– Инара одолжила мне его во время битвы с железными ревенантами, – объяснил Джулиан, обнажая клинок. Можно ли было считать, что таким образом Инара дала им свое благословение? Рен это тронуло. – Когда я попытался вернуть его, она заявила, что он ей не принадлежит.
– Как и мне, – вставила Рен. – Больше не принадлежит.
Сам по себе клинок напоминал ей об отце и об отчаянном желании получить его одобрение, сделать так, чтобы он обратил на нее внимание. Это оружие напоминало Рен обо всех ошибках, которые она совершила. Но в руках Джулиана его значение могло измениться.
– Оставь его себе. Мне нравится, как он на тебе смотрится. – Точнее, ей нравилось, как на нем смотрелось что-то принадлежащее ей. Выражение лица Джулиана стало серьезным, из-за чего Рен неловко рассмеялась. – Возможно, мне просто нравится знать, что он у тебя. Что у тебя есть что-то мое. Что-то, что напоминает обо мне.
– Я думаю так же, – мягко улыбнулся Джулиан.
Неожиданно Рен почувствовала в горле ком. Она не знала, как расценивать его слова… Как обещание? Признание? Но в любом случае для нее это значило многое.
– Чтобы думать о тебе, мне не нужен костяной клинок, – заметил Джулиан. – Честно говоря, от тебя трудно отделаться, Рен Грейвен. Ты умеешь… – Он нахмурился, подбирая слова.
– Тебя доставать? – с усмешкой подсказала Рен.
– Залезть под кожу, – уточнил Джулиан, который тоже улыбался.
– Мне больше нравится залезать под эти доспехи, – бросила она в ответ.
Рен ожидала, что Джулиан вздохнет или закатит глаза от смущения.
Но вместо этого он пристально посмотрел на нее. Поднявшись на ноги, взял за руку, при этом снова сняв перчатки, и прошептал:
– Докажи.
Когда они направились обратно в Крепость, Рен сообщила Лео, Джулиану и Мерси, что им предстоит сделать незначительный крюк.
Если намерение остановиться на кишащем призраками поле битвы семнадцатилетней давности, чтобы освободить души, у которых даже не осталось привязанных костей, можно было назвать незначительным.
Поле, показавшееся призрачным мерцанием на горизонте, было таким же пугающим, как Рен и запомнила. Их группа, в которую входили и несколько солдат из Железной крепости, смотрела на это зрелище со смесью страха и ужаса.
Когда они остановились, Хоук– с нескрываемым любопытством, а Рен– с мрачной покорностью подошли ближе. Мерси, тоже явно заинтересованная, держалась в стороне. Нежить в подобном состоянии была безобидной, но сложись все так, как Рен задумала, это могло измениться в любой момент.
Рен и ее брат надели все усилители, которые привезли с собой, чем усугубили и без того леденящую душу атмосферу и вынудили некоторых солдат отойти подальше.
Рен все понимала, даже надевая маску из черепа оленя… Просто ее это мало заботило. Магия некромантов была ее частью, такой же составляющей личности, как и парные клинки и подведенные черным глаза.
Кивнув Джулиану, Лео и Мерси, Рен приступила к делу.
Освобождение стало возможным благодаря случившемуся в тронном зале Холлоу-холла. Погрузившись в воспоминания Равенны и Хвостика, она узнала кое-что важное о связи, что соединяла нежить с миром живых. Призраки не понимали, что вся суть заключалась в силе воли, в простом желании. Для этого им и нужна была помощь Рен и Хоука.
Помоги они призракам преодолеть это, те получили бы то, чего так желали, – умиротворение. Только ослабив хватку, как это сделали Равенна и Хвостик, они могли разорвать связь, вне зависимости от того, в каком состоянии находилась их привязанная кость.
Главной проблемой было вернуть призрака в ту форму, с которой можно было договориться. К счастью, Рен обладала Виденьем и могла использовать не только заряженные усилители, но и воспоминания духов.
Она бродила среди призрачного сияния, позволяя каждой частичке прикоснуться к ее коже. Вспышки эмоций, воспоминаний мелькали в ее сознании, но Рен не пыталась ухватиться за них. Вместо этого она пропускала их сквозь себя, осознавая значимость поставленной перед ней задачи.
В момент, когда Рен почувствовала себя переполненной, казалось бы, нескончаемым количеством душ, кто-то взял ее за руку.
Хоук в очередной раз предлагал ей свою поддержку и силу.
После этого Рен стало легче разбираться в суматохе, отслеживать связи и закономерности. Совершая второй обход, она начала подталкивать призраков друг к другу, чувствуя, как те замирают возле своих доспехов или оружия– самого близкого, что осталось у них после тела.
Это заняло несколько часов. Но голод, холод и усталость… Ее разуму, погруженному в мир нежити, эти понятия казались далекими и незначительными.
В какой-то момент Рен заметила, что остальные развели огонь: день хоть и сменился ночью, но темнота так и не опустилась.
Духи, медленно собирающиеся воедино, сияли еще ярче, чем раньше, превращая дымку призрачного света в целое облако нежити.
Но то была лишь часть работы.
– Готов? – она повернулась к Хоуку. И хотя они оба были некромантами, Хоук был более сильным и лучше подготовлен. И лучше ориентировался в происходящем.
Когда ее брат кивнул, они направились к ближайшему призраку. Рен почувствовала, как остальные смотрят на них, желая удостовериться, увенчается ли успехом этот предложенный ею незначительный крюк.
Хоук бросил на Рен вопросительный взгляд.
– Илья, – сообщила она имя духа, которое удалось уловить из воспоминаний.
– Илья, – твердо произнес Хоук, и в его голосе появилась уже знакомая, типичная для некромантов вибрация. – Все хорошо. Пришло время покинуть это место. Покинуть мир живых.
Призрак замерцал.
– Так ты обретешь покой, – добавила Рен. Призрак снова задрожал, появилось едва заметное ощущение сопротивления, пока он с хлопком не растаял в воздухе.
Рен взглянула на Хоука, на лице которого застыло такое же выражение удовольствия и облегчения. На краю поля вскрикнул Лео, и Джулиан, ухмыляясь, толкнул принца локтем за неподобающую реакцию.
Переполненная счастьем Рен тоже улыбнулась.
– Давай же, – пробормотал Хоук, потянув ее за руку. – У нас еще полно работы.
Они потратили на это большую часть ночи, но к тому моменту, когда рассвет окрасил небо на востоке, последняя нежить была изгнана. Пейзаж потемнел, поскольку солнечные лучи еще не достигли маленькой долины, и Рен нашла успокоение в тени. В пустоте. В умиротворении.
Пока Джулиан готовил, Лео убедил Рен и Хоука погреться у огня, и те принялись снимать усилители.
Рен задержалась на последнем.
То было ее кольцо.
Она понимала, что однажды им придется освободить всех духов, что сидели в усилителях, но этого она хотела отпустить прямо сейчас.
Толкнув брата в бок, она дождалась, когда тот обратит на нее внимание и увидит кольцо, которое она держала в руке. На лице Хоука отразилось понимание.
Поскольку их оставили вдвоем, Рен и Хоук призвали своих фамильяров.
Уиллоу и Коготь зависли прямо перед ними, красивые и в то же время печальные, дарящие чувство комфорта и вселяющие ужас.
– Я начну, – сказала Рен. Она прекрасно понимала, какой сложной задачей это станет для Хоука, ведь Коготь многие годы был его единственным другом. Однако брат удивил ее, покачав головой.
– Вместе, – выдавил он, и она подчинилась. Весь вечер они только и делали, что подбирали правильные слова, но Рен, даже будучи измученной в физическом плане и выжатой в магической, все же хотела изгнать своего фамильяра без жатвы или серпа.
Это прощание казалось ей личным.
– Пришло время уйти, – сказали они с Хоуком в унисон. Призраки птиц внимательно слушали их. – Твой долг выполнен, так покойся же с миром.
Призраки взмыли ввысь, ярко вспыхнув– возможно, на прощание, – и растворились в небесах, среди звезд.
Рен ожидала, что Хоуку будет тоскливо. Его глаза сияли так ярко, что в них отражался лунный свет. Но не только.
В них виднелось удовлетворение.
Цель.
Когда брат взглянул на нее, Рен поняла, что они думали об одном и том же.
Они могли бы заниматься этим повсюду. Понятное дело, без доступа к колодцу и без усилителей, увеличивающих их возможности, это заняло бы куда больше времени. Тем не менее они могли бы использовать друг друга в качестве усилителей. Могли бы освободить духов, что скитались в Холлоу-холле, Старейшин в тронном зале, тех ревенантов, что утонули во время потопа в Озерном городе. Могли бы помочь всей нежити, что нашлась бы в Землях Пролома.
– Это только начало, – заявила Рен, снова взяв брата за руку. – Только начало.
Глава 47
Уже в Крепости на границе Пролома Рен, Джулиан и Лео, стоя на коленях перед королем Августусом Валорианским, поведали ему о случившемся.
Лоран, брат Лео, внес свою лепту, как и Мерси, Инара и командир Дункан. Когда пришла очередь Хоука, Рен настояла на том, чтобы остаться с братом, но тот прекрасно справился. Да и король проявил великодушие.
По крайней мере, по отношению к нему.
К Грейвенам правитель был не так добр, но Рен не могла его в этом винить. Она рассказала всю правду, вместо того чтобы выставлять свою семью героями или приукрашивать их проступки. Ее отец также дал свои показания, но Рен не желала их слышать. Она и так потеряла к нему всякое уважение. Последнее, свидетельницей чего ей хотелось бы становиться, так это то, как он пресмыкается перед королем. Светлана не стала прикрывать сына, но Рен сомневалась, что ей удастся выйти сухой из воды.
Поразмышляв несколько дней, король Августус лишил Грейвенов звания благородной семьи, а управление Домом Костей передал Феллам.
Не то чтобы Рен готова была признаться в этом Инаре, но наказание было вполне справедливым. К тому же ей совсем не хотелось возвращаться в Мэрроу-холл и помогать убирать беспорядок, что остался после ее родственников.
Рен с пониманием отнеслась и к тому, что король назначил Леди-Мастера Ингрид Фелл главой Дома Костей, а также проявил милосердие, сохранив Вэнсу жизнь. Правда, тому теперь предстояло сидеть под домашним арестом под строгим присмотром Ингрид. Пусть Вэнс и заслужил быть казненным как предатель, жизнь под каблуком Ингрид и наблюдение за тем, как его власть и статус переходят к давнему сопернику, стали куда более долгим и подходящим наказанием. Светлане также позволили остаться в Костяных Землях, где до конца своих дней она могла спокойно наслаждаться преждевременным уходом на пенсию и гонениями Вэнса.