– Теперь я точно уверена, что ты из моей семьи. Потому что ты предал меня, даже не задумавшись. Ты солгал мне. Ты…
– Он лишь расставил ловушку, в которую ты охотно попалась, – произнесла Равенна тем же грубым, скрипучим голосом, который Рен запомнила. – Как и твой отец когда-то.
Это слово. Это чертово слово. Рен, может, и была безрассудной, а иногда даже эгоистичной, но эта женщина– эта незнакомка– не имела права делать вид, будто знает ее.
– О каком отце речь? – улыбнувшись, поинтересовалась Рен.
– Ох, разве это имеет значение? – весело спросила Равенна. – Все вы, Грейвены, одинаковы. Мозгам предпочитаете силу. – Она взглянула на лежащего на земле ворона, будто он служил тому доказательством.
Стоявший рядом с ней Хоук дернулся, и Рен задумалась, как часто Равенна поступала подобным образом– оскорбляла сына прямо в лицо, ожидая, что тот ничего не заметит или спокойно проглотит все ее колкости. Ведь Хоук был таким же Грейвеном, как и Рен, даже если она и была костоломом.
– А я-то полагала, что мои родители– два сапога пара. Самовлюбленные придурки, которые используют детей, чтобы удовлетворить собственные амбиции.
– Не смей ставить нас в один ряд, – в голосе Равенны впервые послышался гнев. – Дом Костей веками пытался использовать и контролировать то, чего никогда не понимал. Изменить это, не заботясь о последствиях, точно ребенок, который захотел конфету. В то время как Дом Некромантов проявлял терпение, постепенно преодолевал препятствия, точно капающая вода. Заранее продумав правила игры. Мы как небо и земля… Возможно, поэтому наш союз просуществовал недолго.
– То, что произошло между тобой и моим отцом, вряд ли можно назвать союзом, – саркастически отметила Рен.
– Я говорю о парах, которые создавались куда раньше, – ответила Равенна. – Когда-то мы были единым целым.
Рен бросила взгляд на Хоука, на регента и собравшихся вокруг солдат, которые следили за их беседой. На Джулиана.
– О чем ты?
– О некромантах. И о костоломах.
– Знаю, когда-то мы вместе преследовали нежить, – произнесла Рен, но Равенна покачала покрытой вуалью головой.
– Мы были не просто партнерами. Не существовало никакого Дома Костей или Дома Некромантов. Только Дом Мертвых.
Рен содрогнулась от этой мысли. Она подумала о глифах на кольце, которые казались такими знакомыми, об огромных катакомбах Мэрроу-холла и обширных кладбищах, которые существовали тысячу лет. Наверняка среди всего этого скрывалось много такого, о чем Рен и не подозревала. Того, что Дом Костей пытался скрыть от нее… или от кого-либо вообще.
– Мы были могущественным Домом. Единственным Домом, имеющим вес задолго до того, как Валорианцы или другие мастера попытались завладеть этими землями. Мы бы правили островом, если бы не раскол между двумя братьями. Первый известен тебе как Могильщик, а второй– Хранитель.
Собор Хранителей.
Она даже не задумывалась, откуда пошло такое название. Ее это попросту не заботило.
– Вместе они заправляли смертью, дела шли прекрасно. Они объединили костоломов и некромантов, вместе построили Мэрроу-холл. У них могло быть все, если бы Могильщик не вышел из себя. Он чувствовал угрозу от собственного брата, чья сила могла сравниться только с его сообразительностью. Хранитель был умен. Обладал прирожденным любопытством. Не боялся рисковать. И за все это он и был изгнан. Как и все обладатели того же дара. Но, как видишь, они продолжили процветать. Они росли, расширялись и бросали вызов законам мира. Этого мира. Мира, который существует благодаря нам и нашим предкам. А потому и принадлежит нам.
– Вам? – повторила Рен. – Получается, тебе и моему брату.
– И тебе тоже. В конце концов, мы же семья. В твоих венах течет моя кровь. Моя магия.
– Мне это не нужно, – заявила Рен.
Королева наклонилась так, что их лица оказались в дюйме друг от друга.
– Как жаль. – Несмотря на то что ситуация и так казалась безнадежной, в голове Рен зазвучали новые тревожные звоночки. – Мы заявим права на то, что по праву принадлежит нам. А ты нам поможешь.
Когда она отстранилась и наклонила голову, Рен проследила за ее движением. Позади нее выстроилась армия железных ревенантов… опасная, но пока что-то неподвижная. Чтобы пробудить их, чтобы сдвинуть их с места, необходима магия колодца, толчок дополнительной силы. И, без сомнения, нужен был некромант, чтобы направить эту магию и отдавать команды.
Неужели все было так просто?
– Погоди-ка… вы хотите, чтобы я помогла вам? С вот этим? – Рен выдавила из себя смешок. – Да черта с два.
Поскольку ее мать никак не отреагировала, Рен перевела взгляд на Хоука, чтобы понять, как он воспринял ее отказ. Тот не казался разозленным, удивленным или взволнованным. Ее брат выглядел смирившимся. Побежденным.
В голове Рен снова раздались тревожные сигналы.
– Ты не поняла, – сказала Равенна. – Я не прошу. Ты поможешь нам– согласна ты на это или нет.
Глава 25
– Что? Ты не можешь меня заставить… – выплюнула Рен, но стоило Королеве кивнуть, как ее дочь поволокли по узкому помосту в самом центре комнаты. Позади Рен услышала, как Джулиан начал сопротивляться, а затем– глухой стук, который, как она предположила, был ударом в лицо. Девушка попыталась обернуться, но ряды Красных гвардейцев вместе с регентом загородили обзор. Казалось, все они пошли следом за ней. Чтобы утихомирить ее… или увидеть, что произойдет дальше?
– Что тебе известно об усилителях? – поинтересовалась Равенна, когда они остановились.
В центре железных ревенантов оказалось открытое пространство. Землю покрывали глубокие прямоугольные канавы, они исходили из бассейна в центре. Он, по крайней мере площадью десять квадратных футов, был больше, но все же мельче того, что Рен видела в тронном зале. Она могла разглядеть дно, исчерченное символами некромантов, что виднелись сквозь клубящуюся магию.
Некоторые глифы совпадали с теми, что были изображены на ее кольце. Пусть ее крепко держали, она все же смогла повертеть его на пальце.
Равенна это заметила.
– Верно. Как и твое кольцо, усилители изготавливаются из того материала, который подвластен мастеру. В данном случае– привязанная кость с оставшимся в ней призраком. Но что, если эта кость, этот призрак, были бы не просто животным? Фамильяры– краеугольный камень магии. Представь, что усилитель, сделанный из кости и призрака, связан с мастером. Неразрывно и не только с помощью магии. Но и кровью. В конце концов, нет более крепких связей, чем семейные узы.
За последние несколько дней Рен многое узнала о некромантах, и она начала видеть в поступках брата нечто большее, чем просто зло. Большинство совершенных им вещей были неправильными, ужасно неправильными. Однако она понимала, что, будучи воспитанным в такой среде, Хоук не мог этого осознать. Этот факт оправдывал часть его невежества. А когда Рен вспоминала о собственной неосведомленности в том, что касалось кузнецов, нежити в общем и ревенантов в частности, она, возможно, могла найти в себе силы простить некоторые заблуждения брата.
Но Равенну нельзя было назвать невинной или несведущей. Она точно понимала, что делала… как и то, что предлагала теперь.
Она говорила о Рен как о мешке с костями, к которым был привязан призрак. Рен видела, как работала магия колодца, как через различные усилители она наполняла ее брата от кончиков пальцев на ногах и до самой маски с рогами. Но насколько более могущественным мог бы стать Хоук, если бы, уже наполнившись, мог черпать силу из второго источника, такого же большого, как и он сам? Такого же магического?
Они не хотели, чтобы Рен становилась некромантом.
Нет, они хотели сделать из нее усилитель.
Рен, независимо от ее желания, помогла бы брату пробудить железных ревенантов и отправить их на войну, тем самым став соучастницей.
Она была идеальным усилителем, сделанным из той же плоти и крови, рожденной для этого и приведенной сюда, чтобы исполнить свое предназначение.
И девушка позволила этому случиться. Пришла сюда по собственной воле и предоставила им единственное недостающее звено– себя саму.
Рен, чувствуя в груди панику, грозившую вот-вот затопить ее, начала сопротивляться с удвоенной силой.
Она и не заметила, как Хоук подошел к ней сзади. Внезапно на ее запястьях защелкнулись ржавые кандалы, а когда она обернулась, то обнаружила, что они соединены с цепью, которую держал в руках ее брат.
Рен уставилась на него, пытаясь поймать его взгляд, но у нее так и не получилось.
– Проклятый трус, – бросила она. – По крайней мере, имей смелость смотреть мне в глаза после того, как вонзил нож в спину.
Хоук вздернул подбородок, взгляд его ярко-зеленых глаз был печальным… и дерзким. На лице его застыло знакомое выражение.
Выражение, которое часто появлялось и на лице Рен.
– Так ты бы предпочла, чтобы я вонзил нож тебе в грудь?
– Нет, – покачала головой Рен. – Но так я хотя бы уважала тебя.
Он сжал зубы и переключил внимание на цепь, которую сжимал в здоровой руке.
– У меня не было выбора, – тихо сказал Хоук.
– Был, – наставила Рен, отвернувшись от Равенны, чтобы поговорить с ним. – И сейчас есть.
– Ты не понимаешь. – Он покачал головой. – Она наша мать, и я обязан ей жизнью. Такова ее воля… и я прослежу, чтобы она была исполнена. Любой ценой.
– Я, – отозвалась Рен со страхом, который так старалась скрыть. – Ценой станет моя жизнь.
– Колодец тебя не убьет, – нахмурился Хоук.
Это не слишком обнадеживало.
– Я не это имела в виду. Если совершишь подобное, сестры у тебя больше не будет.
Хоук моргнул и, бросив взгляд на мать, покачал головой.
– Ты говоришь метафорически. А вот она– в прямом смысле.
– Она… что… – начала Рен, но брат дернул за цепь, подтягивая ее к бассейну. Повинуясь инстинкту, Рен сопротивлялась. Из-за раны Хоук был недостаточно силен, чтобы удержать ее, но всякий раз, когда она медлила, Красные гвардейцы подталкивали ее вперед.