир его глазами. Думаю, то были последние мгновения его жизни. И его смерть. И боль, которую она причинила.
Хоук, чьи необычные зеленые глаза светились в лунном свете, ловил каждое слово Рен.
– И, – добавила она, – то же самое случилось в озере, когда я была под водой. Я видела, как случилось наводнение. Смерти людей. Это… У тебя когда-нибудь было нечто подобное? – спросила она, поскольку Хоук так и не произнес ни слова.
– Ты обладаешь Виденьем, – отозвался он, похоже впечатленный.
– Что-что?
– Виденье. Очень редкая способность некроманта.
– То есть у тебя ее нет? – уточнила Рен, и ее сердце сжалось от тревоги. Мало того, что она вообще некромант, так еще и необычный?
Хоук покачал головой.
– Но как у меня может быть дар, которого нет у тебя, хотя еще несколько недель назад я едва ли была некромантом? Разве ты не должен быть сильнее?
Он одарил ее легкой усмешкой и произнес:
– Я уж точно сильнее.
В ответе брата Рен уловила намек на собственную самоуверенность.
– Но Виденье не зависит от силы. Этот дар передается по наследству, зачастую– через поколение, – продолжал Хоук.
– Для чего он? Что означает?
– Виденье позволяет тебе увидеть воспоминания призрака. Обычно то, что он проживал перед смертью, но попрактиковавшись… ты можешь увидеть всю его жизнь целиком. Вот почему некроманты не избавляются от нежити. Она служит источником знаний для тех, кто способен их рассмотреть.
Рен сглотнула.
– А у Равенны есть Виденье?
Плечи Хоука поникли, возбуждение угасло.
– Да, – отвел он взгляд. – Вот как она нашла колодец. Поспрашивала призраков, пока один из них не указал путь к тому, что она искала.
Рен постаралась осмыслить новую информацию без лишних эмоций. Магия некромантов обладала еще одним слоем, еще одной способностью, которую предстояло освоить… но которая могла стать невероятно полезной.
– Можешь научить меня им пользоваться? – спросила она.