Выразив в последнем возгласе все свое отношение к научной работе пациента, Денисов вперевалку пошел обратно. Даша присела на корточки и посмотрела в черную воду пруда. Рыбок там не было. Только сверху одиноко плавал ивовый листик, похожий на селедку без плавников.
Глава 13
Сегодня мужчина в кожаной куртке подготовился основательно. Для собаки он захватил отпугиватель, прикупленный в магазине «Охотник», — продавцы уверяли, что приборчик действует на псов любого вида и размера. А для сучки был припасен хороший кастет, оставшийся еще со времен детских шалостей. Детских не детских, но кастетик был вполне ничего — для задуманного хватило бы.
И опять стерва порушила такой отличный план! В первую минуту, увидев ее без собаки, он возликовал. Но баба, вместо того чтобы идти в парк, завернула к остановке. Человек с кастетом чуть не зарычал и, оттолкнув возмущенного покупателя, выскочил из магазина. Женщина шла очень быстро, и ему пришлось бы бежать, чтобы догнать ее, но это ничего бы не дало. Около остановки толпились люди, и он понимал, что набрасываться на нее сейчас бессмысленно. Мало того, что схватят, так и не дадут выполнить намеченное. А оказаться пойманным ему никак нельзя!
Человек с кастетом в кармане злобно сплюнул, посмотрел на часы и пошел прочь от остановки.
Даша ехала в маршрутке, обдумывая детали предстоящего визита, который был прямым следствием ее разговора с Красницкой и с мужем.
Накануне Даша вернулась домой, расстроенная беседой с Риммой Сергеевной, и с порога выпалила Максиму:
— Ничего не получается! Как будто они сговорились все!
Она раздраженно бросила сумку на стул, сумка свалилась, и все содержимое рассыпалось по полу. Даша присела на корточки и начала быстро забрасывать вещи обратно.
— Погоди, не пори горячку, — рассудительно заговорил муж, поднимая старенький тюбик с губной помадой. — Что не получается?
Даша отрывисто объяснила, что никакой — даже самой скупой! — информации из Красницкой ей выжать не удалось.
— Понимаешь, — объясняла она мужу, — я-то думала: вот сейчас начнет она рассказывать про своих учеников, а там постепенно перейдет и на свою жизнь.
— Ага, учителя — они это любят, — с видом знатока подтвердил Максим.
— А ничего подобного не случилось! Знаешь, сколько она мне про своих оболтусов рассказала? Еще и целую кучу полезных советов надавала… А про себя — ничего, вообще ничего! По-моему, для нее ученики в сто раз интереснее, чем она сама! — возмущалась Даша, моя руки и разбрызгивая во все стороны воду. — Ну и что мне теперь делать?
— Извлекать пользу из того, что есть, — неожиданно философски предложил Максим.
— В каком смысле? — не поняла Даша.
— Ну, если она сама о себе ничего не рассказывает, значит, надо найти людей, которые расскажут о ней.
— Так ведь нет у меня этих людей! — воззвала Даша к его здравому смыслу. — Не-ту!
— Глупая ты у меня все-таки, Дашка, — пожалел жену Максим. — И мыслишь по шаблону. Ты догадалась у своей репетиторши фамилии учеников выудить?
— Нет… Да… То есть она сама мне их называла, — растерянно вспомнила Даша. — Я еще запомнила, что у одного мальчика была странная фамилия — как порода собаки.
— Шпиц? — усмехнулся Максим.
— Ретривер. Саша Ретривер.
— Так давай попробуем найти этого Ретривера, чтобы ты с ним поговорила, вот и все. Она свою практику прекратила совсем недавно, так что наверняка ученики ее хорошо помнят.
— Да ты что, Максим! — засомневалась Даша. — Как же я приеду к незнакомому человеку и скажу: «Здрасьте, а расскажите мне про своего репетитора».
— Дело хозяйское, — пожал плечами муж. — Мое дело — предложить, а дальше уж сама решай.
Вот поэтому Даша и ехала в маршрутке, вспоминая разговор со старушкой.
«Был у меня, Дашенька, такой мальчик — Саша Ретривер. Ой, какой проказник! И французский не хотел учить — ни в какую! Так я что придумала: объяснила ему, что он будет мушкетер, а я — кардинал. И стала с ним роли разыгрывать. И Сашеньке так это понравилось! — Римма Сергеевна лукаво улыбнулась. — Мы и сценки с ним разыгрывали, и песенки на языке пели. А там само пошло-поехало! Хороший был мальчик, веселый».
У веселого мальчика Сашеньки фамилия и в самом деле оказалась редкая: Максим недолго искал в специальной базе на компьютере — нашел только один адрес. Как уверяла программа, жил Саша Ретривер не очень далеко от их района. Вот только телефона у него не было.
— Поеду просто так, — решила Даша. — Вдруг повезет?
Ей и в самом деле повезло. На звонок дверь открыла пожилая женщина с полным, улыбчивым лицом.
— Здравствуйте, — представилась Даша. — Скажите, Саша Ретривер здесь живет?
— Нет, — покачала головой хозяйка квартиры.
Даша только собиралась расстроиться, как женщина добавила:
— Они с другом уехали в Германию. А вы, простите, кто?
Даша объяснила, что она корреспондент, пишет статью об учителях. И одна из ее героинь — Римма Сергеевна Красницкая, бывший репетитор по французскому языку.
— Вот я и хотела с Сашей поговорить, — врала вдохновенно Даша. — Все-таки она его учила…
— Да и я сама ее прекрасно помню, — улыбнулась женщина.
— Так, может быть, вы мне расскажете?
— Расскажу, конечно. Проходите.
Следующий час Даша провела, сидя на кухне и послушно записывая рассказы Светланы Игоревны, матери Саши. Красницкую та и в самом деле помнила хорошо — подробно описывала уроки, вовсю хвалила Римму Сергеевну и тоже вспомнила про игру в мушкетеров.
— Хорошая идея, — заметила Даша. — Творческий подход.
— Ой, наша Римма Сергеевна такая романтичная! — воскликнула Светлана Игоревна, подливая Даше чаю. — То одно придумает, то другое. И детей очень любила.
— Странно, что у нее своей семьи не было… — Даша отхлебнула горячий чай и поставила в блокноте закорючку.
— А может быть, это и хорошо. Скажу вам по секрету, — понизила голос мама Саши, — Римма Сергеевна такая влюбчивая была — просто ужас! Сначала в известного актера влюбилась — страдала, ходила на все его спектакли, а в конце концов даже подарила ему золотой кулон.
— Откуда вы знаете? — изумилась Даша, выходя из роли невозмутимого журналиста.
— Так она же все мне рассказывала, — рассмеялась Светлана Игоревна. — Делилась каждым романом. Так она их искренне переживала — мне иногда, признаюсь, даже завидно становилось. Каждая любовь у нее была необычная, возвышенная. С актером, конечно, ничего не вышло — и она очень страдала. С полгода, наверное. А потом снова влюбилась.
— Опять в актера?
— Нет, в одного известного политика. Он так говорил хорошо — просто дух захватывало. И волосы кудрявые со лба откидывал — залюбуешься!
— А что политик? — полюбопытствовала Даша. — Тоже влюбился?
— Нет, что вы! — махнула рукой Сашина мать. — Римма Сергеевна с ним как-то раз даже пообщалась, но он на нее и внимания не обратил.
— Странно, — удивилась Даша. — Она, наверное, была хорошенькой в юности.
— Так то — в юности! — возразила Светлана Игоревна. — А в тот момент ей лет сорок с небольшим уже было. Конечно, она все равно была очень приятная женщина, но он-то — политик! Ему молоденьких подавай!
В голосе ее послышалось разочарование, и Даша догадалась, что политик был симпатичен и самой Светлане Игоревне. «Пора собираться, — решила она. — Полтора часа потраченного времени — и ни одного полезного сведения. Политик не в счет».
— Жаль, что у Риммы Сергеевны все ее влюбленности были такими безответными, — сказала она, пряча в сумку ручку и блокнот. — Она такая милая женщина.
— Ну почему же все? — возразила пожилая женщина. — Последняя была очень даже взаимная. Только я забыла — как же его звали… Он тоже был известным человеком, журналистом. Да вы, наверное, знаете его!
Она нахмурилась, вспоминая.
— Такая фамилия красивая — что-то с лесом связано… или с грибами…
— Я не помню, — извиняющимся тоном сказала Даша и встала.
— Вспомнила! — Светлана Игоревна хлопнула себя по коленке. — Вспомнила! Боровицкий его фамилия была, вот!
Лидия Раева шла по коридору с зелеными стенами, время от времени останавливаясь и поправляя картины. Встречавшиеся ей навстречу медсестры тихо здоровались и торопливо пробегали мимо. По пансионату уже разнеслось, что Лидия Михайловна не в духе, и попадаться управляющей под руку никто не хотел.
Причина для плохого настроения у Раевой имелась — пятнадцать минут назад в столовой пансионата случилась драка. Причем драка, что больше всего возмущало Раеву, между женщиной и мужчиной. «Немыслимо! Я могла бы понять, если бы так вела себя Уденич. Но эти…»
Раева распахнула дверь своего кабинета и остановилась напротив участников драки.
— Лидия Михайловна, я хочу сказать… — начал Горгадзе.
Раева прервала его одним взмахом руки:
— С вами, Игорь Кириллович, я поговорю потом. Вижу, первую помощь вам уже оказали? Вы свободны.
Горгадзе злобно посмотрел на нее, хотел что-то сказать, но не посмел. Бочком протиснувшись мимо управляющей, вышел из кабинета.
— Виктория Ильинична, я жду ваших объяснений.
Раева опустилась в кресло и взглянула на Окуневу. Вид у той был ужасный. Седые волосы, всегда собранные в пучок, растрепались вокруг головы, отчего Окунева сразу стала похожа на ведьму.
— Чего вы от меня ждете? — огрызнулась бывшая балерина. — Гнать надо вашего Горгадзе отсюда.
— Я разберусь, кого мне нужно гнать, — холодно ответила Раева. — Вы мне не ответили.
— Он убить может кого угодно! — воззвала к ней Виктория Ильинична, тряся головой. — Вы посмотрите, что он со мной сделал!
Раева откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза. Окунева начала горячо рассказывать о произошедшем, напирая на невозможное поведение Горгадзе и всячески обходя молчанием причину драки.
— Виктория Ильинична, — прервала ее Раева на полуслове, — почему вы накинулись на Горгадзе?
Окунева замолчала и стала старательно собирать волосы на затылке в хвост. Раевой стало смешно. «Просто дети, только довольно злобные и глуповатые».