тебя, – зарычала Рен. – Потому что ты ходячий труп, мама. Ты противоречишь законам природы и больше не принадлежишь этому миру. И доказательство тому то, что ты готова принести в жертву живого ради мертвого.
– Видишь? – манула рукой в сторону Рен Равенна. – Они хотят, чтобы мы исчезли. Они не уважают нашу магию, наши традиции, хотя они такие же древние, как и их. Мы не будем в безопасности, пока не получим контроль, силу.
– И восстановим Дом Мертвых, – добавил то ли Вэнс, то ли Локк. Он отстраненно следил за их разговором, то сжимая, то разжимая кулаки, поворачивая голову… Приспосабливаясь к новому телу. – Самый могущественный Дом во Владениях, которому по праву суждено править этими землями. Без нас Владений не существовало бы.
– Ты говорила, что все это ради защиты, – возразил Хоук, глядя на них.
– Не будь дураком, – с раздражением ответила Равенна. – Ты же понимаешь, что мы не можем вечно прятаться в тени. А убедить их, что мы не представляем угрозы, не получится.
– Но мы и правда представляем угрозу… то, что ты создала армию железных ревенантов, тому доказательство, – возразил Хоук.
– Армию создал ты, – тихо уточнила Равенна. У Хоука дрогнули губы. – Не разыгрывай из себя невиновного. Не когда мы так близки к цели.
– Я сделал лишь то, что велела ты, – в отчаянии воскликнул Хоук. – Сам я этого никогда не хотел.
– Так ты не хотел узнать отца? – огрызнулась Равенна. – Не хотел, чтобы выжила твоя мать?
Хоук прижал руку к груди– к тому месту, где когда-то висело ожерелье Старлинг. Сказал ли он правду Равенне? То, что всегда считал матерью Старлинг, а не ее. Из-за этого Равенна и убила кормилицу?
– Не таким образом, – наконец прошептал Хоук. Опустив руку, он бросил взгляд на Рен. – Не таким образом.
– По счетам нужно платить, – заметил то ли Вэнс, то ли Локк. – Чтобы выжить. Ради блага нашего Дома Владения должны быть уничтожены.
Он говорил так, будто заучил эти слова наизусть, словно кто-то другой попросил произнести их.
– Но ты умер, защищая Владения! – возразила Рен. – По сей день тебя считают героем! А теперь ты решил их разрушить?
Она догадывалась, как Локк провел последние семнадцать лет… с кем он разговаривал и что они поведали о его жизни. Равенна весьма умно сообщила ему и о существовании детей, и обо всем происходящем.
И какой бы неприятной ни была эта ситуация, Локк был таким же призраком, как и любой другой: он цеплялся за жизнь, хотя день ото дня, год за годом отдалялся от нее все дальше.
Возможно, без науськиваний Равенны он даже не помнил, каким был при жизни.
Локк в замешательстве нахмурил брови.
– Я умер… защищая Владения?
– Ты погиб, защищая меня и детей, которых я вынашивала, – вмешалась Равенна. – Ты погиб, защищая нашу семью, наш образ жизни от тех, кто хотел отнять это у нас.
Рен бросила на Хоука недоверчивый взгляд… Неужели он тоже верил в эту историю? Честно говоря, даже Рен не могла быть на сто процентов уверенной, что все это правда.
Но кое-кто мог.
– Спроси брата! – обратилась она к то ли Вэнсу, то ли Локку. – Ты же сказал, что он все еще здесь, все еще сопротивляется. Спроси его о том, что случилось в тот день. Он расскажет правду. Он не сможет ничего утаить, так как ты уже пробрался в его разум. – По крайней мере, она на это надеялась.
Видимо, подозрения Рен оказались правильными, потому что Равенна, раздраженно прорычав, схватила посох Хоука и стукнула Локка по голове.
Тот рухнул на пол, а Хоук вскрикнул и склонился над ним.
– Он в порядке, – сказала Равенна, опустив посох. – Я не проломила ему череп. Просто он запутался. Я поговорю с ним… позже.
– Это из-за тебя он запутался, – возразила Рен. Единственная надежда отвлечь внимание теперь лежала без чувств у ее ног.
– Это из-за меня он не пришел в ярость и не попытался убить вас обоих, – отозвалась Равенна. – Теперь, когда он воскрес, твои способности на него не подействуют. – Она обращалась к Хоуку, но, понятное дело, это касалось и Рен. Знала ли она, что та обладала Виденьем? Рассказал ли ей об этом Хоук? – Я потратила годы, чтобы он стал таким послушным. Таким… податливым. Поначалу он был в ярости. Мучился от боли. Как и вся нежить… – Равенна замолкла, и Рен стало интересно, не говорит ли она и о себе тоже. – Я призывала его каждую ночь. Успокаивала. Рассказывала ему о его жизни, о его прошлом, воспоминания о которых уже ускользали от него.
– То есть лгала ему, – не в силах сдержать себя, вставила Рен. Равенна не просто заполнила разум Локка ложью, она точно так же, как Вэнс, переписала историю, раз за разом повторяла небылицы до тех пор, пока Локк не поверил в них. Теперь, когда его воскресили… мог ли он снова стать тем или чем, кем когда-то являлся? Или же обратного пути не было?
Могла ли Рен ему помочь? Отыскать то, что было похоронено в глубинах его воспоминаний? Выпади ей такой шанс, она, возможно, отыскала бы правду и помогла ей выбраться на поверхность. Но для этого ей следовало прикоснуться к духу Локка, а тот, полностью защищенный, был привязан к телу ее отца.
– С разных точек зрения и истина выглядит по-разному. Правда Локка отличается от моей, а моя– от правды Вэнса.
– Звучит как замысловатый способ сказать «да».
Выражение лица Равенны дрогнуло. Будь на нем побольше плоти, Рен смогла бы уловить раздражение.
Сейчас Королева Трупов выглядела как любой другой ревенант, встретившийся ей на пути: мертвый и далекий от всего человеческого.
– Я не стану признавать ложь, которой не говорила.
– Но ты солгала, – вмешался Хоук, оставив неподвижно лежащего Локка. Он снова подошел к трону, на котором сидела Рен. Вцепился в его подлокотник. – Ты солгала мне.
– Но ей не причинят вреда, дорогой, – заметила Равенна, чей голос вдруг стал мягким и заискивающим. – Не совсем. Она будет в безопасности. И когда придет время, получит право на вторую жизнь. Она, как и ты, моя наследница. Так все и было построено. – Королева Трупов указала сначала на большой зал, а потом на колодец, что располагался под ним. – Знания, накопленные веками, сохранились благодаря тому же процессу, который мы сегодня осуществим. Я знаю, это сложно понять. Тебя не воспитывали так, как меня моя мать, а до нее– моя бабушка. Но поверь, только так мы сможем двигаться вперед.
Рен не позволяла себе надеяться, что ее брат откажется от проведения ритуала. Предложение матери вызывало у нее лишь отвращение: просуществовать запертой в собственном теле бессчетное количество лет, пока ей снова не позволят жить– если это вообще можно было так назвать, – при этом подвергнув кого-то другого подобной участи?
– Я не отдам тебе мое тело или мой разум. Я буду сражаться, – заявила она, натягивая кандалы. – Ты никогда не познаешь мира.
Губы Равенны изогнулись в улыбке.
– Даже самый сильный может быть сломлен, если запастись терпением и временем. Я не жила полной жизнью уже почти двадцать лет, дочка. Я умею ждать. – Она повернулась к Хоуку. – Давай покончим с этим. Мы снова станем семьей, а вся эта мерзость, годы страха и необходимости скрываться, останется в прошлом.
Хоук отвернулся от матери, чтобы взглянуть на Рен. Действительно посмотреть на нее. Он яростно моргал, его взгляд блуждал по ее лицу, и Рен почувствовала, что он ведет внутреннюю борьбу, видит и в то же время не видит ее.
– А если откажешься, – начала Равенна. Каждое слово точно мастерски брошенная стрела, предназначенная для того, чтобы ранить. – Я убью ее прямо здесь. – Глаза Хоука расширились, он покачал головой, словно отказывался воспринимать слова матери. Когда он обернулся через плечо, Равенна кивнула. – Я предпочла бы связать себя с дочерью, но могу найти и другой сосуд… Возможно, через несколько лет у тебя появятся дети. – Равенна улыбнулась, и восковая кожа обтянула ее зубы, отчего она стала еще больше походить на призрака. – Как я уже сказала, я очень терпеливая.
Хоук прикрыл глаза и вздохнул. Когда все напряжение покинуло его тело, Рен всем своим существом ощутила, что проиграла битву… потеряла его. Ему предстояло сделать выбор за нее. Он предпочитал «спасти ее» вместо того, чтобы потерять, как Старлинг.
– Пожалуйста, Хоук, не надо… Лучше мне умереть.
Так и было. Ужасная и опустошающая, но все же правда.
Но после Джулиана… и ее отца… подобный исход было несложно представить. Было несложно уступить.
– Мне жаль, – прошептал со все еще закрытыми глазами Хоук.
Он взял ее за руку. Но когда отодвинулся, в центре сжатого кулака Рен остался маленький круглый предмет.
Его кольцо.
Хоук открыл глаза, и Рен встретилась с отражающимися в них неуверенностью и болезненной надеждой. Он кивнул– сдвинул голову едва ли на дюйм, – но это движение потрясло Рен подобно землетрясению.
Когда Хоук отступил, то скользнул рукой под подлокотник трона: что-то щелкнуло, но шарканье его ботинок по каменному полу заглушило этот звук.
Наручники Рен оказались расстегнутыми.
Его усилитель теперь был у нее.
Рен, почувствовавшая, как по телу разливается магия, крепче сжала кулак.
Пришло время настоящего сражения.
Глава 36
Джулиан сверлил взглядом прикрытый шлемом с шипами затылок дяди.
Он ехал в центре эскадрона Красной гвардии, а железных ревенантов нигде не было видно. Очевидно, настоящее сражение Фрэнсис переложил на их плечи. Он же планировал проехать по развалинам прямо в столицу.
Они двигались ровным строем, не слишком понукая лошадей.
Несмотря на это, они все же не шли пешком, да и в путь отправились куда раньше Джулиана. Поэтому тот факт, что ему все же удалось их догнать, казался невероятным. Но теперь у него имелись свои преимущества.
Сначала Уиллоу провела его по своего рода подземному обходному туннелю. Они несколько часов блуждали в темноте, но когда выбрались, то оказались на вершине скалы, с которой открывался знакомый пейзаж. Они находились к северу от оврага Мельницы и к западу от реки с видом на каменистую местность, лесные заросли и группу всадников, направляющихся на юг по Старой дороге, которая проходила вдоль Стены.