— Ива? Ива!!!
Кати прекрасно видела, что эта девочка не может быть Ивой — у той волосы были короче, хотя и такие же черные. Но ей слишком этого хотелось, и имя само сорвалось с губ. Девочка тут же подняла голову и уставилась на Кати одним глазом — длинные волосы полностью скрывали левую половину лица. Так они и застыли на несколько долгих мгновений, разглядывая друг друга.
Девочка — Кати продолжала использовать это слово, хотя сразу поняла, что это существо даже не человек, — была без одежды. Бледная кожа цвета рыбьего брюха влажно поблескивала, а в руке девочка держала форель с оторванной головой. Не иначе как ныряла за рыбой в реку, подобно выдре.
Девочка сутулилась, и от этого позвонки на загривке сильно выпирали. Она вообще оказалась страшно худой: ребра торчали, живот ввалился, колени и локти выглядели распухшими. Впервые в жизни Кати по-настоящему поняла, что означает выражение «кожа да кости». Кати оторвала ее от трапезы: губы и подбородок почернели от рыбьей крови. Таким же черным оказался и ее глаз — без белков и радужки, сгусток влажной темноты в глазнице. Словно глаз слепца, но при этом Кати почувствовала ее взгляд. Рот странной девочки скривился, и Кати увидела мелкие острые зубы. Много зубов, гораздо больше, чем полагается человеку.
Кати стало дурно; новый страх забурлил в животе — еще чуть-чуть и выплеснется криком. Она нутром чувствовала исходившую от этого существа опасность. Кати попятилась. Что делать? Бежать? Но она была слишком вымотана и сомневалась, что у нее хватит на это сил. Как и на то, чтобы защитить себя, если это существо вздумает на нее напасть.
Девочка на мосту напряглась, как перед прыжком. Рыбина выпала из длинных пальцев и закружилась кверху брюхом в темно-охристой воде.
— Кос-сточки…
И в тот же момент что-то стукнуло о черное бревно моста. В том самом месте, где секунду назад сидело жуткое существо. Все произошло так быстро, что Кати не сообразила, что случилось, и ошалело вытаращилась на длинную стрелу с пестрым оперением. Стрелу, предназначавшуюся для девочки на мосту… Но каким-то немыслимым образом той удалось увернуться. Кати лишь успела заметить, как скользнуло под водой длинное белое тело и исчезло. Мгновение, другое, но девочка не выплыла — ни ниже по течению, ни на другом берегу.
— Ушла! — прозвучал раздосадованный голос.
Кати обернулась. За спиной, всего в пяти шагах, стояла Ива: лицо напряжено, губы поджаты, тонкая жилка дрожит на шее, а в руках — натянутый лук. Очень медленно она опустила оружие, но стрелу с тетивы не убрала.
— Ты что здесь делаешь? — спросила она.
У Кати все закружилось перед глазами. Она не обрадовалась этой встрече, радость — неправильное слово. Чувство было такое, словно она падала в бездонную пропасть, а в самый последний момент кто-то поймал ее за руку.
— Ива… — выдохнула она, упала на колени и расплакалась.
Терновые псы
— Ну же, ну… Упокойся…
Ива, смущенная и растерянная, гладила Кати по спине. А та, уткнувшись лицом ей в грудь, рыдала навзрыд. Ее колотила дрожь, и немудрено, учитывая, как легко она была одета и во что превратилась ее одежда. Впрочем, Ива подозревала, что дрожит Кати не от холода. До сих пор Ива и словом не обмолвилась про рожки на голове у подруги, хотя заметила их сразу.
— Как ты меня нашла? — наконец спросила Кати, отстраняясь, но продолжая цепляться за нее двумя руками.
— По следам. — Ива пожала плечами. — Это было несложно — ты ломилась через лес, как лось… Ой… Прости, я не хотела тебя обидеть.
Но было поздно — по опухшим щекам девочки вновь покатились слезы.
— Я не лось! — Кати зашмыгала носом.
— Нет, я просто…
— У меня рога, — сказала Кати, неожиданно серьезным и спокойным голосом. — Ты их видишь?
Ива выдержала короткую паузу.
— Да, — кивнула она. Какой смысл обманывать? Рога от этого не исчезнут.
— Почему? — простонала Кати. И прежде чем Ива успела хоть что-либо сказать, продолжила: — Это потому, что я танцевала, да?
— Наверное. Я не знаю… Роза говорила, что это не наш танец. Может быть, олени тебя прокляли? А может быть, благословили. Решили, что ты достойна быть одной из них.
Кати уставилась на нее во все глаза и вдруг заорала, срываясь на визг:
— Но я не хочу!!! Я не хочу быть чертовым Бемби! Я… Я ненавижу Бемби!
Ива захлопала ресницами, не понимая, о чем она говорит. А Кати не унималась:
— Это ты! Ты виновата! Это из-за тебя, я… — Изо всех сил она ударила Иву кулаком в грудь. Но тут же лицо ее переменилось, и она запричитала: — Прости, прости, прости! Я не хотела, я просто…
— Все хорошо. — Ива осторожно погладила ее по спине.
— Я хочу домой, — всхлипнула Кати. — К маме и папе.
— Давай я проведу тебя, — сказала Ива. — Здесь недалеко, на самом деле.
На эти слова Кати отпрянула:
— Нет! Нельзя!
— Почему? — искренне удивилась Ива.
— Ты не понимаешь? Я не могу вернуться, когда у меня эти… эти…
Она дотронулась до рожек на макушке и отдернула руку. Лицо ее перекосило, и ямочки на щеках совсем пропали.
— Я больше не человек. Я не могу вернуться к людям…
— Глупости. — Ива тряхнула челкой. — Ты была человеком и человеком осталась. Подумаешь — рога! Что с того? У меня есть друг, у которого тоже есть рога…
— Нет, нет, нет, — Кати замотала головой. — Я урод, чудовище… На меня все будут показывать пальцем, обзывать. Маме будет стыдно брать меня за руку. У нас в школе был мальчик с волосатой родинкой на носу…
Она замолчала, и Ива так и не узнала, чем же ужасна родинка на носу. Поджав губы, Ива думала примерно с минуту.
— Вот что, — наконец сказала она. — Надо идти к Матушке.
— А она поможет? — с надеждой спросила Кати.
— Не знаю. Возможно… А если нет, ты всегда можешь оставаться в нашем доме. Там никто не будет обижать тебя из-за каких-то рогов.
На секунду ее захватила сама возможность подобного развития событий. Кати останется с ней, в ее доме! Она познакомит ее с крестным, и с Уффом, и… Ива глянула на лицо подруги: красные глаза, грязь, размазанная по щекам, и ни тени улыбки. Предложение остаться жить в доме Матушки Ночи девочку совсем не обрадовало.
— Она поможет, — твердо сказала Ива. — Пойдем.
Крепко сжав ладонь Кати, она зашагала по невидимой тропинке вдоль берега реки. И девочка безропотно пошла следом.
Они шли медленно. Обе были босиком, но у Кати не было опыта лесных прогулок. И она прихрамывала на обе ноги — наверное, поранила ступни, пока бежала через лес. Тут хватало и колючек, и острых сучьев. Однако она не жаловалась, лишь изредка морщилась от боли.
Минут через десять Кати снова заговорила.
— Прости… — робко сказала она. — Та девочка, на бревне, в которую ты стреляла…
— Да? — напряглась Ива.
— Мне показалось… Не знаю почему, но мне показалось, что это ты. Представляешь?
— Это не я, — ответила Ива и отвернулась.
Сколько лет прошло с тех пор, как она последний раз видела это создание? Достаточно, чтобы Ива убедила себя, что Угольная Девочка сгинула в тумане, который принесли Ушедшие Звери. Ее неприятно удивил тот факт, что она жива и оказалась так близко к дому Матушки… И еще ей не давала покоя мысль о том, что она промахнулась. Это был не просто неудачный выстрел. Угольная Девочка заранее знала, куда полетит стрела, еще до того, как та легла на тетиву.
По ее голосу Кати догадалась, что все не так просто, и не стала приставать с расспросами. Дальше они шли молча, держась за руки. Каждая думала о своем, и обе не хотели делиться своими мыслями.
Вот тогда они и встретили терновых псов…
Кати заметила их первой. Девочка коротко вскрикнула и остановилась.
— Что… — начала Ива и тут же прикусила язык. Она и сама увидела. Все мышцы напряглись разом, за шиворот будто плеснули ледяной воды. Ива выдохнула сквозь сжатые зубы.
«Глупо гулять одной по лесу, когда рядом рыщут терновые псы», — предупреждал ее Тцибул. «Смотри внимательно», — говорила ей Матушка. «Не зевай», — вторила Повариха. Ива все сделала не так.
Терновые псы стояли на противоположном берегу реки, неподвижные, как каменные изваяния. Если бы они двигались, если бы хоть шелохнулись, Ива заметила бы их раньше. Но нет никакого «если».
Их оказалось четверо. Каждый размерами не уступал крупному волку, однако они не были зверями. Их тела выглядели так, словно их сплели из толстых сухих ветвей, с торчащими длинными шипами. А на месте головы желтела старая кость… Черепа — вот что заменяло им головы. Уродливые, потрескавшиеся собачьи черепа, с болтающейся нижней челюстью. Из пустой глазницы одного из псов выполз длинноусый жук-древоточец и скрылся в переплетении ветвей. Длинные клыки чудовищ блестели темным и влажным… Ива медленно опустила взгляд.
Под лапами терновых псов лежало разодранное на куски окровавленное тело. Какая-то из женщин племени людей-оленей, догадалась Ива, но у нее не оказалось лица, и невозможно было сказать, кто именно. Может даже, одна из пяти жен Тцибула или молоденькая олениха, напавшая вчера на Кати…
— Бежим!
Ива дернула Кати за руку и кинулась в лес, прочь от реки. Кати запнулась и упала, до крови расцарапав коленку. Несколько шагов Ива протащила ее волоком, прежде чем девочка смогла подняться.
— Я не…
— БЕГИ!
«Беги быстрее камня», — говорила Матушка. Беги, иначе лес сожрет тебя, разорвет на части, как… Краем глаза Ива успела заметить, как один из псов повернул голову-череп в их сторону. Другой рывком дернулся вперед. Может быть, они не станут их преследовать? У них уже есть добыча… Может быть, они не могут перебраться на другой берег? За спиной послышался громкий всплеск.
Они не пробежали и сотни шагов, когда Ива окончательно поняла, что вместе с Кати от погони не уйти. Девочка напрягала все свои силы, но она слишком устала. Она спотыкалась, дважды упала, дышала тяжело и громко, широко раскрыв рот… И с каждым шагом бежала все медленнее. А за спиной Ива уже слышала треск, с которым ломаются старые ветки. Если вначале у них и было преимущество, то оно быстро сходило на нет. Терновые псы настигали, и скоро мертвые зубы вонзятся в живую плоть. В голову пришла дикая мысль: ведь на самом деле она не нужна этим чудовищам. Им нужна Кати — это на ее голове красовались оленьи рожки, это она и