– Неслыханно! – прогремели Старейшины. – Живые правят, а мертвые служат. Мертвые служат!
Равенна закричала, чтобы Старейшины прекратили, но те не послушались. Будучи мертвецами, они подчинялись лишь Хоуку, живому некроманту.
Рен почувствовала прилив удовлетворения. Несмотря на всю темную магию, которой Равенна обладала, она все же не была некромантом. Той, кем являлась раньше.
– Лич противоречит законам природы, – продолжили Старейшины. – Лича нужно остановить. Его нужно уничтожить.
Равенна, собравшись с силами, шагнула вперед, расправив костлявые плечи. Ее призрак ярко вспыхнул, и десятки огоньков призрачного света вырвались из ее груди, словно стая испуганных птиц.
Они опускались на Старейшин, постепенно прерывая поток осуждающих слов каждого. Хотя для этого потребовалось время и усилие. Старейшины, чьи древние духи были сильнее многих, сопротивлялись Равенне.
Но все же Королева Трупов победила. Старейшины замолчали…
– Хорошая попытка, – прохрипела Равенна, и Старейшины повторили те же слова, отдающиеся эхом вокруг них. Фрагменты духа Королевы мерцали среди их костей, в то время как ее собственное тело как будто осело. Это, как и мерцание ее призрака, свидетельствовало об истощении.
Момент настал. Рен выставила руку– ее тело, как и кольцо Хоука, засветилось– и изо всех сил потянулась к Равенне.
Но это не сработало.
Дух Королевы, все еще достаточно сильный, отталкивал магию Рен. Он обвивал кости, защищая их и действуя как своего рода барьер.
Они были так близки к победе. Равенна контролировала каждого призрака в комнате… И этого все еще было недостаточно.
Рен с трясущимися руками рухнула на колени. Ее переполняли магия, адреналин… а также ошеломляющее чувство поражения. Лич был слишком сильным, а у девушки больше не осталось идей.
Когда чья-то рука опустилась ей на плечо, Рен едва не выпрыгнула из собственной кожи. Ревенант!
Она резко обернулась: перед ней действительно был призрак… но не тот, кого она ожидала.
На нее смотрела Старлинг, настолько напоминающая живую, что это настораживало. Даже несмотря на призрачное сияние, которое струилось из ее глаз и раны на груди. Ее бледная кожа еще не начала разлагаться, а волосы остались мягкими в тех местах, где не были покрыты кровью.
Она была мертва от силы несколько дней, но уже восстала. И пришла сюда.
Неудивительно, что ее привлекли те живые, которые находились в Проломе, но она не была одержима ненавистью. Она подкралась к Рен и теперь смотрела на нее с пугающей сосредоточенностью. Рен опустила взгляд и увидела ожерелье Хоука, которое женщина так крепко сжимала в окровавленной руке, что ее кулак подрагивал. Рен подозревала, что Старлинг боялась выпустить украшение, потому что только эта вещь напоминала ей о человечности, о ее воспоминаниях.
Рен охватила неожиданная волна сильного сожаления о том, что она не дала что-то на прощанье Джулиану. Возможно, он восстал, озлобленный, напуганный и мучающийся от боли… Не имея представления, кем был раньше и как много для нее значил.
Проглотив ком в горле, Рен обернулась через плечо.
Равенна все еще не заметила ее стараний. Как не заметила и Старлинг. Но зато ее увидел Хоук. Взгляд брата на мгновение остановился на Рен, боль и сожаление на его лице сменились стальной решимостью. Он повернулся к Равенне и стене Старейшин.
– Старейшины! – закричал Хоук. Стена из костей дрогнула. Он сражался с матерью, с ее властью, в надежде вновь получить над ними контроль. Старейшины тоже сопротивлялись. – Я– Сын Смерти, и вы обязаны подчиняться мне.
Призрачный свет снова задрожал, и их мать сжала руки в кулаки.
Оставив брата отвлекать Равенну как можно дольше, Рен снова повернулась к Старлинг.
Та открыла рот, как будто хотела заговорить, пока не вспомнила, что не может. Не без гортани и голосовых связок. Должно быть, нежити требовалось время, чтобы научиться формировать слова с помощью своего призрака, потому что Старлинг покачала головой и указала на свою грудь. Туда, где покоился ее дух, к которому Рен уже прикасалась. Сообщение, просьба, была ясна.
Прикоснись к моим воспоминаниям еще раз.
Рен так и сделала.
Протянула руку и в одно мгновение перенеслась в прошлое Старлинг. Она забыла, что перед этим зарядилась магией колодца, так что ее способности стали сильнее, чем когда-либо.
На Рен обрушился шквал образов и звуков, и у нее возникло ощущение, что Старлинг направляет ее, подводит к определенному моменту.
И неожиданно Рен оказалась там. В этой самой комнате, которая все же выглядела по-другому. Старейшины молчали, нежити не было видно, а сильный дух Равенны скрывался под вуалью.
Единственным источником света служил бассейн.
– Поторопись, – сказала ей Равенна.
Рен, которая проживала сцену с точки зрения Старлинг, опустила глаза и увидела, что держит в руках молоток, такой же, как тот, что использовал Хоук. Перед ней лежал поднос с двадцатью или около того стержнями.
Равенна повернулась к Старлинг спиной и приподняла вуаль, обнажив сгнившее тело и изуродованный позвоночник. Тот, уже пронзенный более чем сотней стержней, торчащих под странными углами, напоминал какую-то рептилию с шипами.
Затем глазами Старлинг Рен увидела, как Равенна отозвала призрака, обнажив необработанную кость. Предоставив себя Старлинг. Сделав себя уязвимой.
– Места осталось не так много, – произнесла кормилица Хоука. Рен чувствовала ее беспокойство, ненависть к Равенне, к тому, что она заставляла ее делать. Старлинг также время от времени всматривалась во тьму, будто ждала кого-то… – Думаю, пришло время вставить их в другую часть тела.
– Нет, – отрезала Равенна. – Я же говорила, чтобы походить на привязанную кость, они должны располагаться рядом друг с другом, а позвоночник– целая группа связанных между собой костей. Стержни не могут оказаться близко без того, чтобы не быть вставленными в одну кость, а при таком количестве… это просто-напросто невозможно.
Получается, у лича не было привязанной кости. Вместо этого Равенна пыталась ее сымитировать.
Старлинг не стала спорить, только выбрала стержень и принялась искать подходящее место на позвоночнике, таком же колючем, как у дикобраза.
Когда Старлинг в очередной раз бросила взгляд в угол комнаты, это не укрылось от Королевы Трупов.
– Его здесь нет, – сообщила она. В ее голосе слышалось веселье. – Я отослала его по поручению. Он такой хороший мальчик. Такой послушный. Стоило бы поблагодарить тебя за это.
Старлинг стиснула зубы, уловив едва заметный выпад в свою сторону.
– Не понимаю, зачем ты тогда возишься со мной, когда он мог бы сделать это для тебя. – Она поставила стержень и замахнулась молотком. Кость соединилась с костью, и Равенна содрогнулась.
– Не могу решить, кому такие задания не нравятся больше… Тебе или ему.
Старлинг уже приставила следующий стержень.
– Поэтому ты мучаешь нас обоих.
Равенна пожала плечами и вздрогнула от нового удара молотка. Рен подозревала, что Старлинг стукнула куда сильнее, чем было необходимо.
И Равенна поняла это, судя по взгляду, который она бросила через костлявое плечо.
– Ясное дело, ты бы могла отказаться, – с легкостью заметила Королева. – Но тебе известно, во что это может вылиться.
Старлинг, уже потянувшаяся за следующим стержнем, замерла. В ее голове промелькнуло воспоминание о том, как однажды она уже сказала Равенне нет, и маленький Хоук забился в угол. На губах его была кровь, щеки стали мокрыми от слез.
– К тому же, – продолжила Королева Трупов, – я предпочитаю следить за тобой. На всякий случай…
Воспоминание оборвалось.
Рен заморгала, приходя в себя, и попыталась осознать увиденное. Это Старлинг помогла духу Равенны оставаться привязанным к телу, но Рен понимала, что женщина пыталась показать ей не это. Старлинг смогла ударить по кости, только когда Королева отозвала свой призрак. А значит, если Рен хотела вытащить стержни, она должна была заставить Равенну сделать то же самое.
Но как?
– Да, – выдохнула Рен прямо в взволнованное лицо Старлинг. – Я все поняла. Но мне нужно, чтобы Равенна открыла кость, а для меня она вряд ли станет такое делать.
Старлинг вскинула руку. Несмотря на то что они находились на одной стороне, инстинкты Рен обострились. Но женщина дотронулась не до нее, а до рукояти метательного ножа, прикрепленного к ее поясу. Пусть она тут же отпрянула, намек был ясен.
Мертвая кость. Конечно же.
Но клинок не принес бы желаемого результата. Рен требовалась точность и способность ранить на расстоянии. Существовал только один способ заставить Равенну обнажить позвоночник.
Рен кивнула, и Старлинг поднялась. Пусть ее движения были скованными, она все же не походила на остальных, более разложившихся и вечно шаркающих ногами мертвецов. Выпрямив спину так, как только могла, она направилась прямиком к Равенне сквозь царившую вокруг суматоху.
Заметивший ее Хоук в отчаянии покачал головой. Старлинг уже пострадала от рук Королевы Трупов, и Рен знала, что брату было больно видеть, как она снова мучается, пусть и после смерти.
Но было слишком поздно.
Равенна уже заметила ее в толпе… или почувствовала ее присутствие как единственного призрака, которым она еще не управляла.
Ярко вспыхнув, Королева улыбнулась и отвернулась от Старейшин.
– Нет! – воскликнул Хоук, но Равенна не обратила на это внимания.
Она широко раскинула руки, заставляя подчиняющихся ей ревенантов неторопливо двинуться вперед, окружить как Старлинг, так и Хоука.
– Пожалуйста, мама, – сказал Хоук, который, несмотря на грозившую ему опасность, заслонил собой кормилицу. – Ты уже забрала ее жизнь. Не забирай и смерть тоже.
Кивком Равенна приказала ревенантам схватить сына. Тот сопротивлялся, выкрикивал команды и даже сломал несколько костей. Похоже, он обронил меч, но Рен, медленно и незаметно обходившая круг, старалась не думать об этом.