Лео уже жалел о своем решении, а счастье, которое он испытал от того, что его план сработал, сошло на нет.
Цистерна опустела, а вода перед воротами хоть и все еще преграждала ревенантам путь, уже начала впитываться в сухую твердую землю. То же самое происходило и с вырытыми каналами, водные барьеры с каждым мгновением становились все слабее.
А Инара и всадники все еще оставались там.
Лео не был уверен, заметили ли они это, слишком занятые тем, чтобы разъезжать из стороны в сторону или, когда этого было недостаточно, атаковать врага.
Но не все ревенанты обратили на них внимание.
Некоторые пытались приблизиться к краям каналов, которые становились все более мелкими и узкими по мере того, как жидкость впитывалась в землю.
Железными ботинками нечисть хлюпала по грязи, размягчая землю и тем самым только ускоряя процесс.
– Инара! Отступайте! – сложив ладони рупором, закричал Лео, но слова его потонули в царившем внизу хаосе.
– ОТСТУПАЙТЕ! – прогремел командир голосом, отточенным за несколько десятилетий службы.
Инара вскинула голову и подала сигнал остальным… как раз в тот момент, когда через восточный канал прорвался ревенант.
Он устремился прямиком к ней, одним ударом железного кулака сбив лошадь с ног, так что наездница оказалась в грязи.
У Лео сжалось сердце, но выжившая лошадь не раздавила Инару. Ревенант навис над костоломом, которая извивалась, пытаясь высвободить ногу из-под животного, а руками нащупать оружие.
Призрак занес ботинок, намереваясь сломать Инаре шею. Лео не мог на это смотреть… но все же не отвел глаз.
В этот момент, словно из ниоткуда, появился железный хлыст. Обернувшись вокруг шеи ревенанта, он начисто сорвал не только шлем, но и голову призрака.
Лео готов был поклясться, что все вокруг замерло, что и живые, и мертвые изумленно застыли, когда доспехи со скрипом покачнулись и с оглушительным грохотом рухнули на землю.
А рядом с ними, облаченный в собственную броню, стоял Джулиан Найт.
Глава 39
– Черт, – отступила Рен в попытке увеличить расстояние между собой и ревенантами, которых контролировала Равенна.
Точнее, ее дух.
Она и правда была настоящей Королевой Трупов.
Стоило только Рен решить, что магия ее матери не может стать еще более странной, как… это произошло.
Она вложила один из своих мечей в руки Хоука.
– Ты знал, что она на такое способна? – спросила Рен.
– Да, – ответил ее брат, неуверенно принимая оружие. – А как, ты думала, функционируют железные ревенанты?
Рен, которая заканчивала торопливо рассыпать костяную пыль в надежде, что это даст им небольшую передышку, вскинула голову.
– Что? Я думала, что это ты… ты и тот скипетр.
Хоук покачал головой и вздрогнул, когда ревенанты добрались до костяной пыли. Хотя та сделала свое дело и остановила их атаку.
Равенна тем временем обратила внимание на остальную нежить в комнате, очевидно, при необходимости планируя подчинить своей воле каждого.
– Железных ревенантов слишком много. К тому же неважно, сколько чистой магии я впитаю, мой контроль не распространяется на такие большие расстояния.
– А ее, значит, распространяется? Ее дух может уходить так далеко от привязанной кости?
– Она лич, – беспомощно пожал плечами Хоук. – Насколько я могу судить, сила ее духа не знает границ.
А Рен-то считала фамильяров жуткими.
– А скипетр?
– Немного театральщины, чтобы задобрить регента, – фыркнул ее брат.
Рен как раз обдумывала его слова, когда ревенанты прорвались сквозь круг из костяной пыли. Они не могли ранить их, по крайней мере, не смертельной инфекцией, но вполне были способны окружить, загнать в угол. Рен заметила, что у некоторых в руках было ржавое оружие.
Усмирив их, Равенна убедила бы Хоука закончить то, что они начали с то ли Локком, то ли Вэнсом. Рен стала бы для матери еще одним телом, костюмом из плоти и крови.
Дрожь пробежала по телу девушки, и она задумалась о том, чтобы убежать, прорубить путь через ближайшую нежить и убраться отсюда. Конечно, они бы бросились за ней, но благодаря крови некроманта, что текла в ее жилах, ни один призрак не смог бы ее остановить. Скорее всего, ей удалось бы освободиться, если бы она оставила Хоука. И Вэнса.
А потом что?
Это Равенна контролировала железных ревенантов. Значит, чтобы остановить армию нежити, следовало сначала остановить ее. Без нее они стали бы не объединенной армией, а обычной бродячей нежитью. Благодаря магии колодца они остались бы столь же невероятными, но вряд ли стали бы сносить Пограничную Стену или атаковать Крепость. Вообще-то, Рен не знала, что случилось бы, если бы Равенна отпустила нежить, которой верховодила.
Но это не имело значения. Остановив Равенну, они подарили бы защитникам Крепости– тем единицам, что там остались, – шанс.
Рен взяла горсть костяшек и подняла свой меч. Она заслонила собой брата, в то время как тот приказал ближайшим ревенантам, которые еще не были одержимы Равенной, блокировать тех, которые подчинялись ей. Это сработало… Пока Королева Трупов снова не расщепила свой дух и не удвоила количество их врагов.
Хоук чертыхнулся, отступая, но Рен не оторвала взгляда от матери. Всякий раз, когда она расщепляла свою душу и вселялась в новую нежить, то, что оставалось от ее призрака, мерцало и тускнело, словно изо всех сил старалось не распасться.
А как оно вообще оставалось целым? Как Равенне удавалось сохранить собственное сознание, когда кусочки нее были разбросаны по Землям Пролома?
Пока Равенна и Хоук продолжали сражаться за контроль над нежитью, Рен заметила, что с позвоночником лича что-то не так. Неудивительно, ведь их мать была мертва уже около двух десятилетий, но только вот ее позвоночник не был погнут, сломан и даже не начал гнить. Составляющие его кости казались странными. А уж Рен в костях разбиралась.
Когда вспышка призрачного света на время превратила Королеву Трупов в силуэт, Рен все увидела.
Стержни.
Не один и не два, а сотни.
Вот, должно быть, как Равенне удавалось сохранять рассудок. Стержни соединяли дух с привязанной костью, укрепляли их связь и, соответственно, делали и тело, и дух сильнее. Если каждое расщепление души ослабляло Равенну, то каждый стержень оказывал противоположный эффект.
Без них Равенна, вероятно, была бы чем-то вроде неуправляемого тумана… слабая, но способная навсегда оставить собственные останки. Она потеряла бы связь с этим миром, с самой собой, своим прошлым и в конечном итоге утратила бы любые чувства. Чтобы существовать, ей нужна была неповрежденная привязанная кость, а дух мог защитить ее, поскольку был соединен с ней стержнем.
Обычно хватало и одного, но для призрака, разделенного на сотни частей? Вполне логично, что Равенна нуждалась сразу в таком количестве. Как целый позвоночник, состоящий из двадцати четырех отдельных позвонков, мог служить единой привязанной костью, было загадкой, но в данный момент Рен занимало не это.
Воспользовавшись тем, что Равенна отвлеклась, она протянула руку, но хоть и почувствовала стержни, не смогла прикоснуться к ним своей магией.
Ей снова нужно было кольцо Хоука. Возможно, с его силой у нее получилось бы вытащить стержни и ослабить Равенну. Это ее не убьет, но заставит притормозить и изменить тактику– возможно, даже отказаться от контроля над железными ревенантами.
Довольно рискованно, но других идей у Рен не было.
Она поспешила к брату, уворачиваясь от горстки нежити, которой он приказал изображать из себя баррикаду.
– Продолжай сражаться с ней, – тяжело дыша, произнесла Рен, присев на корточки в надежде, что Равенна не увидит и не услышит их.
– Но это бесполезно, – коротко бросил он, когда ревенанты затряслись, сопротивляясь то ли его контролю, то ли воле Равенны.
– Неважно. Продолжай раздавать приказы нежити, выматывай ее. Заставь взять на себя больше, чем она сможет выдержать.
– Зачем? – нахмурился Хоук.
– Я собираюсь вытащить стержни.
– Стержни? – изумленно повторил он.
– Посмотри на ее спину. Их там сотни.
Хоук вытянул шею, чтобы хоть мельком увидеть Равенну. Когда она потянулась к ревенантам, притаившимся в самых темных углах тронного зала, то представила их обозрению спину. Хоук с ужасом увидел позвоночник Королевы.
– Я не… Это сделал не я, – произнес он, побледнев.
А вот это было интересно. Если их вставил не Хоук, то кто?
– Неважно. Эти стержни, скорее всего, помогают ее духу сохранить целостность. Поскольку изготовлены они из костей, я смогу вытащить их даже на расстоянии, но мне нужно больше магии. А значит– мне нужно это. – Она сдернула кольцо с пальца Хоука, а затем посмотрела на бассейн, на нежить, что преграждала ей путь. – И это.
Хоук кивнул, выдохнул и снова надел маску-череп.
– Приготовься, – сказал он. Прежде чем Рен успела спросить, что он задумал, ее брат уже сконцентрировал все свое внимание на стене за тронами. – Старейшины! – воскликнул он, и те, ярко вспыхнув, снова пробудились.
Равенна, заметив ослепительную вспышку света, обернулась, но Рен не стала ждать, что произойдет дальше.
Она метнулась между нежитью, уворачиваясь от тянущихся конечностей и проскакивая между шаркающими ногами, пока не приземлилась, растянувшись на полу, прямо у края бассейна. Прежде чем опустить руку в бурлящую магию, она замерла на долю секунды: ее пронзило воспоминание о боли, испытанной во время последнего погружения.
От прикосновения сила ожила, но Равенна все еще была сосредоточена на сиянии, исходившем от Старейшин.
Хоук снова заговорил. В похожем на пещеру помещении его слова отскакивали от стен громким эхом.
– Ваша Королева Трупов– самозванка!
– Заткнись, – зарычала Равенна, но Хоук проигнорировал ее.
– Да, она из семьи Некрос, но она не живой некромант. Она даже хуже, чем нежить. Она– лич.